Ольга Ярошинская - Ведьма по наследству [litres]

Яр все испортил своим предложением. Утром нам было так хорошо. Сочетание в нем силы и нежности просто сорвало мне крышу… Замечтавшись о воеводе, я едва не свалилась, наткнувшись на кочку, колесо вильнуло, и что-то со свистом пролетело совсем близко, оцарапав мне висок. Я тупо посмотрела на стрелу, впившуюся в дерево впереди меня. Наконечник вошел вглубь шершавой коры полностью, два белых перышка слегка трепетали на ветру. Волна страха жаром прокатилась по телу, и я поднажала на педали.

Я виляла по узкой тропинке, не оглядываясь назад. Бешеный стук сердца перекрывал все звуки леса. Еще одна стрела прорезала воздух рядом с ухом и исчезла в зарослях вербы. Я вильнула, вцепившись в руль. Впереди мелькнул просвет, лес заканчивался, на открытой дороге я буду отличной мишенью. Водяная гладь блеснула совсем рядом, и я направила велосипед туда. Наверное, это смотрелось эффектно – прыжок с обрыва на велосипеде в исполнении стройной и довольно привлекательной девушки в белой майке и шортах. Брызги так точно должны были получиться знатные. Я бросила руль и поплыла в глубь и в сторону, загребая изо всех сил. Резкая боль пронзила мое бедро, я ойкнула, глотнула воды, забилась в панике, как пойманная рыба, и передо мной появилось лицо водяного. Он прижался ко мне с поцелуем, смрад болотного дыхания едва не лишил меня сознания. На миг в мой рот скользнул склизкий язык, словно улитка заползла. А потом водяной отпрянул.

– Совсем очумел?! – выкрикнула я.

Кореней довольно улыбнулся, демонстрируя двухрядные треугольные зубы, а я поняла, что могу дышать и говорить под водой.

– За мной, ведьма, быстро!

Он поплыл впереди, показывая дорогу и раздвигая перепончатыми лапами водоросли.

Водяной вынырнул в низком гроте, выбрался на камень, помог подняться мне, и я, наконец, смогла рассмотреть свое бедро.

– Кто-то хотел тебя убить, Василиса, – сказал Кореней, быстро сломал стрелу, торчавшую в моей ноге, и резким движением выдернул ее прочь.

Я взвыла в голос, и он зажал мне рот лапой.

– Тихо, тихо, он может быть поблизости.

Я старалась дышать ровнее, слезы ручьями текли по мокрому и без того лицу, бедро жгло.

– Плохо дело! – Кореней посмотрел на кровавую струю, хлещущую из моей ноги. – Я ведь отдал тебе живую воду.

Я с ужасом посмотрела на водяного. Неужели это конец?

– К счастью, не всю, – добавил он и соскользнул с камня, без всплеска войдя в черную водяную гладь. Я зажала ногу обеими руками, пытаясь остановить кровь, всхлипы рвались из груди. Если я так и помру в этом гроте, меня даже не найдут. Жалость к себе вызвала новую волну рыданий, но тут вынырнула плешивая макушка водяного. Он открыл белую каменную шкатулку и аккуратно полил ее содержимым мою рану. Сначала я решила, что все-таки умерла. Обжигающая боль пронзила всю ногу до кончиков пальцев, в глазах потемнело, но через мгновение осталось лишь приятное тепло и легкое покалывание. Я открыла глаза и ахнула: рана полностью затянулась, осталось круглое розовое пятнышко, и оно на глазах бледнело, пока полностью не исчезло.

– Спасибо! – выдохнула я.

Да что там «спасибо», я готова была расцеловать его в этот момент, хотя противнее поцелуев в моей довольно насыщенной личной жизни не бывало.

– Пожалуйста. Я смотрю, ты не носишь лифчик, Василиса, – сказал он, скабрезно улыбнувшись, и целоваться мне сразу перехотелось. Я скрестила руки на груди, мрачно глянув на Коренея.

