Екатерина Кариди - Невеста чудовища

Перед тем как уйти, оставив Гесту в спальне, старуха отослала всех прислужниц. А когда осталась с ней наедине, низко склонилась и тихо сказала:

- Мы долго ждали тебя, дева Катх. Да благословит тебя Господь.

Это обращение к ней, как к какой-то царице откровенно смутило и вызвало недоумение. Геста попыталась было возразить, что ее зовут иначе. Но старуха только улыбнулась, сложила руки на груди и вышла.

Ощущение, что люди вокруг знают что-то, чего не знает она, вызвало у Гесты странный осадок. Вообще, с тех пор, как она сошла с Белорской стены в своем белом невестином плате, было много странного.

Во-первых, почтительное отношение к ней воинов Гелсарта. Перед ней склонялись, с нее прямо пылинки сдували. Это Геста еще могла понять, в конце концов, она невеста сына их властителя, хоть он и чудовище.

Во-вторых, странное имя.

Из рассказов Лесарта она помнила, что-то такое про царей древнего народа, основавших когда-то очень давно Оракул в Салиме. Народа уже нет, исчез, стертый с лица земли дикими племенами варваров - завоевателей. А Салимский храм стоит. Кажется, их звали Катхи.

Геста всегда думала, это нечто вроде эпитета, имя нарицательное. Катх - провидящий истину. А теперь женщина назвала ее этим именем. Так странно. Какую истину могла провидеть она, дочь рабыни, выросшая на конюшне?

Знали бы эти люди, кого им подсунули вместо царевны, интересно, смотрели бы на нее с тем же почтением?

Неловкое чувство, когда обманываешь всех вокруг. Девушка поморщилась, но она же не совсем самозванка, все-таки дочь царя, пусть и от рабыни. Вспомнились глаза отца в последние минуты там, на площади. Наверное, надо было как-то по-человечески попрощаться, сказать ему...

Но это уже в прошлом, а ей надо смотреть вперед. Думать о Ти, об остальных молодых ребятах, жизнь которых, возможно, будет зависеть от ее верных или неверных поступков. Поэтому ошибок допускать нельзя.

Геста вздохнула, узнать бы еще, в чем могут заключаться ошибки.

И попытаться понять, чего же от нее здесь ждут.

С этой мыслью она и заснула. В этот раз сны были сумбурные. Видимо, душевное смятение нашло отражение во сне. Потом Геста не могла толком ничего вспомнить, кроме странного ощущения, что она несется куда-то, а сердце замирает.

Но, как известно, утро вечера мудренее. Проснувшись утром, девушка решила, что мучить себя загадками незачем, надо просто спросить. Тем более что эта старуха показалась ей доброжелательной.

Однако, как ни хотелось Гесте узнать больше, случая не представилось.

Стоило ей встать, как в комнату тут же набежала туча народу. Ее снова мыли, умащивали, кормили и обряжали. Прислужницы что-то говорили, что-то делали, и каждая точно знала свою роль в этом хорошо отлаженном спектакле.

А через час с небольшим, когда Геста уже была упакована в свое невестинское платье, явился командир отряда. И ей пришлось проглотить досаду и уйти, так и не переговорив наедине с той старухой.

***

В большом внутреннем дворе этого дома ждал кортеж. Когда ее подвели к богато изукрашенной закрытой повозке, Геста опешила, невольно ища взглядом коня, которому за эти два дня успела привыкнуть.

- Госпожа, сегодня вечером мы приедем во дворец властителя.

У нее сердце сжалось. А командир поклонился и добавил:

- И вы встретитесь с женихом.

С женихом. С чудовищем. Задышала глубже, словно можно надышаться впрок. Еще один день.

Чтобы отвлечься спросила:

- А остальные?

- Они тоже. Встретятся, - уклончиво ответил командир отряда, отводя взгляд, и подал ей руку, чтобы помочь подняться в повозку.

Мысли заметались. Как встретятся, что с ними будет? Ти! Вспомнились слова Лесарта, если он поедет с ней, у нее будет шанс.

- Они моя свита, я хочу, чтобы, чтобы они были со мной, - выпалила Геста, не успев даже подумать, что говорит.

Мужчина взглянул на нее немного странно, но склонился:

- Как будет угодно госпоже.

Уже сидя в повозке она откинулась на спинку сидения, обтянутую дорогой ворсистой тканью глубокого синего цвета, и затихла, прикрыв глаза. О том, что будет вечером, не хотелось даже думать, в сознании словно опускалась стена. И снова это знакомое чувство, когда время неумолимо летит, но движется медленно, как во сне.

Еще один день, а потом...

***

Накануне отец приходил опять. Радостно сообщил, что его невеста пересекла границу и эту ночь будет ночевать в приграничном Ахарде.

- А следующую ночь, она уже будет спать с тобой, сынок, - скрипучий смех. - Ну что, готов сделать ей ребенка? Или все-таки попробуешь потренироваться?

Унизительные слова. В тот момент у Зэйна было чувство, как будто его смешали с дерьмом. Поэтому и бродил всю ночь по Лабиринту зверем. И оборачиваться человеком не было ни малейшего желания. Стоило вспомнить циничный смех отца, как из пасти вырывалось глухой рык.

Потренироваться?!

Под кого-то подстраиваться? Это его жизнь! Его проклятая жизнь!

И он не собирался в ней ничего менять ни в угоду отцу, ни в угоду какой-то там невесте, которую он даже не мог себе представить.

Потренироваться!

Кто она? Какая?! Такая же отвратительная лживая тварь, как те, кого подсовывал ему отец? Прячущие дикий страх и отвращение за намертво приклеенной фальшивой улыбкой, они приводили его в бешенство, будили зверя. Чем девица царского рода будет лучше их, чтобы ее щадить?

С какой стати ему вообще ее щадить?!

Эта чертова невеста еще не появилась здесь, а уже переворачивала его жизнь, лишая выбора, загоняя в тупик. Осознание вызывало дикий протест, а слова отца только подливали масла в огонь.

И все же, каким бы унизительным оно ни казалось, как бы ни бесило, предвкушение уже поселилось в душе. Странное чувство, как перед охотой.

Ему интересно было ее увидеть.

День тянулся медленно, солнце как будто замерло не небе в одной точке. Геста все время поглядывала на него из застекленного окна повозки. Само по себе такое тонкое и прозрачное стекло казалось ей почти чудом.

У них во дворце в Белоре не было таких прозрачных стекол. Все зеленоватые и мутные. Наверное, стоило баснословно дорого. Впрочем, здешнее богатство не чета всему, что она когда-либо видела в жизни, Геста уже поняла это, осталось только привыкнуть ничему не удивляться.

Она смотрела на необычную природу, проплывавшую за окном, на города, деревни и реки. На луга с цветущим разнотравьем. Даже в закрытую повозку ветер приносил запах наступающего лета. Насытить глаза, наполнить душу этой красотой, пока еще возможно.

Городов теперь попадалось все больше. Разных, больших, малых похожих друг на друга и по-своему особенных. Остановок в пути было несколько. Геста старалась запомнить все до мельчайших деталей, каждую мелочь.