Франциска Вудворт - Мой снежный князь. Строптивица для лэрда [litres]

Конечно, я предполагала, что история будет невероятная, но не до такой же степени! Но на лице девочки я не увидела никакого удивления. Похоже, она слышала об этом не в первый раз.

Николас рассказал историю князя Владислава. О том, как пришли в его земли гроги и как ему удалось заключить с ними договор, спася этим множество жизней. Что он обменялся с предводителем грогов кровью и сам стал постепенно меняться, превращаясь в минуты гнева в грога. Уйдя от людей в эти леса, он жил в своем замке не одну сотню лет. Совсем потерял человеческий облик и стал есть людей. Бррр… Что по мере того, как князь терял свою человечность, становилось холоднее и в лесу, пока там не воцарилась вечная зима. Как разбежались люди, что жили в поселениях близ леса. Рассказал о предсказании и о том, что оно действительно исполнилось, и теперь в лесу вечная весна.

Вот не зря я обратила внимание на то, что там теплее! Просто в голове не укладывается все это…

– Николас, о прибывшей из тумана жене князя хоть предсказание было, а меня-то почему к вам занесло?! Владиславу гарем заиметь захотелось?

– Не думаю, что она будет этому рада, – тут же напрягся Николас. – Да и князь жену очень сильно любит.

– Да ладно тебе! – усмехнулась я. – Посиди ты не один век в лесу, так и сам в первую попавшуюся влюбишься.

– Ты не для князя! – зло бросил он.

– А ты чего горячишься, будто меня для тебя в жены перенесли? – подколола его я.

На его лице появилось странное выражение. Испугался такой перспективы, что ли?

– Да не бойся, – успокоила я его. – Ты мне в этом плане неинтересен.

– Почему это?

Так, судя по всему, я теперь еще и самолюбие его задела.

– Блондины не в моем вкусе. Мне больше брюнеты нравятся, – легкомысленно ответила я.

Перекосило его знатно. Он тут же весь подобрался, как перед прыжком. Хорошо хоть, в комнате Аглая, иначе меня бы напрягла такая перемена в нем.

– Костас любит другую! – со злостью сдал он товарища.

– Ты чего такой нервный? Радоваться должен, что ты не в моем вкусе и скорая свадьба тебе не грозит. А насчет Костаса… дело молодое – сегодня любит ее, а завтра меня!

– Постыдись! – процедил Николас.

– Чего мне стыдиться? Парень он свободный… – спокойно ответила я.

– Аглая, оставь нас, пожалуйста, – попросил он тихо сестру, но таким тоном, что у меня мурашки по коже побежали.

Она встала, и я тоже поднялась.

– Аглая, твой брат бешенством не страдает? А то кажется, он меня сейчас покусает. Николас, а давай я тебе чай с мятой заварю, – предложила, пятясь к выходу. – Сейчас на кухню быстренько схожу и все принесу. У вас же есть мята?

Я продолжала движение, заговаривая ему зубы. Аглая растерянно взирала то на брата, то на меня. Он же не отводил от меня напряженного взгляда. Достигнув двери, я рванула ее на себя и выбежала в коридор.

– Аглая, останься здесь! – услышала я, как он приказал сестре.

Я неслась на кухню, надеясь, что там будут люди. И тут меня пронзило осознание абсурдности ситуации. Я не дичь, убегающая от охотника! Резко развернувшись, я увидела перед собой Николаса, не успевающего затормозить. У меня оставалась доля секунды, чтобы чуть сдвинуться с траектории его движения и поднырнуть ему под руку, которую он уже протянул, чтобы меня схватить. Надо же, что-то еще помню из курсов по самообороне, куда я затащила и Крис, когда в нашем районе объявился маньяк. Вот только мои ноги чуть запутались в длинном подоле, и я непроизвольно сделала блондину подножку. Он, не успев сгруппироваться и не ожидая такой подлянки от меня, ничком грохнулся на пол.

– Ты как? – спросила я, замерев и не зная, что делать дальше. Бежать я раздумала, глупо играть в догонялки с хозяином дома.

Припечатало его знатно. Он повернул голову и ошарашенно посмотрел на меня.

– Сам виноват! – вырвалось у меня.

Взгляд из ошарашенного превратился в кровожадный, и в воздухе запахло убийством.

Я рванула обратно к Аглае. Травмировать психику сестры, убивая меня на ее глазах, этот ненормальный точно не станет.

– Как ты с ним живешь?! – выпалила я девочке, влетая в комнату. – Он ведь бешеный!

Рычание из коридора известило о том, что слышала меня не только Аглая.

Она так и стояла посреди комнаты, не зная, что делать дальше, после того как мы ее так спешно покинули. Я прибегла к проверенному методу и, подбежав к ней, спряталась за ее спиной, для уверенности еще и за плечи обхватила.

На пороге комнаты появилась смерть моя. Нос Николаса малость потерял классические черты и начал распухать.

– Эй, держи себя в руках! Тут дети! – потребовала я, демонстрируя этого самого ребенка в своих руках и покрепче прижимая ее к себе.

Аглая напряглась, и я, оправдываясь, выкрикнула:

– Это не я, он сам упал!

– Иди к себе, нам надо поговорить, – сказал Николас сестре.

– Мы уйдем вместе! Мне воспитание не позволяет с молодыми людьми наедине оставаться! – выдала я голосом пай-девочки. Правда, тут же некстати вспомнилось, как он массажировал мою ногу, против чего я не возражала.

Взгляд Николаса обещал репрессии.

– Мы сейчас с Аглаей поищем что-нибудь холодненькое, тебе к лицу приложить. – Я подтолкнула девочку к выходу.

Она двинулась, а я, как сиамский близнец, засеменила за ней. Николас загораживал дверь, но при нашем приближении шагнул в сторону. Мы вышли, и я облегченно выдохнула.

Вот только рано! Сзади меня резко схватили за талию и стремительно затащили в комнату.

– Мы просто поговорим, – обманчиво-спокойным тоном сказал блондин сестре и закрыл перед ее носом дверь.

Я ощутила себя в клетке со львом.

– Попалась? – шепнул он на ушко мне, от чего я вздрогнула.

Николас развернул меня лицом к себе и прижал спиной к двери, упершись руками рядом с моими плечами, лишая пути к побегу.

– Значит, говоришь, бешеный… – многообещающе напомнил он. – Может, и так. Укусила меня недавно одна кошка дикая, могла и заразить.

– Животное точно больно было? Тогда надо срочно уколы делать!

И тут только под его выразительным взглядом поняла, что он имеет в виду меня.

– Да ну тебя! Я и правда забеспокоилась, с бешенством не шутят! А мой укус у меня вообще из головы вылетел…

Кажется, своим последним заявлением я опять его задела.

– Забыла? Так я напомню! – прошипел Николас и…

Вот же зараза! Ладно бы он набросился на меня, к чему я морально приготовилась, так он же начал целовать меня невероятно нежно! Контраст между тем, как осторожно он ласкал мои губы, и тем, как весь при этом был напряжен, сводил меня с ума.

Постепенно Николас углубил поцелуй, и он из нежного незаметно превратился в страстный, требующий ответа. Я, решив, что от поцелуев еще никто не умирал и это лучше, чем если он меня придушит, обняла его за шею и ответила.