Ольга Романовская - На круги своя [СИ]

Неужели я не одна на свете?

— Вряд ли, — убил надежду герцог. — Когда девица ему наскучила, Твейн отдал ее лангам как подстилку. Извините, миледи, но предпочитаю сказать, как есть, — он развел руками.

Кивнула, пряча слезы в уголках глаз.

— А моя мать, отец?

— Беременная наиви заинтересовала только лангов. Не стану вдаваться в подробности, хотя демон охотно ими поделился, — все же ваша мать. Благодарите Твейна и его дружка за ее смерть. И гибель вашего отца тоже. Думаете, кто навел лангов на убежище светлых, кто забрал остриженную прядь волос — так, на всякий случай. И пригодилась! — усмехнулся герцог. Он умалчивал о большей части событий, хотя и в усеченном виде рассказ поражал жестокостью. — Твейн едва не подарил другу-демону еще одну светлую душу — вашу, только вот Шепчущий подвел. Ваша мать тоже ускользнула: умерла родами после изнасилования.

— Кем? — губы едва размыкались.

Отвернулась, скрывая слезы.

— Какая разница. Нет, я могу показать, благо визуальный слепок показаний с собой, но вряд ли выдержите.

— Так ее не один?..

— Твейн тоже любил хорошеньких женщин, — равнодушно ответил Родриго. — Навестил вашу матушку. Уж не знаю, до или после магистра — подобные подробности меня не волнуют.

Как обманчиво первое впечатление! Поначалу Твейн Онор не казался чудовищем, но чем больше я узнавала о нем, тем больше разочаровывалась.

— Зачем вы мне рассказали? — сдавленно спросила я.

От переполнявших эмоций стало тяжело дышать, будто грудь завалило камнями.

Поражала бессмысленная жестокость. И навсеи. Родриго так спокоен, словно не видит ничего кошмарного в произошедшем. Ну да, он навсей, а темные не только галантны, они отдают пленных девушек общине и развлекаются всей семьей сами в глубине подвалов.

Одинокая слезинка стекла по щеке.

Гадко и тошно!

— Это ваше прошлое. Соланж бы не сказал, пожалел.

— А вы жалеть не стали? — ядовито подметила я.

— Я расплатился предельной честностью и открытостью за будущую услугу. Вина?

Не дождавшись ответа, герцог хлопнул в ладоши, и в воздухе материализовался призрачный слуга. Родриго приказал принести второй бокал и новую бутылку. Я отказалась пить, но герцог настоял, чуть ли не насильно заставил сделать первый глоток. Сразу отпустило, чувства вырвались наружу. Думала, Родриго уйдет или отчитает, — нет молча протянул платок. Я одновременно злилась и благодарила его. Теперь мозаика сложилась, пусть чудовищная, но такова жизнь. Светлые — вымерший вид, остальные: и темные, и серые, и люди, — способны на подлости ради собственной выгоды.

— Все? — обратила заплаканные глаза на герцога.

— Да, если вам не нужны подробности.

— Вы присутствовали на допросе?

Родриго кивнул.

— В качестве кого?

Сомневалась, будто Соланж позволил кому-то вмешиваться в свою работу.

— Свидетеля и помощника. С демонами трудно, одному не удержать. Не бойтесь, я не обманул и готов повторить слово в слово при лорде Мароне. Он Чувствующий и не даст солгать.

Герцог внезапно улыбнулся и лукаво глянул на меня.

— Однако, ну и кашу вы заварили! Соланж Альдейн в бешенстве. Отказать Хозяину смерти! Видимо, я стал для вас учебным пособием.

В горле резко пересохло.

Шутка, угроза, предупреждение?

— Вы не делали официального предложения, — осторожно напомнила я.

Вроде, Родриго не из тех, кто подло мстит. Хоть бы не изменил принципам! А то не поймешь, что кроется за беззаботностью. Герцог — навсей серьезный, не уподобился бы кумушкам.

Герцог мягко улыбнулся..

— Я не утверждал иного, выдохните, Дария. Считайте обычным злорадством. Приятно, когда Соланж Альдейн получает щелчок по носу.

Часы пробили семь.

Родриго встрепенулся и поспешил откланяться, напомнив об обещании навестить Валерию.

— Вы желанная гостья в нашем доме, — заверил он, уходя. — Можете не предупреждать о визите.

Головокружительная карьера: от ничтожества до протеже герцога Терского!

***

Я волновалась. Волновалась так, как, казалось, никогда в жизни. Замучила бедную горничную выбором платья и все равно осталась недовольна.

Помолвка. Сегодня Эллан официально сделает мне предложение!

Сердце замирало в сладостном предвкушении. Огорчало одно: Соланж больше не объявился. Он старательно избегал меня и через слугу вернул приглашение. По меркам Веоса — оскорбление, но я не стала ничего говорить Эллану. Не хватало еще, чтобы он вызвал Соланжа на дуэль! Не желаю рисковать ни одним из своих мужчин.

Мысль о том, что однажды Эллана не окажется рядом, вселяла первозданный ужас, и я еще крепче прижималась к нему, целовала и с упоением, будто в последний раз занималась любовью. В такие минуты ощущения обострялись, я даже забывала дышать, удовольствие захлестывало с такой силой, что едва не захлебывалась. И так много раз — Эллан не позволял своему имени слетать с моих губ единожды за ночь. Сначала стыдилась, думала о прислуге, а потом стало все равно. Пусть слушают и завидуют!

Никогда, никогда я не испытывала такого. Ни Геральт, ни тем более Филипп не могли заставить мечтать о ноющих мышцах и осипшем голосе. Чувствующий, он и есть Чувствующий, мой и ничей больше.

Я собиралась сделать Эллана счастливым. Уж насколько смогу. Хватит, надоели самодовольные навсейки, соблазнявшие нарядами, впускавшие в постель и выбрасывавшие мужчин, словно мусор! Эллан достаточно от них натерпелся. Неблагодарные твари, во что они превратили мужчин! Те боялись ухаживать за женщиной, если не вполне подходили под список выдвинутых ей требований.

Навсейки, восседая на троне, купались в подарках и попирали ногами поклонников. Мне такое претило. Я окружу Эллана заботой, рожу ребенка. Лорд может сколько угодно твердить о невозможности зачатия, оно случится. Эллан здоров, а мы так старались. Чтобы точно все получилось, заставила любимого выбросить дурно пахнущую жидкость, которая «замораживала» мужские силы, то есть делала бесплодным. Он глотал ее долгие годы, пришлось помучиться, но я таки вывела из организма последствия.

Отныне пару раз за ночь ложилась на спину — идеальную позу для зачатия. Да и Эллану нравилось. Пусть он молчал, меня не обманешь. Мужчина всегда мужчина, ему нужно повелевать, а тут такой простор!

Сначала волновало, не слишком ли много мы занимаемся любовью? Эллан недавно оправился, хотя начал ласкать задолго до того, как смог вставать. Его язык творил чудеса, на равных соперничая с мужским достоинством. Не подводили и пальцы. Они зажили гораздо раньше живота и принимали активное участие в моем моральном падении.

Однако мужчины упрямы, темные, так особенно, и я подчинялась. Да-да, лорд Марон показал характер! По-прежнему «все для тебя, дорогая», но и себя не забывал. Иногда приходилось идти на компромиссы, но, Великая Мать свидетельница, я только радовалась!