Джена Шоуолтер - Распутанный

***

На улице Мэри Энн споткнулась в лунном свете. В пещере был… дракон. Ей-богу, дракон. Ей не стоило убегать, но стремление скрыться было инстинктивным. Она запаниковала и послушалась Викторию без всяких сомнений.

Впрочем, возможно, здесь было не безопаснее. Тут велась другая война.

В этом скалистом ущелье минуту назад было спокойно, а теперь вампиры и несколько волков сражались с таким количеством фей, что и не счесть. И феи были в ярости. Может, у них и не было яда je la nune, но они бились мечами, рассекали мех и плоть, целясь в глаза, уши и рты вампирам, и орошали все кровью.

Райли был здесь. Она знала, что был. Он бы пошел за Викторией. Тогда где он? Если он ранен, она…

Позади раздался яростный крик, а потом ее придавило чем-то тяжелым. Она перевернулась на ходу, оказалось, что это Брендал тащит ее. Тут от удара о землю у нее перехватило дыхание, и она сбилась с мысли.

— Ты не уйдешь, — зарычала фея, схватила за футболку и подняла ее на ноги. — Ты должна убедить Эйдена рассказать мне правду о моем брате.

Полночь уже скоро, и исход битвы определит, кто победитель, а кто проигравший. Так или иначе. Если Мэри Энн умрет, эта женщина никогда не узнает правду о своем брате. Будь ситуация обратной, и потерявшимся был бы папа Мэри Энн, она так же отчаянно и решительно, как Брендал, искала бы ответы.

— Твой брат… твой брат мертв, — мягко сказала Мэри Энн, судорожно хватая воздух. Она постаралась не съежиться, когда кто-то закричал позади.

Шок, недоверие и гнев отразились на лице феи. Брендал покачала головой, тусклые волосы хлестнули мертвенно-бледные щеки.

— Нет.

— Да. Он мертв. Мне жаль.

Глаза сузились.

— Тогда где его тело?

— Не знаю.

— А кто знает?

— Пожалуйста, — попросила Мэри Энн. — Просто скажи своим людям оставить волков в покое.

— Кто знает? — повторила она, так сильно тряся Мэри Энн, что у той мозги об черепушку забренчали. — Мальчишка? Волк? Вампирша?

Мэри Энн еще раз проигнорировала вопрос. Она ответила на вопрос феи, но не вынесет приговор своим друзьям.

— Может, скажешь, чтобы спасти свою собственную жизнь? — Брендал зашла ей за спину, в руке она держала клинок. Она приставила сверкающий кончик к горлу Мэри Энн, порезав кожу. Убить не убьет, но боль причинит.

Борись. Ты знаешь как . Но когда Мэри Энн подвинулась, чтобы расквасить женский нос об мозги, лезвие скользнуло глубже. Она замерла, задохнувшись, холодный пот окатил ее. Она была сильнее, чем когда-либо, да, и у нее была какая-никакая подготовка, но с этим… с этим она понятия не имела, как справиться.

Черное размытое пятно, замеченное уголком глаза, взвыло, а потом Брендал отлетела в сторону, подальше от нее. Райли, полностью в волчьем обличье, приземлился сверху на фею, изо всех сил стараясь усмирить ее. Облегчение Мэри Энн продлилось недолго. Ему не очень-то везло, движения замедлялись и становились вялыми.

Его истощали? Фея как-то ослабляла его?

Я — Опустошительница , мрачно подумала Мэри Энн. Если кто и будет слабым, то фея . Решившись, она неуклюже встала и споткнулась на пути к напряженным телам. Должно быть, Райли почуял ее, потому что зарычал через плечо. Но когда он понял, что это Мэри Энн, его внимание вернулось к Брендал.

— Держи ее как можно крепче.

Когда Райли навалился всем своим весом на противницу, Мэри Энн присела и положила руку на шею женщины, туда, где бился пульс. Ей не нужно было прикасаться к ведьме, чтобы напитаться, но тогда она была голодной, и истощение происходило само собой. Она подозревала, на этот раз ей придется применить силу.

Она закрыла глаза, пытаясь очистить свой разум. И тут возникла непрошеная мысль. Если она это сделает, все узнают, кто она. Ее секрет раскроется. Ей будет грозить смерть. Ну, больше прежнего. Не только от фей, но и от волков и вампиров.

Тут пришла другая мысль. Если она этого не сделает, Райли может быть ранен. И помимо всего прочего, она могла не пережить эту ночь. Так что она теряет, в самом деле?

Наконец, не осталось ни одной мысли. Я голодная , сказала она сама себе. Очень голодная.

Она подождала. Тепло оставалось вне досягаемости.

Я умираю от голода. Мне нужна энергия феи.

И снова ничего.

Пора перестроиться. До сих пор эта способность срабатывала только на ведьмах. Райли говорил, Мэри Энн начнет с ведьм, но затем ее потребность перекинется на фей, а потом на всех остальных существ. Может, еще слишком рано питаться от кого-то еще.

Нет. Нет. Она сделает это. Она должна . Мэри Энн сконцентрировалась, полностью сфокусировавшись на фее. Кожа Брендал была мягкой, пульс сильным… сильным, как барабанная дробь. Песня . Мэри Энн слушала эту песню, позволяя ей играть в голове, впитываться в кровь.

Брендал вырывалась из ее рук.

Мэри Энн впитала и это движение. Вскоре последовало тепло, которого она жаждала, и которое согревало ее, и… о, было так хорошо. Как будто сидишь в хижине и везде снег, а огонь напротив нее успокаивающе хватался за жизнь.

Однако песня затихла, и она нахмурилась. Она не закончила слушать, и теперь мелодия была не столь красивой. Она была какой-то неполноценной. А потом исчезло даже тепло. Она хотела больше тепла. Ей нужно было больше тепла.

— Хватит. Тебе нужно отстраниться, Мэри Энн, или ты убьешь ее. Я знаю, ты не хочешь этого.

Голос Райли закричал в ее голове, растормошил ее, и она оторвала руку от феи. Моргнув, открыла глаза. Брендал неподвижно лежала, едва дыша, но, к счастью, была жива.

Она сделала это. В самом деле, сделала. Она истощила силы феи.

— Можешь истощить силы других? — взволнованно спросил Райли. — Слегка, чтобы ослабить их?

Дрожа, она окинула взглядом ожесточенную битву. Волки были такими же вялыми, как Райли, феи казались сильнее, чем когда-либо. Она устыдилась маленькой искры восторга, вспыхнувшей в ее груди. Потому что хотела не помочь, а услышать больше песен, почувствовать больше тепла.

— Я постараюсь.

Виктория подошла к Эйдену и поцеловала его, как до этого он ее. Ему нравилось чувствовать ее в своих руках, и едва он коснулся теплых, мягких губ, чувства вернулись, мольбы Калеба потонули, и власть ведьмы над ним разрушилась. Но прежде чем он смог выразить благодарность, она отскочила, прямиком налетев на Мари.

— Что ты…

Они столкнулись и кубарем покатились по земле.

Викторию невозможно было ранить, так что Эйден не волновался о ней. Он подошел к обосновавшему у двери и никого не выпускающему зверю и поднял руки, будто собирался приласкать. Явно взбудораженный всем этим насилием зверь (нужно дать ему имя, возможно, Зубастик) раздувался и пыхтел в ноздри.

— Можешь разместить ведьм вдоль стены? — спросил Эйден.