Елена Звездная - Книга третья. Магическая сделка

Почти все, так как парочку Главнокомандующий все же оставил себе, после все отложенное ссыпал в корзину и, поднявшись, объявил:

— Ну все, пошли.

— Куда? — настороженно спросила я, все еще сидя на лежанке.

— Нужно обсудить тяжелейшее состояние находящегося на грани выживания грасса, — совершенно спокойно пояснил дракон.

«Находящийся на грани выживания» подавился очередным пирожком и, повернув голову, недоуменно посмотрел на Главнокомандующего.

— Очень тяжелое состояние, — продолжил вдохновенно врать Ирэнарн.

Голод, с трудом проглотив пирожок, нервно закашлялся.

— Воды попей, — посоветовал ему дракон.

И оторопевшей мне:

— Мы идем или ты его так умирать оставишь?

Грасс метнул на меня испуганный взгляд.

— Это была шутка, — поднимаясь, успокоила его я.

— Что-то вроде этого, — не стал возражать Ирэнарн. И уже совершенно серьезно приказал грассу: — Поешь и спать. По Броне не ходить, для восстановления способности к невидимости требуется не менее двадцати часов сна.

Голод угрюмо кивнул и снова принялся за пирожки.

А мы с драконом вышли в кромешную тьму.

Затем Ирэнарн взял меня за руку и уверенно повел за собой, решительно двигаясь вперед, потом вниз, вниз, вниз, снова вперед, туда, где я уже ничего не видела вообще.

— Тебя понести? — неожиданно остановившись, спросил Главнокомандующий.

— Думаю — не стоит, — осторожно отказалась я.

— Почему же? — насмешливо спросил дракон.

Я не была уверена, что нужно отвечать на этот вопрос, но все же сказала:

— Потому что не стоит.

— И все же — почему? — Мне казалось, что я точно вижу улыбку Ирэнарна.

— Да потому что непонятно, как вы на любое неосторожное прикосновение отреагируете! — в сердцах ответила я.

И рука, держащая мою ладонь похолодела. Не дрогнула, не сжала мою руку, не отреагировала никак, только прикосновение вдруг из теплого и полного света стало темным и холодным.

— Я вас обидела? — слова вырвались сами, а я на шаг ближе подошла к остановившемуся дракону.

— Обидела? — переспросил он. И тут же ответил: — Нет.

И дракон резко свернул, утягивая меня за собой.

Только на этот раз он шел не в пример быстрее, уже не подстраиваясь под мои шаги и словно размышляя о чем-то, что неизменно погружало и так царящую вокруг темноту в какой-то жуткий, беспросветный мрак. И мы спускались все ниже и ниже, а внутри становилось холоднее и холоднее.

— Милада, вы когда-нибудь испытывали голод? — вдруг тихо спросил Главнокомандующий, начав снова идти медленнее.

— Да, — ответила испуганным шепотом.

— Дикий, неистовый, разрывающий душу на части голод, — продолжил дракон.

Душу от голода не разрывает, это я точно знала. От противоречий — да, от ощущения дикой несправедливости — тоже, но от голода…

— Вы ведь не голод испытываете, — едва слышно проговорила я.

Ирэнарн остановился на одно мгновение, но затем вновь продолжил путь. Молча.

Безропотно следуя за ним, я ощущала наползающий из темноты холод и, стараясь отвлечься от ощущения замерзания, спросила:

— Куда мы идем?

— Почти пришли, — резко ответил дракон.

И следующий мой шаг запустил ту разошедшуюся по пространству кромку огня, что я уже видела в помещении, где содержали Голода… только здесь пламя разбежалось синим огненным мерцанием, как на подожженном спирте, и осталось сиять на стенах, подсвечивая ледяные сталактиты и объемные ледяные скульптуры… одну за другой, изображающие девушку, судя по глазам — дракона, и ее же, только в драконьей ипостаси.

— Лед, — произнес Ирэнарн, — та грань стихии воды, что нам не подвластна.

Он оглянулся на меня, затем решительно снял с себя мундир и, укутав меня, прошел вперед, вернувшись к рассказу:

— Огонь мы контролируем едва ли не с рождения, с камнем учимся работать еще в детстве, любой металл осваиваем в юности, но лед…

Я осторожно ступала за драконом, в изумлении оглядываясь по сторонам, и остановилась, увидев уродливые полурастопленные статуи из непрозрачного льда.

— Боевые драконы, не прошедшие испытание льдом, никогда не получают руководящих должностей, — проследив за моим взглядом, сообщил Ирэнарн. — Это испытание можно попытаться пройти повторно, но те, кто достиг положения сотника, тысячника, десятитысячника, подвергаются испытанию льдом ежегодно.

И Черный дракон отправился дальше, недвусмысленно предложив идти за собой.

Я шла. По застывшим потекам некогда воды, переступая через фигуры, наполовину созданные изо льда, а частично из металла, и кажется, догадывалась, что те, кто не был способен управляться со льдом, невольно вплетали в скульптуру ту стихию, что была ближе и послушнее. Спустя некоторое время заметила, что скульптуры не были той, одной девушкой, они все были разные. Девушки разные.

— Почему здесь везде драконицы? — спросила едва слышно.

Но эхо разнесло мой голос по пещере, отразившись от скал.

— Женщины — это то, что заставляет терять контроль. — Ирэнарн ждал меня впереди, рядом с фигурой, полностью созданной из железа.

Но даже издали я вдруг поняла — это я.

Я, в момент, когда прижала его ладонь к себе.

И я остановилась.

А затем заметила и то, чего не увидела сразу — рядом с десятком искусно выполненных ледяных скульптур, расположены две из оплавленного, искореженного льда.

— Это, — дракон указал на ровный ряд скульптур, — созданные до того, как я узнал тебя. Мои ежегодные с успехом пройденные испытания. — А это, — он недовольно поджал губы, глядя на искореженную, — то, что попытался создать в ночь, когда отдал тебя Камали.

Я продолжала стоять там же, где остановилась, нервно обняв себя за плечи, глядя на Черного дракона и боясь задать вопрос. Вопрос, который он, несомненно, ждал. Я отчетливо видела это ожидание в его глазах.

И потому заставила себя спросить:

— Что вы хотите мне сказать этим, ир-хан?

— Многое, — серебристо-зеленые глаза сверкали в полумраке. — Очень многое. Но мне интересно, что поняла ты.

Я робко огляделась по кругу, затем вновь посмотрела на идеальные скульптуры, созданные, похоже, самим Главнокомандующим, затем на искореженные, и, вновь посмотрев на дракона, прошептала помертвевшими губами:

— Что, если вы не возьмете под контроль свои чувства, вы потеряете власть.

Мой ответ вызвал усмешку, странную, грустную, злую.

— Не потеряете? — спросила практически с надеждой.

— Я не могу потерять власть, я — Правящий дракон. — Ирэнарн, оставивший где-то корзинку с пирожками, медленно направился ко мне, безжалостно давя осколки льда. — Меня могут не допустить к правлению во время боевых действий, но и только. В целом же я пользуюсь слишком большим кредитом доверия, Милада, чтобы утратить его всего лишь из-за проваленного испытания льдом.