Елена Звездная - Книга третья. Магическая сделка

— Извини, — голос дрогнул, — я, наверное, схожу к магистру Валентайну, — проговорила, наконец.

И, отступив, решительно развернулась и торопливо почти побежала в административный корпус. Только бы успеть!

Шла, все убыстряя шаг. Меня тут, кажется, все уже знали — секретари, встречающиеся по дороге, кивали приветственно, секретарь нашего факультета стихии Земли вообще поделилась конфеткой и сказала, чтобы я зашла после лекций, она мне учебники из библиотеки взяла, я рассеянно кивала, идя к единственной и в то же время безумно пугающей цели — кабинету ректора.

Подойдя к массивным дверям, резко выдохнула, даже не зная, что говорить буду, разве что могу в качестве предлога отчитаться по поводу разлитого в доме зелья, и постучала.

— Миладушка, девочка, входи, — раздалось над дверью.

Судя по голосу, настроен магистр был ко мне по-доброму, но меня все равно охватило какое-то плохое предчувствие, правда, это не помешало потянуть дверцу на себя, и войти в кабинет ректора.

И поняла, что предчувствие не обмануло, — помимо радушно улыбнувшегося мне магистра Валентайна в кабинете сидел Воронир.

Мы увидели друг друга одновременно. Видимо, Воронир просто не понял, какую «Миладу» имеет в виду ректор, имя-то распространенное, но, едва я вошла, он повернул голову, и мы оба застыли.

Я — испуганным, сжавшимся от ужаса зайцем, а вот он — медленно расправляющим кольца разъяренным удавом.

— ТЫ! — прогремело так, что башня пошатнулась. — ТЫ!!! — хриплый рык.

Я от ужаса не смогла даже пошевелиться. И не знаю, показалось или нет, но Воронир, даже учитывая, что он был в ярости, выглядел каким-то неправильным. Дерганным. Нервным. Бешеным. Неудержимым. Неестественно быстрым!

Воронир подскочил, от чего его черные вороного цвета волосы взметнулись и рассыпались по плечам, крылья внушительного орлиного носа трепетали от гнева, воздух вырывался со свистом сквозь стиснутые зубы.

— Ты! — Он двинулся ко мне, отшвыривая стулья и кадку с цветком с пути и более всего напоминая сейчас горный обвал — неудержимый, каменный, убийственный.

— Ты! — Рука его метнулась вперед, пальцы сжали шею.

У меня не было сил даже пошевелиться. Обмерев от ужаса, я смотрела на магистра Воронира огромными испуганными глазами и лишь вскрикнула, едва он схватил меня.

Но это дало какой-то совершенно неправильный результат.

— Ты… — вдруг как-то совершенно иначе произнес магистр, с неожиданным интересом рассматривая меня, — хм… такие глазищи.

И хватка на моей шее ослабла.

А я сквозь грохот испуганного сердца услышала явно не в первый раз сказанное:

— Владимир, угомонись!

Но в синих глазах Воронира только просыпалось что-то темное, липкое, жуткое, пугающее гораздо сильнее, чем страх смерти, что-то… неправильное. И это ощущение неправильности как-то мигом напомнило профессора Нарски, когда на ней был агрессивный, меняющий ее поведение артефакт, но мне хватило одного взгляда, чтобы понять — на Воронире не было никаких украшений. Ничего. Но с ним точно что-то было не так!

— Так вот о каком изумруде шла речь, — задумчиво разглядывая меня, произнес магистр, и его большой палец коснулся моей нижней губы, проведя по ней с сильным нажимом.

Это движение заставило содрогнуться и вывело из ступора.

— Что… что вы делаете? — испуганно прошептала я.

— Оцениваю, — холодно отозвался Воронир и пояснил: — Оцениваю степень притягательности изумруда.

Отшатнувшись, я больно ударилась о мгновенно закрывшуюся дверь.

— Владимир, хватит, я сказал! — подскочил с дивана Валентайн.

В его глазах я увидела те же сомнения в нормальности магистра, что охватили и меня.

Но Воронира наши сомнения не трогали, он, продолжая вести себя столь же неадекватно, обернувшись к отцу, со странной интонацией произнес:

— Показать фокус?

— Если только он не связан с попыткой заняться актом размножения, — едко ответил Валентайн и уже серьезно приказал: — Владимир, не трогай девочку!

Воронир демонстративно вскинул руки, словно сдаваясь, отступил от меня на несколько шагов, глядя с холодным прищуром, а в следующий миг с его пальцев сорвалось и понеслось в меня яркое, нестерпимо горячее пламя!

Я заорала, резко присела, закрываясь руками и, собственно, тем, что успела проорать в приступе дикого ужаса. Щит призванного Эсперату укрыл меня от первой лавины огня, но был полностью сметен второй.

— Владимир! — воскликнув, подбежал ко мне магистр Валентайн.

И загасил пламя.

Но было поздно. Огонь сжег до угля дверь и часть пола, оставил черные подпалины на стенах, но… ничуть и ничем не затронул меня.

Сжавшаяся и прикрывшая голову руками, я медленно отняла ладони, потрясенно глядя на совершенно целую, ничуть не поврежденную одежду, на даже не покрасневшую кожу, на волосы, которые все еще оставались на мне и свисали по плечу привычной косой. А затем в священном ужасе посмотрела на магистра Воронира, победно взирающего на меня сверху.

— Я долго искал причины этого удивительного явления, — прозвучал холодный, полный ненависти голос магистра Воронира. — Очень долго. Это не давало мне покоя. Но я нашел. Знаешь, отец, почему огонь ей не страшен?

Магистр Валентайн стряхнул с руки готовое исцеляющее заклинание и, зло глядя на сына, прошипел:

— Горю в нетерпении услышать твою очередную теорию!

И с явным осуждением взирая на потомка, магистр протянул руку потрясенной мне, помогая подняться, стряхнул с плеча черную сажу, упавшую со все еще тлеющей двери. Улыбнулся виновато и…

— Потому что она — СЕРДЦЕ ДРАКОНА! — с ненавистью проорал Воронир.

Магистр Валентайн удивленно обернулся к нему, укоризненно головой покачал, взяв меня за плечи, провел в глубь кабинета, усадил на диван, сел рядом и по-отечески спросил:

— Перепугалась?

Кивнула, в глазах невольно заблестели слезы.

— Бедный ребенок, — скорбно покачал головой ректор. И, повернувшись к сыну, устало сказал: — Я знаю.

И я даже дрожать перестала, хотя после стены пламени меня основательно потряхивало. А Валентайн, успокаивающе погладив меня по руке, продолжил:

— Я читал твой отчет и просмотрел показания очевидцев. То, что Владыка влюблен в девочку, было понятно сразу, но Главнокомандующий обошел брата и связал девочку с одним из своих приспешников. Милада замужем, Владимир. Не по своей воле, и, к сожалению, воспрепятствовать этому я не успел, но тут твоя вина, мой мальчик: ты упустил прекрасного мага и чудесную девушку с душой чистой настолько, что драконы не могли этого не заметить.

У меня было непередаваемое ощущение, что мои глаза все округляются и округляются…

— Сердце дракона… — задумчиво проговорил магистр Валентайн. — Значит, Гаррат действительно полюбил…