Анна Князева - Боги, дороги и рыжие неприятности

Если бы я еще могла шевелить плечами, то я бы ими пожала. Хотел разозлить или напугать меня? Так надо было одеть потеплее. Все, что могло во мне хоть что-то чувствовать, давным-давно отмерзло. Мне уже казалось, что еще совсем немного, и я даже думать разучусь. И дышать тоже.

Тем временем, мы свернули с дороги на узкую тропинку, петляющую среди замшелых валунов. Видно было, что пользуются ей не часто - уж очень много камней, веток и прочего хлама на ней валялось. Лошади то и дело спотыкались, и Сигфриду даже пришлось спешиться. Я бы с превеликим удовольствием сделала то же самое. В седле немилосердно трясло и казалось и казалось уже, что все мои внутренности гремят и перекатываются внутри, как сухой горох в пустой тыкве.

Тут Рыжая, мертвым грузом придавившая мне ноги, дернулась и застонала

- Как вовремя вы к нам вернулись, прекрасная Ирина, - поприветствовал ее наш весьма любезный похититель.

А ведь не соврал, Копье поганое. Мы, кажется, приехали. И более странного места я в жизни не видела.

Впереди и чуть внизу уже виднелась ровная площадка, такая чистая, будто ее только что вымели, а вокруг нее камни странные: высокие, как столбы, и сплошь черные, будто в огне побывали. Края камней острые и в небо скалятся, как хищные черные зубы, а сами камни к площадке наклонены, будто притягивает их туда что-то.

И на площадке дрова уложены, как для погребального костра.

Лошади остановились и Сигфрид легко снял Избранную с седла. Я смотрела, как осторожно он идет, словно боится потревожить сон спящего, бережно укладывает свою ношу на пропитанные смолой поленья и возвращается ко мне. Его длинные пальцы ловко распутывали узлы, а я шевельнуться не могла, настолько все онемело. Покончив с веревками, он протянул ко мне руки, будто ждал, что я сейчас легко спрыгну прямо в его объятия. Меня хватило только на то, чтобы произнести:

- У меня тело затекло, не пошевелиться.

И тогда он просто сдернул меня с седла за руку. Я даже успела испугаться, что сейчас брякнусь об землю и переломаю себе кости, но упасть он мне не позволил. Поймал, прижал к груди бережно, как ребенка. Пахло от него так, будто он в кузне ночевал - потом и раскаленным железом.

- Так нужно, поймите, - горячо шептал он, уткнувшись лицом в мою макушку, - В этот раз обязательно получится, не может не получиться. Я ведь не надеялся уже, знаете? Когда одноглазый третий раз вернулся ни с чем, я было решил, что хватит, даже пришел сказать ему об этом, но встретил вас и понял - на этот раз она откроется.

Рыжая снова дернулась и застонала. Стон ее отразился от черных камней, усилился многократно, и вскоре уже казалось, что камни стонут и плачут, и кричат от боли. Избранная скорчилась и попыталась закрыть уши связанными руками, закричала - и камни ответили, завопили в ответ сотней голосов, зарыдали, сводя с ума.

- Костер будет гореть, - нараспев заговорил Сигфрид, шагая к поленнице со мной на руках. Камни подхватывали его слова, повторяя на все лады, - И крики сольются с песней огня, и отворится дверь, вернув в мир старых богов. Так должно быть!

- Быть! Быть? Быть... - хрипели и стонали камни вокруг. Просмоленные бревна вдавились в спину, и голова закружилась от густого и липкого запаха, но я вспомнила. Вцепилась в ускользающую мысль, будто мелкую рыбешку в ледяной воде ухватила:

- У тебя моя вещь и я ее хочу!

- Хочу! Хочу! Хочу! - с готовностью подхватили камни.

- Вы о своей карте? - рассмеялся он и камни тоже засмеялись над моей глупостью, над отчаянным желанием жить, - Что ж, мне она ни к чему.

Небрежно забросив карту на поленницу, господин Копье развернулся и неторопливо покинул каменный круг. Стоило ему пересечь некую границу, и камни умолкли.

- Должен признаться, сначала я хотел оставить вас себе,- наш похититель решил немного пооткровенничать напоследок.- Подумать только, мятежный проводник с запрещенной картой! Такая редкость в наши дни... но вы, я вижу, удивлены? Предки милостивые, да вы не знали! В каком же забытом богами месте вы...но это уже не важно. Пожалуй, я сделаю вам прощальный подарок, поведав нечто занятное. Последний указ о картах вы ведь тоже не слышали, не так ли? А ведь милостивый наш Государь в заботе великой о сохранности караванов повелел проводникам карты менять ежелунно, и платят за те новые карты из имперской казны. Старые же карты надлежит сжигать, как вводящие во вредное заблуждение, а тех, кто по ним вести вздумает, отныне надлежит считать злонамеренным убийцей и казнить через отсечение головы. Глупцы! Думают, если жечь старые карты никто не увидит, что Империя меньше с каждым годом! А мы и рады не видеть! И вы как все, вы тоже запретили себе замечать? Мир сжимается вокруг нас, Эльга! Мир исчезает. Скоро не останется ничего кроме столицы, а потом исчезнет и она. И разве смертным под силу остановить это? Все что мы можем, это призвать старых богов и молить их о милости! Как же долго я ждал этого дня! После стольких ошибок, стольких пустых бесплодных попыток, все наконец получится. Теперь у меня есть все. Правильное место, подходящая жертва и даже проводник, который укажет путь... Иначе нельзя. О, я искал другой путь, я снова и снова вчитывался в древние строки, но предки неумолимы: иначе нельзя. И костер будет гореть!

Тогда я действительно ему поверила. Да, в те мгновения я согласна была умереть, чтобы дать миру надежду на спасение. Потом наши взгляды встретились, и наваждение прошло, потому что в глазах Сигфрида не было ничего, кроме безумия. И я закричала, призывая в свидетели черные камни:

- Кулон! Черный камень на длинной цепочке. Он мне нужен!

- Нужен? Нужен... Нужен! - подтвердило эхо.

- Вы об этом? - задумчиво протянул безумец, покачивая кулоном перед своим лицом.

Мне вдруг захотелось зарыться в поленья, а лучше под землю уйти, только бы подальше от этой вещицы. Вместо этого, я подалась всем телом вперед, умоляя:

- Скорее, дай мне его! Без него дверь не откроется! Дай!

- Дай! - требовали камни вокруг. - Дай! Дай!!! Дааааай!

Сигфрид отшатнулся, заметался по краю площадки пойманным зверем, бормоча:

- Нет, нельзя, нельзя! В нем сила, так много силы. Старая, злая сила... Она помешает! Глупая девка, думала обмануть меня, думала, что не узнаю, не увижу... - он остановился и уставился на меня совсем жутким взглядом, будто выпотрошить собрался. Ткнул в мою сторону камнем и потребовал: - Отвечай, что это? Что?!

- Что? Что! Что... - издевалось эхо.

- Это ключ, разве не видишь? - горячо зашептала я, и камни шептали вместе со мной, обещая, моля, убеждая: - Разве он не говорит с тобой? Послушай же! Послушай!

- Замолчи! - рявкнул Сигфрид. Кинулся к краю площадки, широко размахнулся, будто решил закинуть дурацкий кулон подальше... и вдруг застыл, выжидая, когда стихнет эхо моего шепота. Поднес камень к уху.