Екатерина Оленева - Абьюз (СИ)

– Кто – он?

– Люцифер? Дьявол?

Прежде чем ответить, я смерила её долгим взглядом.

А потом пришлось признать очевидное:

– Кажется, да.

Глава 13. Альберт

День тянулся бесконечно. Когда работаешь он всегда так делает.

Я в очередной раз имел несчастье убедиться, что даже самый развитый мозг (а, я скромно продолжаю считать, что не только процессы метаболизма в организме Элленджайтов идут быстрее) должен получать специальное образование перед тем, как заняться чем-то серьёзным.

Терпеть не могу быть в чём-либо некомпетентным. Я всегда должен опережать своих оппонентов, своих работников, но, когда я посещаю офис, у меня формируется стойкое впечатление, что Калхаун и другие подчинённые знают в раз больше моего. Да, понятно, полуторавековой сон многое оправдывает, но с этим явно нужно что-то делать. Срочно.

Тратить время на колледжи и университеты возможности нет, покупать дипломы не вариант – мне нужны не сертификаты, а знания. Хорошо ещё, в новом времени есть интернет, позволяющий получать информацию быстро и сразу. Но и этого, как выяснилось, мало.

День тянулся бесконечно и в тоже время как-то слишком быстро закончился. Я не успел сделать и четверти того, что надумал, а Калхаун уже нервно поглядывал на часы, явно давая мне понять, что ему пора. Наверное, торопился к Линде?

За целый день Катрин не позвонила ни разу. Это нормально. Она почти никогда не звонила. Чаще всего так даже удобней, но иногда, когда сумерки сгущаются, а помещения пустеют, в голову лезут тоскливые мысли.

Глупо притворяться, что у нас с ней всё хорошо. Это не так. Совсем не так. При взаимном уважении и желании понять друг друга, мы так же идеально подходим друг другу, как квадратный пазл и круглая луза: в смысле, вообще из разных миров.

Я не хороший человек и знаю это. Не горжусь, даже по возможности пытаюсь с этим бороться, но мои пороки так часто берут надо мной вверх, что единственный честный поступок, что я могу свершить для хорошей женщины вроде Кэтти, так это держаться от неё подальше. К счастью или к несчастью для нас обоих, позволить себе этого я не могу. Мы спаяны тесно и не можем разбежаться. Иногда меня это ужасает, иногда я думаю об этом с облегчением – отсутствие выбора облегчает жизнь.

Я боюсь того, что люблю Катрин недостаточно сильно. Недостаточно, чтобы назвать её женой.

Я хочу, чтобы Кэтти была счастлива. Очень хочу! Но знаю, что со мной ей это не светит. Одного её присутствия достаточно, чтобы заставить меня потерять покой. Но дело, я знаю, не в ней – лишь во мне самом.

Правда в том, что архангелу Михаилу не нужно было пытать Люцифера чтобы причинить ему мучения – достаточно появиться и просто быть рядом, ежечасно напоминая падшему ангелу о совершенстве истинного. Ведь тому не стать тем, кем он должен быть никогда. В рай бы рад, да грехи превращают крылья в гири, с такими не взлететь – тянут камнем вниз. За это чувство ущербности, неправильности, искаженности собственной сути Люцифер ненавидит Михаила. Его ненависть не что иное как извращённая формы любви – единственное чувство, что тёмные способны испытывать по отношению к светлым.

Люди, не понимая, что чувствуют демоны, верят, что можно спасти душу любовью? Нельзя! Любовь – это свет, который испепеляет тьму изнутри, как солнце топит снег и никогда Тьме и Свету не подружиться, не стать союзниками – это танец на уничтожение.

Я, конечно, не Люцифер, а бедной Кэтти далеко до Михаила, но…

Кстати, с небес вовсе ведь не Михаил сбросил херувима Самуэля? Это был ангел Габриэль. Подозреваю, что тот был женского рода.

Ладно, пора завязывать с философией и возвращаться домой. К Катрин – ангелу во плоти.

Но стоило только об этом подумать, как дверь отворилась и на пороге возникла та, о ком я не думал вовсе – Линда Филт.

Вид у адвоката Кэтти был растрёпанный и отчаянный, как у человека, попавшего в беду.

– Альберт? – протянула она, словно удивлённая тем, что застала меня в моём же собственном кабинете.

– Да. Ты ожидала увидеть кого-то другого? – с иронией отозвался я.

– Можно мне войти? – спросила она сдавленным голосом.

– Конечно, – кивнул я, обескураженный.

– Я не задержу тебя долго.

– Не проблема, даже если задержишь. Если потребуется, я готов ради тебя поработать чуть дольше, моя дорогая.

– Перестань! Перестань называть меня «дорогой»! – рявкнула она, ударив ладонью по столу.

Вот чёрт! Да у неё, кажется, истерика?

– Хорошо, – осторожно проговорил я. – Как скажешь. Линда, ты сядь. На вот, выпей воды, – протянул я ей стакан с Н2О, – и рассказывай, что случилось?

– Случилось то, что Кинг похитил мою сестру! – выплеснула она в одно слово. – Он угрожает мне, шантажирует! Требует, чтобы я шпионила за тобой, иначе… – голос её сорвался на шёпот. – Иначе он отдаст её своим головорезам.

Я молча смотрел на бледное лицо Линды с обсыпавшейся тушью под ресницами, на распахнутой ворот её блузки и меня вдруг охватило дикое желание сжать её в своих объятиях, поцеловать припухшие губы.

Хоть как-то сорвать на ней ту дикую ярость, что охватила меня при её словах.

Хрупкое тёплое женское тело, в которое так приятно входить и выходить…

У неё красивая шея, изящные щиколотки и запястья…

А Кинг полный мудак, чтоб его!

– Ты молчишь?! – прохрипела она сдавленно.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал? – огрызнулся я, изо всех сил стараясь подавить то тёмное облако, что всколыхнулось в душе.

Линда не виновата в том, что её затягивает в наши семейные разборки. Она и так изрядно пострадала.

– Да хоть что-нибудь! – продолжала бушевать она. – Да ты хоть понимаешь, чем я рискую, придя сюда, к тебе? Я рискую единственным дорогим, что у меня осталось – жизнью сестры!

– Так зачем же тогда ты всё-таки пришла?

Я не успел договорить, как сочная оплеуха поставила хлёсткую точку в моей умной фразе.

– Потому что ты мой работодатель! Я не могу продать тебя, выродок!

Я коснулся разбитой нижней губы, слизнув с пальца капельку выступившей крови, горько-солоноватой на вкус. Потом поднял на неё взгляд. Получилось смотреть снизу-вверх, ведь она возвышалась надо мной на весь свой невысокий рост.

– Не можешь меня продать? Получается, ты ценишь обязательства передо мной выше жизни сестры? – присвистнул я. – Ой, вот вряд ли? Ты пришла ко мне потому, что я единственный, кто может тебе помочь.

Она съежилась, с мольбой глядя на меня.

Это заводит – чувство всевластия. Оно часто превращает людей в монстров.

Приятно чувствовать власть, почти так же, как принимающую тебя податливую плоть. И так тяжело загнать этого чёрного злого змея обратно в его берлогу, когда он вскидывает свою чёрную голову, скаля мерзкие ядовитый клыки.