Джена Шоуолтер - Распутанный

Эйден был человеком, и он знал больше, чем должен был. Некоторые вампиры — такие, как Виктория — могли телепортироваться, перемещаясь с места на место силой мысли. И если слух о том, что король вампиров умер, уже достиг Румынии, в следующую секунду мамочка-вампирша могла примчаться в Кроссроудс.

— Хотя он был ужасным отцом, так ведь? — продолжила первая девушка, жуя жвачку.

Печальные полуулыбки отразились на лицах всех троих.

— Безусловно таким он и был, — сказала Виктория. — Непреклонным и требовательным. Жестоким к своим врагам, иногда и к нам. И все же, так тяжело прощаться.

Она посмотрела на обуглившиеся останки Влада. Он был первым человеком, который превратился в вампира. Ну, первым, о ком узнали. Его тело сохранилось, хоть и было сожжено до неузнаваемости. Корона небрежно лежала на лысой голове.

Несколько колец украшали его пальцы, а черная вельветовая ткань покрывала грудь и ноги.

Его мертвое тело по-прежнему лежало там, где бросил его Дмитрий. Существовал ли протокол о перемещении королевских останков? Или люди все еще пребывали сильном в шоке, чтобы дотронуться до него?

Они потеряли его в ту самую ночь, когда собирались воссоединиться с ним. Дмитрий спалил мужика до смерти перед церемонией и предъявил права на вампирский трон. Потом Эйден убил Дмитрия, это означало, что теперь он правил кровопийцами. Из всех людей, из всего человеческого рода, Эйден, ей-богу, был сумасшедшим, и стал бы ужасным королем. Не то чтобы он хотел попытаться.

Он хотел Викторию. Ни больше, ни меньше.

— Несмотря на наши чувства, у него будет почетное место, даже в смерти, — сказала Виктория. Ее взгляд метнулся мимо сестер к вампирам, все еще маячившим вокруг. — Его похороны должны быть…

— Через несколько месяцев, — вмешалась вторая сестра.

Виктория моргнула один раз, потом другой, будто пытаясь дать толчок своим мыслям.

— Почему?

— Он — наш король. Он всегда был нашим королем. Более того, он самый сильный из нас. Что если он все еще жив под всей этой сажей? Нужно подождать, понаблюдать. Убедиться.

— Нет. — Эйден почувствовал, как волосы Виктории плавно скользят по плечам, когда она резко покачала головой. — Это даст всем ложную надежду.

— Несколько месяцев — это слишком долго, ага, — сказала зеленоглазая любительница жвачки. Ее звали Стефани, если парень верно прочел мысли Виктории. — Но я согласна, умнее было бы немного подождать, прежде чем сжечь его. Пусть все привыкнут к мысли о короле-человеке. Так почему бы не пойти на компромисс, а? Давайте подождем, о, ну не знаю, месяц. Мы оставим его в склепе, который под нами.

— Во-первых, склеп предназначен для мертвых. Во-вторых, даже месяц — слишком долго, — проскрежетала Виктория. — Если нужно ждать… — она сделала паузу и выждала, пока они кивнут, — тогда подождем… полмесяца. — Она хотела сказать день, может быть, два, но знала, что предложение вызовет возражения. И в этом случае, у Эйдена будет время свыкнуться с мыслью о том, чтобы стать королем.

Другая сестра провела языком по очень острым и очень белым зубам.

— Отлично. Решено. Ждем четырнадцать дней. И мы оставим его в склепе. Его запечатают внутри, чтобы всякие припозднившиеся мятежники в дальнейшем не причинили ему вред.

Виктория вздохнула:

— Да, ладно. Вы согласились с моим условием, поэтому я согласна с вашим.

— Ничего себе. И никому не пришлось махать кулаками, чтобы выиграть спор. Смена караула уже работает в нашу пользу. — Стефани лопнула очередной пузырь. — В общем, возвращаясь к дорогому папочке. Знаете, а он — счастливчик. Он умер тут и потому может здесь остаться. Если б его прибили в Румынии, вся оставшаяся семья заплевала бы его склеп.

Мгновение стояла ошеломляющая тишина, после чего вздохи негодования затопили собрание.

— Что? — Стефани развела руками в полном простодушии. — Знаю, вы подумали о том же самом.

Слава богу, Виктория не отправится на похороны на родину. Эйден не смог бы поехать с ней, поскольку жил на ранчо Д и М, реабилитационном центре для «непутевых» подростков, иначе говоря, никому не нужных преступников, где контролировали каждый его шаг.

Все полагали, что у него была шизофрения из-за того, что он разговаривал с заключенными в нем душами, которые-то и обеспечили ему целую жизнь лечебных учреждений и лекарств. Ранчо было последней попыткой системы спасти его, и если он упустит этот шанс, его увезут. Раз-два и готово. Привет, жизнь в палате для буйных.

Он потеряет Викторию навсегда.

— Закрой рот, Стефани, не то я сделаю это за тебя. Влад учил нас выживать, и держал людей в неведении о нас, по большей части. Он сделал нас легендой, мифом. Он научил наших врагов бояться нас. Только за это он заслуживает уважения. — Голубоглазая сестра, Лорен, ее звали Лорен, склонила голову набок, внезапно задумавшись. — А теперь что мы будем делать со смертным, пока тикает наша четырнадцатидневная отсрочка?

— Эйден? — Лоб Стефани наморщился. — Так ведь его звали, верно?

— Хейден Стоун, но все зовут его Эйден, да, — ответила Виктория. — Но я…

— Мы будем следовать его правилам, — произнес мужской голос, перебивая девушку. — Потому что, остановите меня, если вы уже слышали это, он — наш правитель. — Это был Райли, волк-оборотень, страж, которому Виктория доверяла больше всего. Он подошел к образованному девушками полукругу и впился взглядом в Лорен. — Если ты не понимаешь этого, скажи мне, и я потяну за ниточки. Он убил Дмитрия, последнее слово за ним. Конец истории.

Лорен насупилась на него, ее клыки заострились больше прежнего.

— Следи за своим языком, щенок. Я — принцесса, а ты всего лишь наемник.

Прокатилось еще больше вздохов.

Эйден не обращал внимания толпу, но внезапно она появились в его поле зрения, так как Виктория изучала их, готовая вступить в бой, если кто-то нападет на ее сестру. Определенно им не понравилось оскорбление, нанесенное волку. И ей в том числе. Волки заслуживали уважения… куда больше, чем это требовалось даже для Влада. Волки могли бы…

Эйден выругался, так как Виктория скрыла свои мысли, заставляя себя сосредоточиться на происходящем вокруг нее. «Волки были важнее вампиров?» — размышлял он. — «Важнее, чем королевская чета вампиров? Почему?»

Райли искренне рассмеялся:

— Твоя ревность дает о себе знать, Лора. Я бы соблюдал осторожность на твоем месте.

На этот раз Лорен проигнорировала его, перевела взгляд своих кристально ясных глаз обратно на Викторию и рявкнула:

— Приведи Эйдена сюда завтра ночью. Все хотят познакомиться с ним официально.

И убить его прежде, чем «протикают» его четырнадцать дней?

— Да. — Виктория кивнула, ни словом, ни делом она не показала свою внезапную тревогу. — Хорошо. Завтра вы увидите своего нового короля. А пока мы в трауре.