Кристина Юраш - Принца нет, я за него! [litres с оптимизированной обложкой]

А ведь и правда. Я вспомнила Спящую Красавицу. Она провалялась в коматозе лет шестьдесят. То есть по всем законам должна была проснуться лишь для того, чтобы в лучшем случае получить пенсионное удостоверение, в худшем – перелечь в кроватку с заколоченной крышечкой. Принцы, принцессы и прочие земноводные сидят на болотах столетиями в ожидании чуда и не стареют. Практика показывает, что проклятого убить можно, но сам он не умрет. Класс! Но тут я почему-то приуныла, глядя на Фея. Я кое-что вспомнила.

– А сколько жизней у тебя осталось? – встревожилась я, заглядывая ему в глаза.

– Пять, – абсолютно невозмутимо ответил крестный. И он спокойно так говорит об этом? Пять жизней!

И с этого началась моя мучительная и бессонная ночь. У него есть только пять жизней. Пять! Четыре он уже потратил. И, я так понимаю, половину точно на меня. Про остальные не знаю. А у меня девять жизней. Девять. Сначала мне казалось, что пять – это нормально. Но часы мерно тикали, и к середине ночи число «пять» стало казаться мне приговором. Я смотрела на спящего Фея, который не подозревал о том, какая драма развернулась в моей душе в связи со свежеполученной и многократно переработанной информацией. Слезы катились по щекам, я тихо повторяла слово «пять» и смотрела на любимого с непередаваемой нежностью.

– Мышка, – Фей открыл один глаз, – ты уже выбрала для меня коробочку? Если да, то я хочу традиционную, из-под зимних сапог.

Я не выдержала и зарыдала, уткнувшись лицом в подушку. Я плакала, а он смеялся, елозя рукой по моим ушам, которые я тут же прижала к голове, в знак вселенской скорби.

– Мышка, посмотри на меня! – Фей подполз поближе. – Покажи мне пальцем того, кто рискнет на меня покуситься? Не вижу очереди из желающих, поэтому давай я тебя обниму, а ты успокоишься и ляжешь спать? Моя Мышка за меня переживает, волнуется… Не надо, Мышка, нервничать. Мне и одной жизни хватит, а тут целых пять!

Я сделала вид, что уснула. На самом деле не спалось. Я зевнула, подумала о себе, как о кошке, запрыгнула ему на грудь и свернулась калачиком. Вот так. Мяу! Фей внезапно открыл глаза. Ну все. Попалась. Мы договаривались, что мы спим в человеческом обличье.

– Как ты это делаешь? – внезапно спросил он, поднимая меня на руках. Мои лапы и хвост висели в воздухе. Я прижала уши, понимая, что нарушила обещание.

– Что делаю? – удивилась я, оглядываясь по сторонам. – Я ничего не делала!

– Мурчишь! – Фей смотрел пристально и с подозрением. Его глаза сузились и превратились в две щелки.

– Я? Мурчу? – удивилась я, недоумевая. – Когда это я мурчала?

– Сейчас. Лежишь на мне и мурчишь! – заметил он, глядя мне прямо в глаза.

– Тебе показалось! У тебя, наверное, в животе заурчало, – зевнула я, выбираясь из его рук и прячась под одеяло.

Через минуту под одеялом сидело два маленьких холмика.

– Рассказывай! А лучше показывай! – потребовал он, подбираясь ко мне. – Я мурчать не умею. Один раз в жизни получилось, и то непроизвольно, когда я внезапно подумал о том, как я тебя медленно раздеваю и целую! Мышка! Я настаиваю! Для меня это важно! Я себя из-за этого даже полноценным котом не чувствую!

Я приняла человеческий облик, положила его себе на грудь. Котишка свернулся клубочком.

