Екатерина Васина - Сорви с меня маску [= Проклятый Инквизитор]

Я резко нажала на тормоз. Черт! Впереди, на Мак-Клауд-драйв образовалась просто «шикарная» пробка. Доразмышлялась о будущем, надо срочно выбираться отсюда.

Когда самолет мягко начал снижаться, Хан проснулся. Словно вынырнул из бездонной черной ямы. Сердце стучало сильнее обычного, правое ухо начинало ощутимо болеть.

Но проснулся он не от боли. От шума неподалеку, который выбивался из монотонного гудения двигателей. Сидевший рядом пассажир, средних лет бизнесмен, явно перебрал и решил поскандалить.

— Пожалуйста, пристегнитесь и выпрямите спинку сиденья, — просила его симпатичная темноволосая стюардесса.

Хан скользнул взглядом по ее белой с голубым блузе. На скромном бейджике черным выделялось имя «Жаннетт».

— Принеси виски, и я выполню твою просьбу.

— Нам запрещено во время взлета и посадки разносить напитки.

— А мне плевать! — ухмыльнулся сосед Хана. — Тащи виски. Я не для того покупал билет в бизнес-класс, чтобы меня в чем-то ограничивали. Ну!

Хан кашлянул, чем привлек внимание Жаннетт. Короткий взгляд, брошенный на него, буквально умолял о помощи. Хотя внешне стюардесса оставалась безупречно вежливой, даже улыбка не померкла.

Женщины могли быть сколько угодно виноваты в мировых грехах. Но Хан не мог пройти мимо откровенного унижения человека, всего лишь исполняющего свои обязанности.

— На вашем месте я бы послушался девушку, — мягко заметил он.

Сосед мигом повернулся и процедил:

— А ты не вмешивайся, защитник.

— Нет, я вмешаюсь, — спокойно заметил Хан. — Не знаю, откуда вы. Но явно не имеете представления о хороших манерах. И вы мешаете всем нам. Сделайте то, что просит стюардесса, а напиться успеете в аэропорту.

Сосед переменился в лице. И даже словно стал чуть больше в размерах. Хан с внезапным ехидством подумал, что скандалиста раздувает изнутри.

— Да ты вообще понимаешь, с кем говоришь?

— Да, понимаю. С пьяным хамом.

— Если вы не прекратите скандалить, — проговорила Жаннетт, — капитан будет вынужден пригласить полицию к трапу.

Скандалист раздулся еще сильнее.

— Да тут, по ходу, кто-то пообщаться хочет?

Он медленно, явно стараясь нагнать страх, поднялся. На просьбу стюардессы сесть и пристегнуть ремень, коротко послал ее.

— Ну вот, — вздохнул Хан, — ну бизнес-класс же.

Он отстегнул ремень безопасности и встал. Скандалист, вот только что привлекавший внимание остальных пассажиров громким пьяным голосом, смолк. Скандалист как-то резко запечалился. Потому что его метр с кепкой и пивной животик явно проигрывали в сравнении с почти двухметровым ростом и крепкими мышцами предполагаемого противника, которые не мог скрыть деловой костюм.

— Инцидент исчерпан? — мягко поинтересовался Хан.

Скандалист молча сел и больше до конца полета не произнес ни слова. Делал вид, что дремлет.

Ну и ладно.

Правое ухо болело все сильнее. Хан несколько раз зевнул, но легче не стало. Теперь так и будет ощущение надетого на голову мешка. Пока не приземлятся.

К счастью, пытка продолжалась недолго. Минут через сорок самолет плавно коснулся посадочной полосы, прокатился и постепенно остановился.

Мобильник Хан включил, как только вышел из «зеленого» коридора. Вокруг все куда-то торопились, обнимались, целовались, спорили. Голоса сливались в сплошной мерный гул, который то и дело разбивался громкими объявлениями. Тут и там мерцали огромные экраны, а над головой раскинулся стеклянный купол, за которым клубились унылые серые облака.

На телефоне обнаружились несколько сообщений. И все от Богдана. Тот сейчас находился в России, со своей миссией.

«Как жизнь? Новый проект? Куда направили?»

«Ау брат мой, ты там жив вообще?»

Хан усмехнулся и быстро набрал ответ:

«Жив, не дождешься. Проект в провинции Альберта, только что прилетел. И здесь просто отвратительная погода».

«Ха! Ты не представляешь, в каких условиях работаю я. Скидывай фотки, которыми тебя можно шантажировать. До Рождества успеваешь? Отец хотел с тобой поболтать. Говорит, скайп живого общения не заменит».

Хан лишь вздохнул: успеть к Рождеству было бы здорово. В семье Ковальских, которая незаметно стала для него родной, этот праздник отмечали с размахом. И с соблюдением всех традиций. Даже став взрослым мужчиной, Хан все равно невольно поддавался волшебному очарованию Рождества. И, может быть, где-то в глубине души начинал верить в чудеса.

Ровно до утра двадцать шестого декабря.

Может, увидит Иренку, если ей позволят на Рождество навестить родных.

Хан тряхнул головой, отгоняя не вовремя нахлынувшую ностальгию. И, шагая по стеклянному коридору, быстро набрал сообщение:

«Я закончу до Рождества. И хрен тебе, а не фотки. До встречи, брат мой. И будь осторожен».

Спасибо тебе, пробка. К дому матери я подъехала в тот момент, когда она выходила вместе с новым бойфрендом. Алекс Тейлор был на десять лет моложе мамы и работал в сфере нефтегаза. Елену вечно тянуло на технарей. Зато в сторону мужчин из шоу-бизнеса она даже не смотрела.

— Они, дорогая моя, как елочные игрушки, — говорила как-то в порыве откровения. — Яркие, красивые, а чуть сильнее надави, и дзинь — полетели осколки. Пустышка. А мужчина должен быть вот! — Она сжала руку в тонкой перчатке. — Гранит, скала. Умный, надежный и верный. Пусть даже и временный.

Говорить-то хорошо. Только вот такие гранитные да верные либо уже женатые, либо с девушками. Отбивать? Да ну, если отбила я, значит, есть шанс, что отобьют и у меня.

Маму я поймала, выскочив из машины и едва не запутавшись в ремне безопасности.

— Извини! Чертова пробка и…

— Ева, извини, уже не могу задерживаться, — пропела она, подставляя щеку для символического поцелуя. — Что ты хотела? Только быстро. Ах да, оценить твой наряд для деловой встречи.

Светло-зеленые глаза чуть прищурились. И я на мгновение перенеслась в день перед выпускным школьным балом. Тогда мама вот так же стояла напротив меня и щурилась, чтобы затем вынести жестокий вердикт.

Я никогда не умела правильно подбирать вещи. По ее мнению.

— Блузку смени на ярко-синюю. И бежевый шейный платок. Все!

— Мам! Где я найду сейчас синюю блузку? За час до встречи?

— О господи! — возвела она глаза к серому небу. — У меня в шкафу. Там есть подходящая. Найти сможешь? Все, мне пора! Жду к обеду. И, пожалуйста, никаких джинсов. И твоих ужасных свитеров.

Отлично. Спасибо, мама, ты сейчас придала мне уверенности и избавила от кучи комплексов.

Зато внешностью не обидела и на правильный путь наставила крепким родительским пинком.

В огромном трехэтажном особняке, как всегда, царила музейная чистота. Даже вещи трогать страшно. Мама обставила дом в стиле ренессанс. Все в бело-золотых и голубых оттенках. Множество статуэток и ваз, с которых горничная уже замучилась стирать пыль. Старинная мебель и тяжелые портьеры.