Татия Суботина - Лунная ведьма

– Лечебные травы после смерти матери вывелись, а сад скоро одичал. Ни садовник, ни прислуга, ни одна из мачех потом не могли вернуть тому месту былого очарования. Когда я выбирал свой особняк, то искал территорию с садом. Пусть не собирался ухаживать за ним, просто вообще без него как-то пусто вокруг, неуютно.

Лукас обнял меня крепче. Уткнувшись носом в мою макушку, шумно вдохнул, будто собирался с силами.

– Малышка, рядом с тобой все в моей жизни обретает новый смысл. Не лишай меня его.

Я повернулась в его руках, заглянула в глаза и утонула в нежности, что плескалась в мужском взгляде. Искренен. Теперь воспоминания о детстве не виделись мне попыткой избежать неудобных вопросов, а лишь короткой отсрочкой, которую Лукас взял перед тем, как сможет рассказать главное.

– Ты родился драконом?

– Нет, – с твердой решимостью во взгляде ответил он. – Отчего у тебя так мало познаний о магии?

На этот раз признаться было не страшно. Разве что немного стыдно.

– Меня особо никто не учил волшбе. Кроме Буки. Да и тот тайно.

– Как так? – опешил Лукас.

– Агафтия пророчила мне будущее в главном храме всеблагой богини.

Мужчина свел брови на переносице:

– Ты должна была стать жрицей?

Я кивнула.

Он еще больше помрачнел.

– Но так и не стала.

– Нет.

Зачем повторять очевидное? По глазам я видела, еще мгновение и Лукас обо всем догадается сам. Меня охватила странная смесь предвкушения, волнения и страха.

– Я забрал твою невинность. Тебя наказали?

– Да.

– Как? – нетерпеливо подался он вперед.

– Меня… – я облизала пересохшие губы и в последнее мгновение… струсила. – Разве не моя очередь задавать вопросы?

Если Лукас и испытал разочарование или недовольство, то я этого не заметила. Он кивнув, безмолвно согласившись с правилами игры на откровенность. Раз уж мы решились сыграть, не сговариваясь.

– Хорошо. Не медли.

– Ты знаешь, о чем я хочу спросить.

Мужчина криво усмехнулся левым уголком рта. От этого его шрам стал ярче, заметнее.

– Помнишь, я рассказывал тебе о первом своем неудачном бое на границе?

Лукас даже не посмотрел в мою сторону, невидящим взглядом остановившись на взрыхленной грядке. Я не стала что-либо говорить или знаками подтверждать и так ясное. Похоже, ответа мужчине совсем не требовалось.

– Тогда я чудом остался жив, – его спокойные слова заставили передернуться от жути. Холод сковал руки и ноги. – Среди тварей мрака оказался крылатый ящер, последний из забытого всеми племени.

Колдун перевел тяжелый взгляд на меня. Сейчас от такого пристального внимания с его стороны становилось только тяжелее.

– Это его метки я с тех пор ношу на теле.

Так вот откуда шрамы – ежедневное напоминание о жутких ранах!

– Драконы же все погибли…

– Погибли, – согласился Лукас. – Так нам говорят древние летописи.

– Тогда как же?

Он покачал головой:

– Не знаю, Ниэла. Либо драконы живут в другом мире, либо теперь я последний из проклятого рода.

Мужчина ненадолго замолк, словно мысленно вернулся в прошлое и переживал все заново. Вскоре он заговорил вновь.

– Сразившись с этой тварью, я уже попрощался с жизнью. Ящер едва не перекусил меня пополам.

Я поежилась. Жуткая картина вырисовывалась перед глазами.

– Но подоспело подкрепление. Стражи границы объединили силы против монстров, уничтожив их и закрыв трещину.

– А дракон?

Лукас нахмурился:

– Общие заклинания колдунов сработали как-то не так… и нас с ящером поглотило магическое пламя. Дракон растворился, а я… Оставаться у границы нельзя было. Пока стражи добивали существ, я бы отдал богам душу. Истинные целители так близко к стене отчуждения большая редкость, сама понимаешь.

– Как ты выжил? – собственный голос показался неузнаваемым.

– Помогли те, от кого и не ожидал. Аррин, Кирин, Фадор и Меон. Мы были из одного потока выпускников МАСКа, но особо никогда не общались раньше.

Теперь я поняла, почему Лукас спускал этой четверке странные шуточки. Их дружбе срок десятилетие и не одно вместе пройденное испытание.

– Портал в город открыл Аррин и Кирин. Фадор прикрывал тыл. Мы с Меоном оказались у порога трактира. Увала меня выходила. Очухался я уже другим.

– Другим?

– Не колдуном.

– Драконом?

– Не знаю, – устало потер виски Лукас. – И не колдуном, и не драконом.

– Как это?

– Если бы я знал, – горько усмехнулся он. – Магия во мне стала сильнее, особенно огненная стихия, да и тело теперь с легкостью переносит любые лишения, обострился нюх и зрение, а вот характер стал вспыльчивым и жестоким.

Лукас Дэ Кадари никогда и не обладал ангельским нравом. Я мысленно усмехнулась, но вслух ничего говорить не стала. Боялась спугнуть откровенность глупой обидной фразой.

– Думаешь, я не знаю, что за спиной меня прозвали «бешеным»? Они правы. Если хоть на мгновенье отпустить контроль, именно таким я и стану. Диким.

Я поджала губы.

– О том, что со мной тогда случилось, знают только близкие, король и его приближенные. Генрих решил оставить свое «живое оружие», как он любит шутить, в тайне. Я стал отлично чуять тварей мрака. Благодаря особым талантам, – мужчина скривился, – и продвинулся по службе. Принял командование стражами северной границы.

Он говорил это с неким пренебрежением, что я прекрасно поняла: Лукас не доволен своей сущностью.

– Почему ты так расстроен?

– Расстроен? Нет, – мужчина покачал головой. – Это чувство не так зовут. Ты знаешь кто я, Ниэла?

Не дожидаясь моей реакции, Лукас запальчиво продолжил.

– Я не колдун и не дракон. Почти потерял связь с фамильяром, тварь внутри меня и Рьяна не уживаются. Мне приходится черпать силы из собственного резерва каждый раз, когда я призываю сову.

– Мне жаль. Но ведь можно что-то придумать?

– Придумать?

– Договориться с драконом в тебе…

– Договориться? – он зло рассмеялся. – Как?

Я растерялась.

– Не знаю… А ты пробовал…

– За эти годы я ни разу не оборачивался. Чувствую дракона внутри себя, его силу, его ярость, мощь, но слиться воедино не выходит. Никто не знает, чего от меня ожидать. Когда человек во мне уступит зверю? Что станет делать эта тварь, если я ей полностью подчинюсь? Даже собственный отец теперь рядом со мной осторожничает.

Я не сдержала шумный вдох. Сердце сжалось от боли.

– Я не хотел и в твоих глазах видеть страх, когда ты узнаешь правду.

Колдун отвернулся.

– Кто же я, Ниэла? – в его голосе сквозило откровенным отчаяньем. – Очередной монстр, все еще старающийся остаться человеком.

Боль Лукаса Дэ Кадари, мужчины, которого я силилась десять лет ненавидеть и обвинила во всех своих неудачах, потерях – не принесла должного удовольствия. Мне стало одинаково горько и тоскливо, точно и боль мы с колдуном делили теперь на двоих. Или могли бы разделить…