Тесса Доун - Кровавая судьба

— Дети вампиров всегда рождаются в паре близнецов, — пояснила она. — Два мальчика за раз. И из первой пары один должен быть… передан… древним духам. Для сыновей Джегера это первенец. Для сыновей Джейдона — Темный.

Джослин покачала головой, не веря, и потерла виски.

— Я не понимаю, — прошептала она.

Колетт вздохнула и нахмурилась.

— Темные… как Валентайн, — начала она, — они потомки Джегера, и их сыновья — близнецы — оба рождаются чистым злом… Всё, чего ты когда-либо боялась в вампирах… и даже более того. Но Кристос и Натаниэль являются потомками Джейдона, и проклятие частично снято с них. У них тоже рождаются близнецы, как и у Темных, но только один из младенцев проклят… злом. Другой — ребенок света.

Джослин оперлась лбом на свои руки.

Они сейчас мчались через туннель на огромной скорости, и столкновение стремительно приближалось. Пытаясь быть смелой, она решила покончить с этим.

— Что именно ты говоришь, Колетт? Пожалуйста, просто переходи к сути.

Колетт оставалась непоколебимой, как всегда. Она смотрела Джослин прямо в глаза, не моргая.

— Кровавая Луна символизирует, что наступает время для принесения требуемой жертвы. Так происходит, когда один из потомков Джейдона находит свою судьбу, женщину, с которой ему предстоит выполнить условия проклятия. Перед тем как пройдет Кровавая Луна, она даст ему сыновей-близнецов — одного, рожденного от света, другого — от тьмы. И Темный будет принесен в жертву.

И вот оно — столкновение — повсюду летят осколки.

Джослин отпрянула, слишком шокированная, чтобы говорить. Потребовалось мгновение, чтобы в полной мере осознать слова Колетт, но как только это случилось, она услышала более чем достаточно.

Она вскочила со своего места, капельки пота выступили в ложбинке между ее грудей, плечи и руки заметно дрожали, когда нечто среднее между недоверием и паникой начало охватывать ее.

— Тогда это то же самое! — крикнула она. — Ты меня обманула! И он тоже!

Колетт выглядела шокированной.

— Я ему нужна, чтобы размножаться для его жертвоприношения. Так же, как тому… существу… в пещере! Точно так же, как тому монстру! — она была в истерике, ее голос выдавал панику.

Колетт категорично покачала головой. Она вскочила, схватила Джослин за плечи и осторожно потрясла ее.

— Успокойся, Джослин. Если ты не прекратишь кричать, то разбудишь Натаниэля, и тебе придется говорить с ним, а не со мной. Это то, чего ты хочешь?

Взгляд женщины говорил Джослин, что Колетт гораздо больше боялась сама встретиться с Натаниэлем, чем того, что Джослин разбудит его.

Колетт понизила голос и ослабила хватку на плечах Джослин.

— Ты так не права, Джослин, я не очень хорошо все объяснила, и это моя вина, я прошу прощения. Но поверь мне… Натаниэлю ты нужна не только чтобы… размножаться. Ты ему нужна, потому что он уже вечность жил в одиночестве, у него никогда не было ничего и никого, чтобы назвать своим. Ты ему нужна, потому что ты его судьба… судьба… партнер… вторая половинка души. И да, ты можешь дать ему то, что никто во Вселенной никогда не сможет или не захочет: сына, чтобы любить, семью, чтобы лелеять, и будущее, ради которого стоит жить. Ты ему нужна, чтобы любить. И ты ему нужна чтобы… существовать… — голос Колетт был наполнен убеждением.

Джослин сглотнула.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я нужна ему, чтобы жить?

Колетт вздохнула, помрачнев.

— Джослин, у Натаниэля есть тридцать дней с ночи, когда он увидел Кровавую Луну, чтобы отдать темного ребенка, или он будет уничтожен, и никто не сможет спасти его. И то, через что прошла Далия, покажется прогулкой в парке по сравнению с его смертью. Таково Проклятие Крови. Их наследие. Наше наследие. Оно не может быть изменено.

Грудь Джослин сжалась, и ее сердце заболело. Она не могла дышать.

— Это то, что случилось с братом Натаниэля? — спросила она, ее ум начал соединять все воедино. — Он сказал, что похоронил брата вчера… и та женщина в пещере… она была женой его брата… — понимание озарило ее сердце, как солнце, восходящее над горизонтом. — О Боже, — она опустилась обратно на подушку, тяжесть в ее груди была невыносимой. — О Боже.

— Джослин? Ты в порядке? — спросила Колетт.

Голова Джослин кружилась. И она была уверена, что упадет в обморок: редкое, практически неслыханное явление для нее. Такое не просто принять сразу. Предполагалось, что у нее будет ребенок от мужчины, которого она не знала. От вампира. Нет, двое детей! И пожертвовать одним из них, просто отдать его в руки тому злобному… туману… который она видела в пещере. Немыслимо! И что это вообще за дело с тридцатью днями?

— Тридцать дней! — воскликнула она, когда слова, наконец, достигли ее мозга. — Это невозможно! Даже если бы я была достаточно безумна, чтобы… никто не может завести ребенка за тридцать дней.

Колетт прикусила нижнюю губу; на этот раз она молчала.

— Что теперь? — потребовала Джослин.

Колетт покачала головой.

— Не смей! — крикнула Джослин. — Ты уже и так много мне рассказала, теперь расскажи все остальное!

— Было бы лучше, если бы Натаниэль…

— Натаниэль не женщина! — крикнула Джослин, начиная терять контроль, ее голос дрожал от гнева. — Натаниэлю никого не нужно рожать! Колетт, что ты от меня скрываешь?

Колетт схватила Джослин, на этот раз за предплечья, с мольбой в глазах.

— Пожалуйста, успокойся, Джослин, — она нервно огляделась. — Натаниэль будет так зол на меня.

— К черту его!

— Джослин, — Колетт говорила, как с загнанным в угол зверем. — Успокойся. Ты беспокоишься не о том. Поверь мне, тебе на самом деле не придется никого рожать, из всего, с чем ты должна столкнуться, эта часть легкая.

— Легкая? — спросила Джослин недоверчиво.

Колетт вздохнула.

— Когда ты решишь… если ты решишь… иметь детей с Натаниэлем, весь процесс займет всего сорок восемь часов.

Джослин не просто изумилась; она остолбенела. И была полностью готовой к тому, что кто-то разбудит ее в любой момент от этого странного, фантастического сна. Руки закрыли живот в бессознательной попытке защититься.

— Как это возможно? — она запнулась, ужас начинал затмевать все в ее голове.

— Сядь, Джослин, — приказала Колетт, ее собственное лицо заметно побледнело.

Джослин села.

— Прежде всего, да, с момента, когда ты решишь иметь детей, весь процесс займет сорок восемь часов, но это не страшно и не больно. Натаниэль погрузит тебя в состояние похожее на сон, так что ты не будешь чувствовать никаких быстрых изменений в своем теле. Ты не будешь напугана или потрясена.

Джослин подняла руку, чтобы ее остановить.

Этого было достаточно.

Она не могла больше слушать.