Фора Клевер - Улыбнитесь, господин Ректор (СИ)

— У меня есть несколько вариантов. Пока тебе об этом знать не обязательно.

— Но…

— Я все сказал. Мне нужно все обдумать и решить, как быть дальше. У тебя сегодня был тяжелый день, так что доедай свой…бутерброд и ложись спать, а завтра мы поговорим, — безапелляционным тоном заявил Арен и, не дождавшись ответа, вышел.

Заинтриговал и ушел в закат. Кто так делает? Я же теперь не усну, размышляя о возможных врагах, которые, скорее всего, захотят довести дело до конца. Арен мне не доверяет, и это проблема. Именно поэтому, он не хочет делиться со мной догадками. Что ж, главное, что есть крыша над головой, внушительная сумма на личном счете и примерный план, что делать дальше. Муж прав, я сегодня и так перенервничала. Стоит отдохнуть, а завтра, с новыми силами, браться за расследование.

Быстро приготовив еще два бутерброда, положила их на тарелку, налила себе стакан сока и поднялась в спальню. Арен прав, и мне действительно стоило расслабиться. Выкинуть лишние мысли из головы и набраться сил. Уже завтра они мне понадобятся.

Расположившись на кровати, наслаждалась ужином и переваривала полученную за день информацию. Картинка складывалась не радужная. Муж по расчету, семейка — дурдом на выезде, дом — зверинец, еще и в понедельник итоговый семинар, который я должна провести в обязательном порядке. Красота, что сказать? Ведь придется и Арена убедить, что смогу вести занятия. По-другому он меня в академию никак не пустит. И на это у меня всего два дня. Класс!

— Ур-р-р-р-гур-р-гур-р-р, — нарушило тишину чье-то жалобное урчание из…шкафа?

От неожиданности поперхнулась и закашлялась. Ну, кто там на этот раз? Вооружившись тарелкой, соскользнула с постели и медленно, в полу приседе двинулась в сторону подрагивающей дверцы. Не дыша, резко отворила ее, замахнулась на всякий случай и застыла.

— Ути, какая прелесть, — умилилась при виде лохматой черной тумбочки.

Существо с длинным тельцем и толстыми короткими ножками тряслось от страха и жалобно попискивало, глядя на меня со священным ужасом в огромных сиреневых глазах. Мордочкой оно походило на обаятельного гремлина до трансформации. Прижав уши-локаторы к голове, тумбочка забилась в угол и заверещала жутким ультразвуком, когда я протянула ей ладонь.

— Уй-й-й, истеричка какая, — зажав уши, протянула и тряхнула головой, прогоняя навязчивый звон.

У моей подруги такой же шпиц. Каждый раз, видя незнакомого человека, он истерит до тех пор, пока не возьмешь его на руки и не погладишь. Решив, что здесь похожий случай, положила ладонь на макушку животного и ласкового погладила за ушком, морщась от оглушающего визга. К счастью, моя тактика сработала, и ультразвук пошел на убыль. Меня уже привычно тряхнуло, а через секунду я наблюдала за очередным отрывком из жизни Лорианы.

— Что с ним случилось? — спрашиваю у заводчика, присев на корточки перед клеткой с забившимся в угол аббисом.

Животное, которое должно было вырасти в грозного стража, по какой-то причине всех боится. Стоит к нему приблизиться, как бедняжка заливается щемящим душу визгом.

— Ее в три месяца взрослый аббис за голову тяпнул. Несильно. Повреждений никаких не было, но с тех пор она всего боится, прячется постоянно, не общительная… В общем, на продажу ее уже не выставишь, — равнодушно поясняет заводчик, а у меня внутри кипит от ярости.

Мало того, что сами не уследили за малышкой, так еще смеют упрекать ее.

— А меня вы вызвали зачем? Ведь все уже решили, так? — сжав кулаки, чуть ли не рычу, понимая, какая участь ждет малышку.

— Так…может есть настойка какая-нибудь или выбить из нее…

— Что?! — прорычала, подавшись вперед. — Вы понимаете, что психологическая травма у животных настойками не лечится, а уж тем более наказанием. Вы должны были окружить ее заботой, а не держать в клетке! Знаете что? Я приложу все усилия, чтобы ваш питомник закрыли, а животных перевели туда, где им обеспечат достойный уход!

— Слышь, цыпочка! — молодой мужчина грубо хватает меня за локоть и дергает на себя. — Только попробуй вякнуть что-нибудь, поняла? У меня хватит связей, чтобы тебе навсегда рот заткнуть. Либо сделай что-нибудь с этой ущербной, либо катись отсюда! Сам разберусь!

Его глаза горят гневом. Вена на шее вздувается и пульсирует. Казалось бы, миловидное лицо вмиг перекашивает злобой и заливается ярко-пунцовым оттенком. От жуткой метаморфозы теряюсь и не знаю, что сказать. Страх затмевает разум, и даже боль в локте не отрезвляет. Еще немного и этот неуравновешенный точно сломает мне руку. Как его допустили работать с такими серьезными животными? И действительно ли бедняжку укусили за голову? Конечно, такое могло случиться, но теперь я в этом сильно сомневаюсь и понимаю, что злить заводчика не стоит.

— Отпустите, мне больно, — выдавливаю с трудом и сглатываю ком в горле.

Мужчина еще мгновение прожигает меня обезумевшим взглядом, а затем рывком отпускает.

— Хорошая девочка, — усмехается и небрежно кивает в сторону пострадавшего аббиса: — Так что с этой?

— Я ее куплю, — уверенно заявляю, обдумывая план по закрытию питомника. Сейчас прикинусь, что прониклась угрозой, а как только выйду отсюда, сделаю все возможное и невозможное, чтобы бедные животные больше не страдали от халатного отношения.

— Ты? Зачем она тебе? Ведь бесполезная, — сплевывает на землю заводчик.

— Вам какая разница? Вы получите деньги, я животное. А что я буду делать дальше, вас не касается.

— Тут ты, конечно, права. Но минуту назад угрожала мне. Я запомнил, цыпа, и если что… — он хватает меня за подбородок и приближается практически вплотную. — Ты симпатичная. Волосы распустить, переодеть и сгодишься на пару раз. Если хоть услышу, что копаешь под меня, уничтожу.

— Отпустите, — сквозь зубы, цежу слова.

Как же трудно держаться, чтобы не высказать все, что думаю. Но, во-первых, я должна забрать аббиса любой ценой, пока малышку не убили, а во-вторых, заводчик должен поверить, что я испугалась и сдалась. Тем более, без связей стать заводчиком аббисов действительно практически невозможно. Для начала нужно узнать, кто покрывает этого мерзавца, а затем уже действовать.

— Можешь так ее забрать. Дарю, — отпихнув меня, мужчина пинает клетку и похабно улыбается. — И на этом будем считать, что тебя здесь не было. Так?

Нахожу в себе силы для кивка, и мужчина уходит, оставляя наедине с новым питомцем. Похоже, все- таки, боится, что закрою его. Уж слишком дорогой подарок получила от него.

Дрожащими руками открываю клетку и протягиваю ладонь к дрожащему аббисенку. Дрожит всем телом, но уже молча. Опасливо принюхивается, а я терпеливо жду, когда малышка немного привыкнет ко мне.

— Привет, моя хорошая, — шепчу и тянусь пальцами к ее макушке. — Я назову тебя Найли. На языке древних это означает «смелая». Не бойся, ты вырастешь большой и сильной, а твоего прошлого хозяина мы накажем.