Галина Гончарова - Шаги за спиной (СИ)

Столько ценной информации она бы ни от кого не узнала. И хвалила Преотца, на чем свет стоит. И умный он, и потрясающе легко все осваивает, и другим было бы намного сложнее, и...

Эттан млел.

Даже от дурочки приятно услышать дифирамбы в собственный адрес. А от умной женщины - втройне. Все же, Луис не так глуп, если позарился на эту девчонку. Хотя Эттан предпочитал более статных женщин, но была в Александре какая-то изюминка, нечто такое... Было.

Очень интересная женщина.

***

Вечером, в общей спальне (а как еще убеждать окружающих, что они любовники?) Луис от всей души поаплодировал Алаис.

- Алекс, ты гений.

Алаис медленно присела в реверансе. В роскошном кружевном пеньюаре это выглядело забавно - коленки виднелись.

- Теперь мы знаем многое, но далеко не все.

- Думаешь, отец что-то утаил?

- Я бы утаила. Обязательно.

- И что теперь делать?

Алаис потеребила губу. Подумала.

- Если было бы устроено покушение на Преотца, если бы его захватили в заложники... нас - нет, мы не настолько важны для него...

- Вряд ли и это подействует.

- А если устроить коменданту 'день прочистки'?

Луис подумал.

- Это возможно. Вряд ли его помощник в курсе всех тонкостей. Если комендант свалится с болезнью, то его помощник станет на пару дней главным. И выдаст нам магистра. Мне - точно.

- Надо это все еще обдумать на свежую голову. Давай выспимся, а уж завтра...

- Выспишься ты, как же...

Маленький ребенок - существо страшное. Орет он, когда ему хочется. По счастью, есть няньки, но кормить ребенка встает мать. А Луис, обладая чутким слухом, также просыпался. Потом, конечно, опять проваливался в сон, но...

Он никому и никогда не признался бы, но однажды...

Малыш захныкал. Нянька отлучилась, а утомленная Алаис спала, как оглушенная. Мужчина встал и подошел к колыбели. Медленно и осторожно подсунул ладони под тяжелое тепленькое тельце, вытащил, прижал к себе...

Плач прекратился.

Малыш изучал незнакомца, Луис изучал малыша. И обоим нравился результат.

Младенец был... забавным. С хохолком на головке, с ясными блестящими глазенками и беззубой младенческой улыбкой во все десны, с крохотными ручонками, которые пока бессмысленно двигались в воздухе. Он доверчиво смотрел, не ожидая подвоха. Его никто не обижал, не поднимал на малыша руку, этому ребенку никто и никогда не запретит завести собаку, никто не посмотрит на него леденящим взором...

Луис попробовал представить, как Алаис, в угоду мужу, игнорирует сына.

Не получилось.

Картинка складывалась совсем иной. Летящий из окна муж, летящая вслед скалка, и машущая им рукой женщина, с ребенком на руках. А нечего тут! Муж - преходящее, а ребенок - нечто вечное.

Мужчина стоял с малышом на руках у открытого окна, и мысли, которые лезли в голову, были... странными.

А ведь у него тоже будут дети.

Какими они будут? От кого? Как он будет их воспитывать?

Потом вернулась нянька, малыша пришлось отдать, но Луис часто поглядывал на Алаис уже по-новому. У них ничего не может быть. Она - Карнавон, он - Лаис.

А - жаль.

Только от сильной женщины рождаются умные и сильные дети. Луис постепенно понимал, что кого бы он ни нашел, она будет проигрывать Алаис Карнавон. Но...

Кровь.

***

Эдуард, герцог Лаис, смотрел с башни на бушующее море.

Оно ревело и бросалось на подножие замка, оно и не думало успокаиваться, волны пели, приветствуя... или требуя? Или и то, и другое?

- Отец?

Сын подошел почти неслышно. Эдуард повернулся, с любовью посмотрел на своего первенца. Феликс родился слабеньким, и сколько же усилий потребовалось, чтобы выходить его, вырастить... но сейчас юноша ничем не уступал своим сверстникам. Прекрасно скакал верхом, владел мечом, и Эдуарду доподлинно было известно, что местные деревенские девушки тоже не жалуются на молодого господина, щедрого и не злого. Красавца с золотыми волосами и карими глазами. Совсем не похожего на мужчин со старых портретов... впрочем, эти портреты давно были убраны с глаз долой. Фамильная галерея была закрыта для посторонних.

- О чем ты думаешь?

Эдуард вздохнул, глядя на море. Он не мог рассказать этого жене, но сыну... Ему принимать эту ношу.

- Море бушует.

- И что? - Феликс искренне не понимал, в чем дело.

- Море бушует, когда герцога нет дома.

Феликс помотал головой.

- Не понимаю? Мы же дома?

Эдуард вздохнул.

- Я не хотел говорить с тобой об этом здесь и сейчас, я подождал бы, пока тебе не исполнится тридцать, но, судя по всему, этих десяти лет у нас не будет.

- Отец?

- Ты никогда не задумывался, как мы стали герцогами Лаис?

- Н-нет...

Эдуард вздохнул.

Понятное дело, не задумывался. Мальчик родился герцогом, для него это было привычно и понятно. А вот то, что сейчас расскажет отец...

- Мы родственники Лаис, да. Но не герцоги.

Феликс даже рот открыл. Сказанное не умещалось в картину его мира.

-Ты видел родовые портреты?

- Д-да...

- Лаис, истинные Лаис были темноволосыми, с серыми или карими глазами, белой кожей. Мы же... Сам видишь.

И Эдуард, и его сын были блондинами. Разве что Эдуард - сероглазым, а у его сына были золотисто-карие очи, пылкий взгляд которых испытывала на себе не одна красавица.

- И что?

- Около ста лет назад, чуть меньше, тогдашний Преотец решил уничтожить герцогство Лаис. Я не знаю, за что. Знаю только, что в одну ночь его люди атаковали замок. Не выжил никто,, нападавшие убивали всех, вплоть до младенца, лежащего в люльке. Уничтожали кровь Лаис.

- А...

- Почему не исчезло герцогство? Потому что освободившееся место отдали нашему прадеду. Прапрадеду, если быть точным. Двоюродный брат тогдашнего герцога сделал ублюдка на стороне, не признал, но воспитал, как своего сына. И наш прадед любил отца. Его, кстати, убили со всеми Лаис. Так что мы не герцоги... кровь Лаис в нас есть, ее достаточно, чтобы море не бушевало, но для принятия наследия - этого мало. Слишком мало.

- Но как тогда он стал герцогом?

- Его не было дома, когда все случилось. Нет-нет, не думай о прадедушке плохо. Он не предавал, иначе сгнил бы заживо. Законы крови в этом отношении суровы. Он уезжал, а когда вернулся, все было кончено. В дневнике сказано, что он пытался отыскать хоть кого-то, потом понял, что все бесполезно, решил отомстить, но Преотец сделал ему предложение. Либо он убивает прадеда, и род Лаис вообще прервется. Либо прадед становится герцогом, и подчиняется воле Преотца.

- Он согласился?

- Он знал, что жив кто-то из старого рода. Кто-то из его сводных братьев или сестер. Не знал, только, кто и где.

- А откуда он это знал?

- Его не приняло наследие Лаис.

Феликс помотал головой.

- Погоди... отец, что значит - не приняло наследие Лаис?

- Вот это. - на пальце герцога блеснул зеленый камень с вытравленной на нем серой акулой. - Это подделка. Настоящий, снятый с пальца убитого герцога, лежит где-то в сокровищницах Тавальена. Но в записях предка сказано, что его никто не смог надеть.