Тесса Доун - Кровавая судьба

— Прошу прощения, мистер Силивази, — пробормотала Джоэль, запахивая свою кофту и потирая ладонями руки, чтобы согреться.

Мягкая бежевая ткань свободно лежала поверх белой блузки, заправленной в струящуюся юбку до колен, и бледные оттенки одежды идеально сочетались с ее карими глазами.

Джоэль откинула прядь своих медово-светлых волос с лица, и отвернулась, давая Маркусу минутку, чтобы прийти в себя.

Снова взяв себя в руки, Маркус просто смотрел на свою экономку, ожидая объяснений. Было достаточно легко просто вручать чек, выписывать большой платеж для ипотечной компании, даже оплачивать ежемесячные счета за обучение в колледже, но, помимо пары светских бесед и случайных замечаний о его бизнесе, Маркус не говорил с Джоэль. Конечно, он просматривал воспоминания Джоэль время от времени, опасаясь за ее безопасность, но это было не то же самое, что знать ее. Маркус Силивази не сближался с людьми.

Когда Джоэль, наконец, оглянулась, Маркус был расслаблен, стоя как ни в чем не бывало на крыльце, откинувшись на высокую квадратную подпорку и скрестив руки на груди, молча ждал объяснений.

Джоэль расправила плечи, словно пыталась собраться с духом. А потом долго смотрела в его темные глаза, опустила свой взгляд ниже, к его губам, и… вздрогнула…

Маркус нервно переступил с ноги на ногу, думая, не видны ли до сих пор кончики его клыков.

— С твоей семьей все в порядке, Джоэль?

— Да, — поспешно ответила она. — Да, конечно.

Маркус снова замолчал и просто приподнял брови, все еще ожидая ответа.

Джоэль закрыла свои миндалевидные глаза на нескольких долгих секунд, глубоко вдохнула, набирая больше воздуха в легкие, и снова попыталась собраться с мужеством.

Когда в очередной раз ни слова не слетело с ее губ, Маркус решил, что пришло время скользнуть по поверхности ее мыслей. Она спорила сама с собой…

«Я смогу это сделать. Я сделаю это. Я должна это сделать!»

Молодая встревоженная женщина рассеянно вела внутреннюю борьбу, совершенно не осознавая, что Маркус может «слышать» каждое слово.

«Если ты не сделаешь этого сейчас, Джоэль, остаток своей жизни будешь чувствовать себя несчастной, тоскуя изо дня в день, словно старая дева, не в состоянии спать по ночам, пока, в конце концов, не умрешь из-за разбитого сердца. У тебя нет другого выбора!

Ты уже перепробовала абсолютно все, чтобы это пережить.

О Боже, Маркус Силивази! Что с тобой не так?

Он вампир!

Он твой босс!»

Джоэль покачала головой, как обезумевшая.

Маркус откашлялся, напоминая о своем присутствии.

Она сразу же открыла глаза, выдохнула и заставила себя пробормотать следующие слова:

— Я, эм… ну… это просто… я хотела… поговорить с тобой, — она снова вздохнула с несчастным видом.

Маркус нахмурился.

— Прости? — он почувствовал себя не в своей тарелке.

Джоэль отвернулась на миг и прислонилась к узким перилам, как будто они могли предложить ей дополнительную поддержку.

Когда она повернулась обратно, ее щеки стали цвета весенних роз.

— Мне надо кое-что тебе сказать, — она произнесла каждое слово отдельно. — Кое-что, что я должна была сказать уже давно. И если не сделаю этого прямо сейчас, сегодня, — у меня никогда не хватит смелости попробовать еще раз.

Темные глаза Маркуса сузились, смотря прямо ей в душу. Он вопросительно приподнял брови и продолжил просто стоять, так как, даже прочитав ее сбивчивые мысли, понятия не имел, что она собиралась сказать, и ждал вопросов о том, каково быть вампиром. Но в то же время знал, что ее отец скорее всего объяснил ей все подробности, поскольку это было очень важно, учитывая, сколько лет две семьи жили в такой непосредственной близости.

— Хорошо, — начала она дрожащим голосом. — Итак, я знаю, что все вы связаны этим… Проклятием Крови. И есть только одна женщина во всей Вселенной, с которой ты сможешь быть, когда появятся Знак и звезды… и все такое… — Джоэль откашлялась. — И я знаю, что ты никогда не сможешь полюбить человека… и ты действительно, действительно старый, но… — ее голос сорвался, глаза наполнились слезами, и она начала задыхаться.

— Джоэль? — Маркус совершенно запутался.

Что она пытается спросить? И почему вдруг интересуется Проклятием Крови? Может, у нее есть вопросы о том, что произошло с Шелби? Или ее семья уже получила известие о Натаниэле и Джослин? И, что более важно, почему она оскорбляла его? Какое отношение его возраст имел к чему бы то ни было?

Старый — не очень-то вежливо с ее стороны.

— Маркус, — сказала Джоэль раздраженно, пытаясь сдержать слезы, — ты что на самом деле такой слепой?

Он, возможно, что-то пробормотал, но не был уверен.

Она вздохнула.

— Разве ты не видишь, что я влюблена в тебя? Что я всегда была абсолютно и безнадежно влюблена в тебя? Что я не могу больше есть, спать или дышать, настолько я в тебя влюблена! — слезы потекли по ее нежному лицу, и она отвернулась, смущенная, но, видимо, по-прежнему полная решимости.

Маркус смотрел на ее маленькую, хрупкую спину в оцепенении. Слышал слова, но не мог понять. За многие века своей жизни он слишком хорошо узнал, какую власть их вид имел над человеческими женщинами, что стало одной из причин, почему он жил в таком одиночестве — почему у него было так мало страстных интерлюдий — но эта женщина точно знала, кто он. Кроме того, Джоэль Паркер была очень, очень молода.

И была человеком.

Маркус вздохнул.

— Джоэль, ты молода. Ты еще не знаешь, что чувствуешь. И не встретила человека, который выбьет у тебя почву из-под ног. В любом случае, ты не моя судьба. И да, существует только одна женщина, к которой я уйду в тот же момент, как увижу Знак. Большее, что я могу сделать, это причинить тебе боль, — он замолчал, что-то обдумывая. — Я найду другую экономку. Тебе не обязательно продолжать работать в такой… неудобной ситуации. Мне жаль, я не имел ни малейшего представления.

Джоэль развернулась, явно ошеломленная. Убитая горем. В абсолютной панике.

— Я признаю, Маркус, что не ожидала, будто ты признаешься мне во взаимной бессмертной любви, — ее голос поднялся, по крайней мере, на октаву. — Но не думала, что буду уволена! Или что ты просто так скажешь, что не хочешь меня, и мне нужно уйти, потому что я не твоя судьба, — она спрятала лицо в ладонях, почти в истерике.

— Это не то, что я конкретно…

— О мой Бог! — выпалила она. — Что я наделала? — ее плечи задрожали, а затем она начала неудержимо рыдать, снова поворачиваясь к нему спиной.

Маркус посмотрел на небо, почти ожидая увидеть Кровавую Луну, учитывая ту интенсивность эмоций, которая исходила от нее.

Он почти желал этого. Все что угодно. Лишь бы остановить страдания бедного ребенка… лишь бы она перестала плакать.