Ирина Бондарук - Осквернённый ангел [СИ]

Тройка засунула сигарету между зубов и, применив спички, зажгла её. Яркий огонёк от сигареты вспыхнул и тут же стал тускнеть. Тройка медленно затянулась и, подождав секунду, выпустила дым сквозь зубы.

— Через полчаса можем повторить. Если необходимо, — как-то безразлично сказала она.

Драко поднялся и, сев поудобнее рядом с девушкой, посмотрел на неё. Она повернулась к нему и взглянула прямо в глаза. Огонёк продолжал тлеть на сигарете в её тонких пальчиках. Всматриваясь в глаза девушки, он пытался понять, что кроется в них. Но, кроме ледяной стены, он не увидел ничего. Тройка словно резко потеряла к нему интерес. Хотя в принципе, её отношение к аристократу должно волновать Драко в последнюю очередь. Однако Малфою было интересно, почему девушка решила пойти сюда, в клуб утех? Что в её жизни произошло такого, что она пустилась во все тяжкие?

Резко мотнув головой, Драко попытался отмахнуться от этих мыслей. С какой это стати его резко стала волновать судьба какой-то проститутки? «Тебя не должно это беспокоить. Ты получил, что хотел, можешь повторить и уйти на все четыре стороны. Ты её забудешь, а она уж точно нет», подумал он, отвернувшись от девушки в сторону светильника. Предмет интерьера немного подрагивал, словно огонёк на фитиле свечи.

Огонь также светил тогда, когда он вернулся в Малфой-мэнор.

В этот пустой и тёмный мир.

В тот день, когда он вышел из Азкабана, ему нужно было приехать в Министерство. Ему помог Блейз, который туда направлялся за очередным завещанием «отчима».

— Как ты? — были его первые слова, после того, как они по-братски обнялись. Драко пожал плечами, спрятав руки в карманы.

— Ничего, после Министерства верну тебя в реальность, — похлопав рукой по спине аристократа, сказал Забини.

Малфою ничего не оставалось, как просто кивнуть, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Он давно понял, что уже отошел от той личности, которой был до Азкабана. Тюрьма сломала его, словно сильный ураган сухую веточку на дереве.

Дорога до Министерства заняла у аристократов примерно минуты две. Они прибыли к ярко-красному телефонному таксофону. Другим способом Драко не разрешили добираться до Министерства. Ему много чего запретили, в том числе устраиваться на работу в магическое административное учреждение. Благо, хоть магии не лишили. Ну, по крайней мере, так сказал Забини, когда они подошли к таксофону.

После недолгой беседы в кабинете министра магии с Кингсли Бруствером, Драко ощущал себя паршиво. Ему надоело выслушивать непонятные фразы и вопросы, в которых якобы мелькала забота. Он прекрасно понимал, что министр немного боязно относится к бывшему Пожирателю Смерти и явно хотел лишить его магии.

Однако, согласно итогу судебного заседания Визенгамот по делу Малфоя, аристократу разрешили владеть магией и оставить палочку. Это немного порадовало Драко. Хоть что-то ему осталось от прошлой жизни. А могли забрать всё. Но нет.

Малфой вернулся в свое поместье, с палочкой в кармане и несколькими миллионами в банке Гринготтс.

Когда он вошел в Малфой-мэнор, внутри стояла мёртвая тишина. Всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Но всё осталось на своих местах. Те же каменные и холодные стены, та же мебель, те же фарфоровые и бронзовые статуэтки, которые коллекционировала его мать.

Но внутри было пусто. Как в поместье, так и в его душе. Он сломан. Его больше не интересовала чистота крови. Ни титул, который был у Малфоев на протяжении стольких веков. Ни род, который славился большим количеством тёмных магов и кристально чистой аристократической кровью. Ни маски, которые надевали окружающие его люди. Он остался один. И он больше никого не подпустит к себе. Не впустит в свое сердце. Не влюбиться. Не женится, не оставит наследников. Он останется один до конца. Ему никто не нужен. Никто не сможет залечить те раны на сердце, которые так яростно сжимают его, заставляя сгибаться пополам от боли. Никто больше не прикоснется к его ранам и не излечит их.

Драко опустился на кровать и закрыл лицо руками. Медленный вдох и такой же выдох. Это последнее, что он мог сделать сейчас. Тоска вновь нагрянула в его мысли, сердце, душу. Он хотел забыться. Что ж, у него получилось. Но забвение не изменило его чёрное и гнилое нутро, которое больно резало по мыслям. Недолгая ласка не может заставить плохого человека измениться. Драко вырос в среде, где жила только тень смерти. Никакой доброты, нежности и ласки. Только боль, унижение и страх перед убийственными приказами отца.

Опустив руки, Драко встретился с ярко-зелеными глазами. Тройка нависала над ним, а её черные волосы легко щекотали его грудь. Девушка всматривалась в него, словно пыталась прочитать его мысли. Малфой смотрел в её глаза, и утопал в этой зелени, словно в болоте, которое засасывало его на дно.

Рука сама потянулась к краешку маски на лице девушки. Он медленно коснулся её, как вдруг девушка резко отмахнулась от его пальцев.

— Запрещено, — прошептала она, прикрыв глаза. Как много запретов. Она будто тоже сидит в Азкабане. Только вместо дементоров — клиенты, а вместо счастливых воспоминаний — потные и грязные мужланы, которые касаются её тела каждый день. Драко резко разозлила эта мысль, но он быстро спохватился и отбросил её куда подальше, в дебри своего подсознания.

— Почему? — спросил он. Его рука коснулась плеча девушки. Аристократ медленно провел пальцами по гладкой коже вверх, к её волосам.

— Закон клуба. Никто не должен видеть наши лица, — обыденно ответила Тройка.

— Почему цифра три? — вдруг сорвался с языка Драко вопрос. Он внимательно рассматривал чёрные волосы девушки. Его не слишком сильно интересовала её слезливая история.

Аристократу показалось, что Тройка действительно читает его мысли:

— Напоминает о прошлом и всё. Никакого продолжения истории, — твердо заявила она и опустила голову на плече аристократа.

Он спокойно положил руку ей на плече и приобнял девушку. Ему показалось, что прошла целая вечность. Но ему она нравилась. В комнате было тихо, только едва слышно дышала Тройка. Ему хотелось так лежать всю ту же вечность. Она не спрашивала о нём, о его прошлом или о будущем. Просто молча прижималась к нему.

Вдруг она медленно подняла руку и плавно провела пальцем по его Метке на руке. Череп со змеёй уже давно стали еле заметными и не болели с тех самых пор, как Тёмный Лорд исчез. Но эта Метка душила его, подобно змее, напоминая ему о том, кем он стал тогда, кем остался, и кем будет потом.

Драко прикрыл глаза, позволяя Тройке делать всё, что ей хотелось. Но в душе он тихо молил её не спрашивать об этом, не ворошить этот клубок гадких змей в его душе. И она молчала.