Мария Заболотская - Рыжая племянница лекаря. Книга 2-я [СИ]

-То есть, если Хорвек… тот человек, что помог мне… в прошлом был демоном, то вскоре он забудет обо всем, сойдет с ума, и начнет убивать? – отчего-то меня охватила жалость, несравнимая даже с тем чувством, что я испытывала при виде безумия Огасто, ведь я так хорошо помнила ясный и спокойный взгляд Хорвека. – И когда он погибнет, то это будет… настоящая смерть?

-Именно так, - прошелестел голос духа. – А первой от его рук умрешь ты, если станешь его спутницей.

Я промолчала, но упрямо засопела в знак несогласия – в тихом и насмешливом Хорвеке совсем не было злобы и я не чувствовала опасности, находясь рядом с ним. Он не был похож на убийцу!

-Если твой новый друг был когда-то демоном из подземелья, - господин Казиро без труда разгадал мое молчание, - то прежде чем ручаться за него, поразмысли о том, как ему удалось обзавестись человеческим обликом…

-Вы хотите сказать, что он убил того бродягу? – тихо спросила я, сгорбившись. – Просто потому, что ему было нужно тело?

И от этой страшной мысли мне стало холодно и одиноко. И впрямь, откуда у демона взяться жалости к людям? Он давно уже отрекся от человеческой своей части и научился презрению к смертному племени. Если наши жизни в его глазах были тем же, чем в моих глазах было крысиное существование, то стоило ли удивляться тому, что он отнимал эти жизни, если считал это сколько-нибудь необходимым для себя…

Дух наверняка заметил, как я испугана и огорчена, и сказал:

-Был и другой способ… Он тоже не придется тебе по нраву, но лучше знать как можно больше об одержимости, если уж рядом с тобой появился странный человек.

-Что же это за способ? – мне отчаянно не хотелось узнавать еще какие-то мерзкие подробности из обычаев демонов, но я понимала, что брести вслепую среди сплошного обмана и черного колдовства крайне глупо.

-Ты ведь знаешь, куда ведет этот ход, раз пришла по нему? – ответил вопросом на вопрос господин Казиро. – Старое кладбище… Если господин Подземелий вывел демона этим путем, то темное существо могло найти здесь мертвое тело, которое показалось ему подходящим. Возможно, демону не пришлось убивать…

-Гарпия говорила, что кровь Хорвека плоха, как вода из сточной канавы, - вспомнила я. – И еще он почти ничего не ест!

-Да, мертвая кровь, еще не успевшая как следует согреться, не по вкусу колдовским созданиям, - скривился дух-хранитель, у которого вызывал очевидное отвращение наш разговор об истинном и ложном перерождении злых духов. – Что до еды… Демон отказывается от человеческой пищи, поддерживая силы в новом теле остатками своей магии для того, чтобы отсрочить приход безумия. Но ты, кажется, говорила, что колдовских сил в нем не осталось, и, значит, вскоре ему придется поддаться естественным человеческим желаниям. Чем больше в нем будет человеческого – тем ближе тот миг, когда разум его помутится. Он был когда-то человеком… Но я не знаю, поможет ли это ему сейчас или же ускорит гибель. Стоит ли удивляться тому, что он не желал отвечать на твои вопросы?..

-Но он мог хотя бы… - начала я и осеклась. Если господин Казиро был прав, то Хорвеку-Рекхе и впрямь было нечего мне сказать.

-Зачем же он это сделал? – пробормотала я сквозь зубы, чувствуя, как нарастает во мне злость, ведь то, что я считала добрым поступком, вдруг оказалось тяжким грузом, который покорно принял на себя демон, расплачиваясь за мою ошибку. – Отчего не поступил так, как полагалось по его темному закону? Если человеческая судьба для него унизительна, мучительна и коротка – что заставило его выбрать ее?

-Кто знает… - прошелестел голос господина Казиро. – Мне думалось, что он не решится на это. Господин Подземелий считал иначе. Быть может, он надеялся, что демон захочет отблагодарить тебя за помощь, и успеет это сделать до того, как…

-Он успел, - я говорила едва ли не тише слабеющего духа. – И, должно быть, посчитал, что отдал свой долг. Вот отчего он торопился попрощаться… Я больше не увижу его, господин Казиро.

-Не будь в этом уверена, - ответил он после недолгого молчания. – Демон нынче не хозяин себе, и до того, как борьбу проиграют обе части его новой сущности, ему придется не раз удивиться собственным поступкам.

Услышанное должно было меня встревожить, однако отчего-то отозвалось в душе волнением, весьма схожим с надеждой. Одиночество в ту пору пугало меня куда сильнее, чем опасность, которая, к тому же, почти сразу начала казаться мне чем-то вроде сказок Харля. «Кто знает, правдивы ли слова господина Казиро? – подумала я. – Рекхе был полукровкой, а Хорвек не выказывал никакой склонности к бессмысленной жестокости…Да и много ли может знать домовой дух о демонах? Я не помню даже имен своих троюродных сестер и братьев, хоть и слыхала, конечно же, что многие из них лентяи и пьяницы. Они же все считают, что я – ведьма с дурным глазом. Быть может, и домовые духи пересказывают друг другу такие же сплетни о своих темных сородичах. Они, поди, даже в троюродном родстве не состоят по человеческим-то меркам!».

Успокоив себя таким простодушным образом, я вновь попрощалась с господином Казиро, который все более явно впадал в состояние, сходное с сонным оцепенением, и собралась уходить. Крыса-фонарщик внезапно шевельнулась и поманила меня неуверенным жестом – до сих пор доверенные слуги духа-хранителя дворца не оказывали мне подобных знаков внимания. Я склонилась над странным существом, впервые заметив, как мало внешних различий между ним и господином Казиро - и поняла, что фонарщик предлагает мне зажечь мою последнюю лучину от мертвого огня.

Я приняла эту милость с благодарностью – самой лучины бы мне не хватило для того, чтобы покинуть кладбище, а мертвый огонь, как мне казалось, позволил бы мне сойти за свою среди местных духов и призраков. Господин Казиро как-то говаривал, что мертвое пламя – верное средство от заложных покойников, а они, судя по рассказам знающих людей, бывали презлющими – куда злее обиженных дев-утопленниц!.. Напоследок я оглянулась – ничего не переменилось: дух-хранитель неподвижно лежал, облепленный крысами, и фонарь зеленовато мерцал, перемигиваясь с огоньком, пляшущим на кончике лучины.

Поднявшись по ступеням, я с облегчением убедилась, что ни одному злокозненному беспокойному мертвецу не пришло в голову сдвинуть крышку гробницы обратно на место. Я, опустив руку с лучиной пониже, чтобы не выдать себя, некоторое время настороженно прислушивалась – не гремят ли где-то поблизости старые кости, не лязгают ли почерневшие зубы, но услышала только далекий собачий вой, перекликавшийся с урчанием, который издавал мой пустой живот. Голод прибавил мне храбрости, как это обычно и бывает с людьми простого сословия и неглубокого ума. Я выбралась из гробницы и направилась к выходу из склепа – в темном проеме арки виднелось ясное звездное небо, казавшееся странно чистым среди всего здешнего запустения, пропитанного нестерпимым смрадом.