Ольга Герр - Посмотри на меня [СИ]

— Что ты наделала?! — Эйрих зажмурился, но было поздно. Княжна заглянула в глаза дракону. Для хрупкой девушки этого достаточно. Процесс необратим. Даже сам дракон не в состоянии спасти того, с кем встретился взглядом. Ни одна магия в мире ей уже не поможет.

От дикого ужаса, нахлынувшего на Эйриха подобно ядовитому туману, его зазнобило. Внутренний огонь и тот потух. Впервые за долгую жизнь Дракона.

Он превратился в ледяную статую. Его колотило, зуб на зуб не попадал. Огненная бездна! Как он это допустил? Да лучше б враги выкололи, как хотели, ему в детстве глаза! Он был бы незрячим, зато безопасным.

Зажмурившийся, ослепленный, он беспомощно застыл, прислушиваясь к шорохам. Никогда Эйрих не ощущал себя таким бессильным. Что же делать? Что делать?

До слуха донесся девичий стон. В ту же секунду Эйрих распахнул глаза. Это произошло непроизвольно, но как раз вовремя. Он увидел, как Касильда, лишившись чувств, падает, и успел ее подхватить. Девушка была без сознания, а значит, можно не опасаться ей навредить.

Он перенес княжну на кровать и застыл над ней. Девушка дышала. Поверхностно и сбивчиво, но это хороший знак. Она не умерла сразу. Возможно, он переоценил свои способности или недооценил княжну. Она еще может очнуться. Постаревшей, но живой.

Только это его и волновало — чтобы они жила. Внешность и возраст не имеют значение. Княжна нужна Эйриху любой. Ведь она его милантэ. Его черный цветок, навеки отравивший душу сладким ядом любви.

Эйрих смотрел на княжну, не отрываясь, забывая дышать и моргать. Время шло, ничего не менялось. Кожа девушки оставалась все такой же гладкой и молодой. Ни единой новой морщинки не прибавилось на ее прекрасном лице, но и в сознание она не пришла. Эйрих не понимал, что происходит.

Он смочил пальцы в стакане с водой и побрызгал на Касильду, но привести ее в чувства не удалось. Это был не просто обморок. Девушка как будто не желала возвращаться к жизни, а главное — к нему. Здесь требовалась помощь специалиста.

С тяжелым сердцем Эйрих оставил княжну, чтобы позвать лекаря. Уходя, он мысленно велел Шару не спускать с нее глаз.

На первом же ответвлении коридора он столкнулся со служанкой. Та, заметив хозяина, убежала с воплями, чем немало его озадачила. Эйрих ощупал лицо. Проклятье! Повязка. Совсем о ней забыл. Пришлось закрыть глаза платком, найденным в кармане. С ним Эйрих едва видел, все-таки платок из обычной ткани, а не как его повязки из особой материи, но возвращаться назад было некогда.

Вскоре они с лекарем уже были в комнате княжны. Врачеватель суетился над девушкой: щупал пульс на запястье, заглядывал под веки. Когда он распахнул платье на ее груди и приложил к ней ухо, Эйрих стиснул кулаки, чтобы не придушить наглеца. Спокойно, твердил он себе. Лекарь не виноват, ему просто надо прослушать легкие.

— Ну как? — спросил Эйрих.

— Бьется, — лекарь оторвался от груди княжны и осторожно, двумя пальцами запахнул платье. Видимо, почувствовал негодование хозяина. — Девушка жива.

Да он издевается! Эйрих едва не прибил лекаря на месте. Давно пора обзавестись нормальным врачевателем, да только где его взять. Никто по доброй воле не поедет в Морабатур.

— То, что девушка жива, я догадался сам, — проворчал Эйрих. — Еще что-то можешь сказать. Почему она не приходит в себя? Почему не стареет? Что с ней?

— Сие мне неведомо, — развел руками лекарь. — Я предлагаю подождать. Рано или поздно княжна либо очнется, либо умрет.

Эйрих смотрел на лекаря, силясь припомнить, за что держит его в замке и почему не должен немедля свернуть ему шею. Кажется, он хорошо разбирается в детских болезнях. На той неделе вылечил сына поварихи от коклюша. Совершил практически чудо. Пришлось признать, что он бывает полезен. Только это и спасло ему жизнь.

— Свободен, — он махнул рукой, и лекаря как ветром сдуло.

Сам Эйрих задержался в комнате княжны. Пододвинул кресло к кровати и просидел так до глубокого вечера, надеясь, что девушка придет в себя. Ожидание изматывало сильнее тяжелой физической работы. Он сходил с ума от беспокойства. Из головы не выходили слова лекаря: или очнется, или умрет. Как узнать, что будет с Касильдой? Чем ей помочь? Пожалуй, во всем мире лишь одно существо в состоянии дать ответы на эти вопросы — Эсфер.

Можно связаться с Шаром ментально, но на мысленный разговор уходит много сил. Максимум получится перекинуться парой фраз, для полноценного диалога этого мало. Придется навестить Эсфера.

Приставив к княжне охрану и велев немедленно докладывать об изменениях в ее состоянии, Эйрих отправился в свой кабинет. Там он сдернул покров с Шара.

— Ты все знаешь, — осведомленность Шара не вызывала у него сомнений. — Говори, что с княжной. Почему она жива?

— Ты как будто этому не рад, — заметил Эсфер.

— Разумеется, рад, но она не приходит в себя. Точно впала в летаргический сон, едва дышит и бледна. Как вывести ее из этого состояния?

— Быть может, поцелуем любви?

— Не ерничай. Дело серьезное.

— Прости, — вздохнул призрачный голос. — Но мы ничем ей не поможем. Княжна должна очнуться сама. Или нет.

— Ты говоришь загадками, — Эйрих приблизился к постаменту, на котором стоял Шар, и взялся руками за стойку. — Ты знаешь: я этого не люблю. Скажи, что тебе известно, или, клянусь, я разобью тебя.

— Подожди, не кипятись! К чему крайние меры? Я всегда рад помочь. Что ты хочешь услышать?

— Почему княжна не постарела и не умерла, посмотрев мне в глаза? Она владеет какой-то особой магией или на ней стоит сильный защитный барьер?

— Я думал, ты и сам понял, — удивился Эсфер. — Ни магия, ни барьер не спасут от взгляда дракона. В глаза дракону без опаски может смотреть только другой дракон. Так было испокон веков и так будет.

— Невозможно! — он тряхнул головой. — Такого просто не может быть…

— Вспомни свое детство, — посоветовал Шар.

Эйрих прикрыл веки. Ему исполнилось три года, когда его семья, а вместе с ней и другие драконы были истреблены. Он едва помнил, какими они были, но одно врезалось в память четко: они не носили повязок. Драконы смотрели друг на друга открыто, не скрывая глаз.

— Но как? — прошептал он. — Она не родная дочь князя?

— Насколько мне известно, родная. И ее мать была человеком.

Эйрих нахмурился:

— Выходит она полукровка.

— Если не четверокровка, — хихикнул Шар. — В любом случае в ней намного больше драконьей крови, чем в ком-либо еще из людей. Ведь она посмотрела тебе в глаза и выжила. Ну, почти выжила.

— Как кто-то мог родить от дракона? Это невозможно, — Эйрих знал, о чем говорил. Было время, он еще надеялся возродить свой род, но ни одна женщина не выносила его дитя. Беременности прерывались либо выкидышем, либо смертью матери и ребенка, и он бросил попытки.