Выходить на поверхность я не спешила. Убийца наверняка захочет удостовериться, что последняя стрела достигла цели. Водяной предложил отнести к месту моего прыжка окровавленную майку, в качестве убедительной улики, но я отказалась наотрез.

– Раз уж ты у меня в гостях, – Кореней подвинулся ближе, оцарапав меня чешуйчатым бедром, – может, познакомимся поближе?

– Слушай, Кореней, чего ты такой озабоченный? – не выдержала я. – У вас тут что, русалок нет?

– Нет. – Он отодвинулся и помрачнел. – После того как Марго заколдовала мое озеро, даже кикиморы престали заглядывать. Надеюсь, когда весть о гейзере распространится по ручейкам, то русалки подтянутся. Любопытные, молоденькие… Эх, знал бы, что с Марго так обернется, обходил бы ее за версту!

– Постой, то есть вы с моей бабкой… – замерла я, ошарашенная догадкой.

– Угу, – кивнул Кореней. – Не зови ее бабкой. Она на триста никак не выглядела, сто – максимум. Только вот глаза выдавали. Заглянешь – утонешь, что в том омуте. Я и нырнул в чувства с головой, думал – взаимно, а оказалось, притворялась она, выгоду искала. А ведь как играла мной! Говорила, докажи, что любишь. А я и рад стараться. Ванную ей отгрохал такую, что во дворце не сыскать. Предложение сделал, на колени становился, а у меня колени слабые, чай, не мальчик.

Он помолчал, я не решалась прерывать паузу, заполненную его воспоминаниями. В гроте царил полумрак, тонкие лучики прорывались сквозь щели в каменистом потолке, капли стекали по черным камням. Мое внимание привлек уголок, в котором даже было уютно – травяная подстилка, свежие кувшинки, в округлой ямке собирается вода.

– А когда я подарил ей самое дорогое, что у меня было, она прокляла мое озеро.

– Живую воду?

– Если бы… Амфибрахия!

– Ну, я пошла! – Я спрыгнула с камня, погребла прочь из грота. Если он надеется, что я отдам ему мою жабу, то зря теряет время.

– Погоди, покажу дорогу, а то как бы не утонула. Действие поцелуя уже наверняка прекратилось. Может, еще раз тебя поцеловать?

– Не-не-не! – Я отчаянно замотала головой. – Так доплыву.

– Ну гляди…

Выбралась я из озера около бабкиной могилки, махнула на прощанье водяному, сжимая в кулаке поломанную стрелу, и рысцой побежала на холм. До последнего боялась услышать свист стрелы или хруст веток за спиной. Спасительная дверь была совсем рядом, когда мне навстречу из-за угла дома вышел мужик: косая сажень в плечах, кудлатая борода до груди, вместо одного глаза – жуткий шрам. Он шагнул ко мне, кладя ладонь на рукоять меча, и я отчаянно завизжала.

Куропатки сорвались из густой травы, забили крыльями и унеслись прочь. Грех взвился свечкой из-под куста и помчался вниз по холму. Дверь распахнулась, на крыльцо выскочила Юля, белая, как лист бумаги. Даже адский одноглазый мужик побледнел.

– Не ори, ведьма, – просипел он. – Меня воевода прислал к тебе, для охраны.

Я оперлась рукой о забор, чтобы не упасть, и обгоревший штакетник окончательно рухнул.

– Знаешь что…

– …Ерема.

– Передай воеводе, Ерема, что с охраной он несколько припозднился.

Я швырнула обломок стрелы мужику, прошла мимо и с грохотом захлопнула дверь.

Я расслаблялась в ванне, больше напоминающей бассейн, укутанная густой пеной с ароматами апельсина, шоколада и корицы. Юлька сидела на полу, опершись спиной о ванну, и попивала горячий чай маленькими глоточками. Руки ее слегка дрожали.