Максим Субботин - Нифельшни из Хаоса

— Еще скажу — будь осторожнее, делая такие вещи. — Он пытался поддерживать шуточный тон беседы, но ничего не получалось.

— Какие? — Она снова поерзала, в ответ на что Крэйл запрокинул голову.

Как мало надо для того, чтобы вспыхнуть. Просто тот самый единственный мужчина рядом. Тот самый, от одного вида которого ее нервные окончания искрятся, как бикфордов шнур. Вот он, перед ней: большой и надежный, такой же избитый, но не сломленный, как и она. И если постараться, она почти слышит, как по его венам растекается и ее кровь тоже.

— Да-да, Кусака, именно эти вещи я имею в виду, — все еще жмурясь и пытаясь держать себя в руках, ответил шанатар.

— Крэйл… — позвала Марори. Голос задрожал, сломался. Она хотела сказать так много. Что никогда бы не вынесла всего этого, если бы не знала: он не осудит и не предаст, не бросит, не высмеет и не ударит презрением.

Но слова не шли, терялись. Казались такими бессмысленными, блеклыми, ненужными, как и собственная одежда.

Марори прихватила края футболки, кривясь от боли, стащила ее через голову, тряхнула волосами. Крылья пусть и были лишь призрачными огненными тенями за спиной, все еще болезненно оттягивали плечи назад.

— Я не хочу больше быть осторожной, — шепотом призналась она.

Возможно, знала, что так будет? Не потрудилась надеть под футболку даже топ. Тогда оправдывалась тем, что так ничего не будет натирать болезненный шрам под повязкой. А сейчас, заглядывая глубже, краснея, понимала, что не собиралась эту ночь проводить в одиночестве. Сожгла мосты.

Крэйл с шумом выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Мар… остановись уже, — почти взмолился он. Хотя в ртутных глазах плескалось расплавленная, с трудом сдерживаемая злость.

— Не хочу — упрямо ответила она.

— Тебе нужно… быть очень осторожной со своими ранами, Кусака. Мы же не хотим, чтобы они разошлись?

Его руки скользнули вверх, ей на талию, большие пальцы погладили кожу на животе, отчего Марори с шумом втянула воздух.

— К черту раны, Клыкастый. Ну сколько можно со мной носиться?

Он резко поймал ее сзади за шею, сел, чуть ли не вдавливая в свое тело. Из легких вышибло воздух, от горячего дыхания Крэйла на губах бросило в жар.

— Не хочу сделать тебе больно, — прошептал он с каким-то надломленным хрипом, который раздавался откуда-то из груди, словно из самого сердца.

— Не сделаешь, Клыкастый. А даже если… Мне все равно. Это же ты. Это же мы. Ну, когда у нас было что-то как у обычных людей?

Крэйл сипло рассмеялся, а потом его пальцы с силой надавили на ее бедра, подталкивая ее еще ближе к себе. Хотя, куда уж ближе? Они и так почти одно целое.

— Мы с тобой больные на всю голову, Марори Шаэдис йорМиолМорна. — Его губы поймали ее вздох.

— И я хочу наслаждаться этим безумием во всех смыслах этого слова, — подразнила она, яростно стискивая в кулаке его волосы, оттягивая голову назад. На шее шанатара еще остались следы ее укуса, и она с едва сдерживаемым стоном лизнула ранки языком.

Крэйл дернулся под ней, вдавливая бедра ей между ног. Его мозолистые ладони потянулись выше, замерли под мышками, кончики пальцев поглаживали кожу, словно она была каким-то футуристическим музыкальным инструментом в его руках.

А, пусть рассудок просто погаснет!

Пусть останутся только они — и ничего вокруг. Лишь сотканная их любовью оболочка, плотный кокон чистых, горьких и диких эмоций, счастья, право на которое они заслужили, раз за разом рискуя своими жизнями. Никакого стыда, никакой оглядки на других. Они — не такие, как все.

Она со звериным безумием впилась зубами в его шею, застонала от вкуса крови на языке. От вкуса Крэйла — дурманящего, сводящего с ума. Он словно вышвырнул ее в другую Вселенную, где не было ничего, кроме ноющего, убивающего желания стать частью этого мужчины.

Навсегда.

До самого последнего вздоха, даже если завтрашний рассвет сотрет их тела в порошок.

— Черт, Мар, черт, черт…

Он поднял ладони выше, накрыл ее грудь.

Марори громко застонала, откинула голову назад, чувствуя, как последний глоток крови растекается по горлу словно драгоценный живительный нектар.

— Пожалуйста, Крэйл…

О чем она его просит? Жалкие остатки реальности еще раскачиваются где-то там, на размытых гранях сна и яви, отчаянно вторгаются в их болезненную близость.

Он поймал ее за спину, не давая упасть. Марори вскрикнула, когда пальцы неосторожно царапнули шрам. Боль хлестнула спину и отдалась по позвоночнику в самый низ, растеклась сладкими ноющими отголосками. Свободной рукой Крэйл погладил ее по животу — и опять вверх, задевая пальцами соски, вколачивая в нее раскаленное обещание — они созданы друг для друга.

— Мар, твоя рана… — хрипло, тяжело дыша, пробормотал он, мягко отнимая окровавленные руку от ее спины.

— В бездну его, — отозвалась она. Мазнула ладонью по собственным окровавленным губам, затуманенным взглядом уставилась на красные разводы на пальцах.

— Больно? — пробормотал он.

— Да… Нет! Нет, не больно. Нет, нет, нет…

Крэйл подхватил ее на руки, а она изо всех сил оплела ногами его талию.

— Точно не на полу, Кусака.

Она слабо кивнула, прижимаясь губами к его губам, ерзая в крепких ладонях у нее на ягодицах.

Марори не помнила, как они оказались в гостиной, как потом оказались на лестнице, где Крэйл с силой прижал ее к стене, со злостью и сдерживаемым голодом осторожно притронулся клыками к шее. Ей хотелось большего, хотелось отдать себя, хоть голос рассудка говорил, что дня них обоих это, возможно, станет концом.

— Прости… Хочу… Не могу…

— Большой и злой шанатар не знает, что сказать? — Марори, пользуясь тем, что он чуть отстранился, пытаясь отдышаться, жадно облизала собственные, испачканные его кровью пальцы. — Мой шанатар. Мое личное безумие.

В ответ он подался вперед, усаживая ее на свое колено, в один жест развел ей ноги.

— Радуйся, что в джинсах, — сказал как-то зловеще, поглаживая ее по внутренней стороне бедер, уже даже не пытаясь скрыть откровенное желание во взгляде.

— Так снимай.

Он обжег ее ставшим совершенно черным взглядом.

— Смелая, да, Кусака?

— Всего лишь твоя без остатка.

Это признание оглушило их обоих.

Рыча, царапаясь, словно дикие кошки, они кое-как добрались до спальни. Крэйл ногой захлопнул дверь, бросил ее на постель. Марори вскинула бедра, помогая Крэйлу стащить с себя последние клочки одежды.

Стыдно не было. Было горячо под его жарким взглядом, когда Крэйл встал на колени перед кроватью и потянул Марори к краю. На миг мелькнула мысль, что она лежит перед ним совершенно обнаженная, с широко разведенными ногами.

— Мы никуда не спешим, да? — задал вопрос шанатар, хоть вряд ли ее ответ что-то решал.