Алина Углицкая - Сказка — ложь!

Над ухом раздался тоненький писк, похожий на комариный. Назойливый такой и противный, что захотелось потрясти головой и прочистить ухо.

Я недовольно сморщилась, изловчилась и задрала подбородок вверх, пытаясь взглядом отыскать причину дискомфорта. Увиденное заставило недоуменно заморгать. Появилось практически непреодолимое желание протереть глаза.

Прямо надо мной, в полуметре от моих глаз, танцевали крошечные существа, каждое из которых было размером с бабочку-капустницу. Субтильные человекоподобные тельца, тонюсенькие ручки и ножки, несоразмерно большие головы и разноцветные крылышки за спиной. Странные гости зависли в воздухе, трепеща крылышками будто колибри, и именно от них шел тот противный комариный писк.

Пока я ошалело разглядывала новых действующих лиц, одно из них подлетело немного ближе, и я смогла рассмотреть его личико: черты оказались вполне человекоподобными, точнее, как у героев аниме: огромные темные глазищи, фарфоровые щечки и крошечный рот. Голову существа венчала шапка золотистых ворсинок, напоминающих волоски на пчелином брюшке, тельце было абсолютно обнажено, а гендерные признаки напрочь отсутствовали. Существо тоже разглядывало меня с взаимным интересом.

— Галюны, — обреченно вздохнула я. — Первые признаки кислородного голодания.

Существо спустилось еще ниже и опасливо ступило на стеклянную крышку. Вслед за героем-первопроходчиком и остальные рискнули подлететь ближе.

Несколько мгновений мы общались взглядами, причем мой, скорее всего, выражал покорность судьбе и замаячившему на горизонте сумасшествию. А вот в глазах существа царил чисто научный интерес.

— Человек! — крошечные губки на кукольном личике шевельнулись, и я услышала голосок, тоненький, как мышиный писк. — Как ты сюда попал?

— А? — мне показалось или к зрительным галлюцинациям еще и слуховые прибавились?! — Ты кто? Сгинь, нечистая!

Существо с важным видом прошлось прямо над моим лицом, сложив ручки за спиной, остановилось и повторило еще раз:

— Как ты сюда попал?

— Ла, — машинально поправила я, уставившись странному глюку прямо между ног, где все было гладко и красиво, как у пластмассовой куклы.

— Что? — огромные глаза удивленно моргнули.

— Попала. Я женского рода.

— Это не имеет значения! — существо небрежно взмахнуло ручкой. — Что ты делаешь в нашей пещере и зачем залез-ла в этот странный ящик?

— Сама не знаю, — пробормотала я вполголоса и уже немного громче добавила: — А ты кто?

— Фея, — существо приложило ручку к груди и согнуло ножки будто в реверансе.

Я не сдержалась и гыгыкнула.

— Кто? — переспросила еще раз, думая, что ослышалась.

— Цветочная фея! — повторило существо, недовольно сузив глазки.

— Подожди, подожди, а что цветочные феи делают в пещере? Вы же, вроде, должны жить на поляне, полной цветов?

— Мы и жили, — существо согласно кивнуло, — пока кто-то не заколдовал наш лес. Весь мир перевернулся в один момент. Небо и земля поменялись местами, а вечная весна превратилась в вечную осень. Все наши цветы погибли, лес облетел и пришел в запустение. А нам пришлось прятаться от холода в этой пещере. Там, дальше, есть горячий источник, он нас и спасает.

— А едите-то вы тут что? — удивилась я.

Малыш волне натурально всхлипнул, моментально растеряв весь свой гонор, и шмыгнул носом.

— Мы ж цветочной пыльцой и нектаром питаемся, — сказал он плаксивым тоном, — а теперь приходится поститься и есть споры грибов и мха. А это очень грубая пища для нашего желудка.

— Да-а, дела, — глубокомысленно изрекла я. Кажется, не только герцог и его люди пострадали от колдовства Конкордии. Вот и еще жертвы обнаружились. Судя по всему, лес-то этот не просто так здесь стоял, и эта ведьма нарушила естественный ход вещей, перенеся сюда замок с его обитателями. — Говоришь, у вас тут вечная весна была? А кроме вас тут еще кто-нибудь живет?

— Эльфы живут лесные, — сказала фея, — но они очень боязливые, так просто не подойдут.

— Ух ты! — я прямо загорелась. Неужели, здесь и эльфы есть?! Перед внутренним взором тут же предстали красавцы блондинистой наружности, длинноухие и безобразно привлекательные. — А где они?

— Да вон, за камнями прячутся, — малыш махнул ручкой куда-то себе за спину.

Я попыталась поднять голову и посмотреть, где же там эти красавцы, но не увидела ничего, кроме кучки небольших валунов, сваленных у внутренней стены пещеры. Кучка была слишком мала, чтобы за ней мог спрятаться двухметровый накачанный эльф из моих эротических фантазий.

— И где же они? — нетерпеливо заерзала я на своем неудобном ложе.

— Да вот же, — фея опять тыкнула полупрозрачным пальчиком в сторону камней.

— Не вижу.

— Ну, говорю ж, прячутся. Боятся!

Остальные феечки, по одной, тоже начали спускаться на стекло, правда где-то в районе живота и груди. Ближе к лицу они подходить не желали, видимо, предпочитая оставаться на безопасном, как им казалось, расстоянии.

— А вы, значит, не боитесь? — хмыкнула я, разглядывая весь этот рой. Феечек оказалось целых пятнадцать штук, не считая предводителя, который с важным видом вышагивал вдоль моего носа, заставляя немилосердно косить глаза.

— И мы боимся.

— А зачем тогда пришли?

— Любопытство сильнее, мы никогда не видели человека так близко — вздохнула фея, будто извиняясь. — К тому же нам было интересно, зачем ты туда забралась.

— Да я, в принципе, и не забиралась, — тоскливо протянула я. — Меня сюда засунули. Теперь вот пытаюсь выбраться — и никак.

— А зачем?

— Что «зачем»? Зачем засунули или зачем выбираться?

— И то, и это.

— Ну-у, — я глубокомысленно возвела очи долу, — зачем меня сюда засунули, это вопрос филосовский, и дать на него ответ может только тот, кто это сделал. А вот как выбраться — это вопрос насущный, над которым я сейчас безуспешно работаю.

Фея смешно сморщила личико и раздраженно затрясла головой.

— Много непонятных слов, — сообщила она писклявым голоском, — ничего не ясно.

— Я не сама сюда залезла, — повторила я еще раз, удивляясь непонятливости крошечных существ. — Меня засунули против воли. Ясно?

— А кто это сделал?

— Похоже, та самая особа, что и превратила вашу вечную весну в вечную осень.

Честное слово, во время всего этого диалога я героическими усилиями сдерживала нервный смех. Стоило лишь представить, как я выгляжу со стороны, лежащая в стеклянном гробу и разговаривающая с крошечным крылатым существом неопределенного пола, как меня пробирала мелкая дрожь, а в горле начинало першить от попытки сдержать истерический хохот. Но когда из-за края атласного покрывала, на котором я лежала, показался остроконечный зеленый колпачок, рыжие вихры и расширенные от страха зеленые же глаза, уставившиеся на меня в немом изумлении, я не выдержала и разразилась гомерическим хохотом.