– Лег? Лег! А теперь расслабься! Максимально! Дыши глубоко… – зевнула я, прикрывая рот рукой. – А теперь пробуй. Я кому сказала расслабиться? Слушай, вселенское зло, ты можешь хоть секунду не вертеться? Все… Улегся? А теперь давай… Расслабляйся… Думай о чем-то очень хорошем…

– Слышала? Это я замурчал? – через минуту спросил котишка, поднимая голову и прислушиваясь.

– Нет, – покачала головой я, укрывая нас одеялом.

– А теперь? – осведомился он, снова прислушиваясь и дергая ухом.

– Не-а! – вздохнула я и принялась его гладить и чесать за ушком. – Просто расслабься… Мой любимый котик… Мой самый-самый вредный и любимый котик… Я люблю тебя…

Мы лежали приблизительно полчаса. И тут я почувствовала, что он чуть-чуть завибрировал. Чуть громче. Еще громче… Он спал и мурчал во сне так, что мне казалось, от вибрации сейчас вылетят оконные стекла. Было такое ощущение, что у меня на груди работает дизельный генератор.

– Котик, – прошептала я, осторожно поглаживая его. – Ты мурчишь…

Котофей сонно посмотрел на меня, зевнул, свернув розовый язычок в трубочку, а потом оживился. Через секунду он лежал рядом со мной в человеческом обличье.

– Я правда мурчал? – спросил Фей, прищуриваясь. – Правда? Мурчал?

– Спать не давал. Прямо как вертолет, идущий на посадку, – улыбнулась я и поцеловала его в губы, чувствуя, как его рука настойчиво крадется по мне.

– Хм… А теперь я расскажу, что мне снилось, – сладенько заметил крестный, поглаживая мою спину и плавно спускаясь рукой вниз. – Да что рассказывать! Это показывать надо… И пробовать… Так, где твой хвостик? Почему он от меня спрятался?

– Ну где же она? – тихо спросила я, осматриваясь. Ранним утром мы мило сидели возле моего подъезда, изображая засаду. Большой черный пушистый котик и маленькая черная гладкошерстная кошечка. Обидно, да? Кому-то мех и подшерсток, а кому-то три волосинки и легкий подпушек.

– Погоди! – зевнул мой котик, потягиваясь. – Сейчас выйдет! Кстати, что у нас там со временем? Успеваем?

– Успеваем, – кивнула я. – Слу-у-ушай, а почему ты пушистый, а я гладкошерстная? А? Где справедливость! Может быть, я тоже хочу быть шапкой-кошанкой! Пушистые коты всем нравятся, а гладкошерстные так себе!

– Расскажи это владельцам сфинксов, – язвительно ответил котишка, поглядывая в сторону подъезда. – Сфинксам хорошо. На них блохи сразу видны… Хоть тапочкой дави.

– Котик, я кушать хочу! – заметила я, глядя на него жалобно-жалобно. Еще бы! Проснуться в такую рань! – Давай потом где-нибудь перекусим, а?

– Мышка, я говорил – завтракай нормально. Говорил? Говорил. А ты мне что ответила? – ядовито заметил котофей. – «Я экономлю место для банкета!»

Мимо нас ковыляла старенькая бабушка из последнего подъезда. Если я не ошибаюсь, она живет на втором этаже. Одна. Сын умер, а внуки даже не навещают. На секунду она остановилась, сердобольно всплеснула руками, а потом полезла в авоську и вытащила газетку с благоухающей килькой, развернула и положила перед нами. Килька оказалась явно не первой и даже не второй свежести. Помимо нее в меню были селедочные головы.

– Небо услышало твои молитвы! Ресторан «Паразит» вас приятно поразит! – съязвил мой котик, поглядывая на рыбу. – Не стесняйся… Смотри, как они на тебя смотрят!

Я сидела и пыталась подавить рвотный рефлекс.

– Зажрались! – проскрипела бабка, видя, что мы не спешим драться за селедочную голову. – Всяких кискасов им подавай! У бабушки пенсия маленькая, чтобы кискасы вам покупать!