Марина Андреева - 400 страниц моих желаний

Пока Степан кряхтел возле морозилки, а малая бегала за полотенцем, я от нечего делать озирался по сторонам. Старенький холодильник ЗИЛ, с рукой как у триста десятого москвича, я уж думал таких и нет нигде больше. Раковина, старенькая плита, стена мелкой советской ещё плиткой выложена. Мебель явно самопальная, но не как попало сделана, а миллиметр к миллиметру подогнана, практичная, компактная. На чисто вымытом окошке, аккуратненькие занавески, под потолком люстра, и кажется тоже самодельная. Всё чистенькое, светлое. Нигде ни намёка на грязную посуду или пятнышко какое-нибудь. Сразу видно, что хозяйка в доме рукастая. Да и хозяин пусть и не богат, но тоже с руками из нужного места.

Вскоре мне выдали завёрнутое в полотенце ледяное крошево велев приложить к почти переставшей ныть челюсти.

— Ты Стрекозка, иди погуляй. Только не далеко, чтобы в окно видно было, — распорядился Степан и девочка не заставляя просить дважды умчалась прочь.

— Вот что скажу тебе… Кстати, как звать-то? — рыская вслепую в одной из самодельных антресолей, поинтересовался мужик.

— Павел… Можно просто Паша.

— Угу. Так вот Паш, что-то мне кажется узнал я ту девку, что ты ищешь. Не Еленой ли её случаем кличут?

— Да, — удивился я.

— Тогда радуйся, что тебе она бывшая, — невесело усмехнулся мужик, на что я удивлённо приподнял брови. — Стерва первостатейная. Беспринципная.

— Кратко, но чётко. Видать хорошо ты её знал, — хмыкнул я в ответ.

— Лучше б не знал… У меня ж брат был. Ну да ты уже это и так понял. Вот только Стрекозка у меня от него и осталась. Правдолюб. Идеалист. И при этом бизнесмен. Был… Но весь его бизнес накрылся, Светке ещё и двух не было тогда. Так вот эта Елена у него секретарём была. Я в те времена частенько у него бывал в городе, уж не раз свидеться нам пришлось. Запомнилась. Как-то вышло так, что произошли какие-то денежные махинации, и… Ай, что вспоминать-то? Не стоит она того, только руки придушить чешутся, да нельзя, мне вон ещё Стрекозку на ноги подымать.

— Так за что придушить-то? — поинтересовался я.

— Петька мало на эту тему говорил, но обмолвился как-то, что это она его подставила, документы какие-то подложила.

— Постой, это лет-то сколько прошло?

Мужик задумался. Достал наконец то, что так долго искал — початую бутылку водки. Выставил на стол две стопки, набулькал понемножку.

— Да уже с пяток лет будет, — ответил. — Петька, брат мой, тогда всё продать вынужден был. И бизнес в городе, и домину загородную, и квартиру, и машину. К нам вот с семьёй перебрался. Устроился на деревоперерабатывающий, а жёнка егоная на очистных осела оператором — образование у неё хоть и высшее, да для наших мест никому не нужное. Почти три года жили спокойно, не барствовали, но и всего хватало. А потом как-то разом всё закрутилось. Сначала я травму получил. Говорил же в боксе был. Тренировал. А тут как-то шли после занятий и пьянь налетела. Не суть. В общем, в больничку загремел надолго, а потом не у дел остался. Нинка, жена моя вместе со Петькиной женой работала на очистных, а их взяли и закрыли. Да так, чтобы народ о том особо не пронюхал. Это ж не дело всё дерьмо напрямую в озёра сливать. А я всё в больнице отлёживаюсь. В общем, моя-то по-тихому пенсию досрочную по вредности выбила и помалкивала в тряпочку, а у той дурынды совесть взыграла, начала по инстанциям бегать, пороги оббивать. Чего добивалась? Кто б знал. Я в бабьи дела не лез, Нинка моя в больнице почти всё время торчала возле меня. Может Петя в курсе был, да спросить не успели. Петькину жену машина сбила. Случайно ли? Водителя так и не нашли.

Степан набулькал ещё разок, теперь уже почти до краёв, подвинул ко мне стопку, но сам пить пока не спешил, и я не стал.

— Может закусить чего достать?

— Да не надо, — отмахнулся я, как-то совестно объедать хозяина было.

— Ну так вот, — продолжил вспоминать он. — А тем временем Петька на работе в каких-то отчётах огромные отклонения обнаружил. Вернее, подтасовку документов каких-то. Вспомнил как его самого когда-то подставили и попёрся к директору. В общем, влез туда куда не надо. Сорока дней с похорон его жены не прошло, а мы уже его хоронили. Светку вот усыновили, нам-то бог деток не дал, так хоть она есть. Э-эх… Вздрогнем! — отсалютовал он стопкой и выпил залпом.

— М-да уж, невесело, — произнёс я, не зная, что тут ещё сказать?

— Вот я и говорю: жизнь она такая, правдолюбов не любит…

— Не всегда люди за правду страдают, — пробормотал я.

— У тебя тоже недавно кого-то не стало?

Призадумался я и как-то незаметно, слово за слово, поведал обо всём: о гибели родителей, о том, как с Ленкой познакомился. Как думал, что влюблён, хотел предложение сделать, узнал, что беременна и радовался, детскую обустраивал. Как она к другому смылась, как Милу повстречал. Вот только истории про Рестанг опустил. Ну и о том, что Мила беременна от другого честно признался, и о том, что я всего лишь друг для неё.

— Только хотел перейти к более активным действиям, а тут на мою голову Ленка свалилась. И заявила, что аборт не делала и ребёнок это мой, тот хахаль видите ли не способен на зачатие был.

— Говорю же стерва! — в очередной раз подливая, заявил он. — Но ты так легко не ведись. Жизнь испортить быстро можно, а исправить потом как? То-то и оно, что уже никак.

— Я выставил условие, родит сделает тест на отцовство, если мой заберу себе, няньку найму. А она мне не нужна.

— Вот и взбеленилась? Пса то зачем-то уволокла.

— Знать бы куда и зачем?

— Небось шантажировать тебя им будет, — глубокомысленно изрёк успевший захмелеть после нескольких стопок хозяин.

Хлопнула входная дверь. Вернулась с улицы Света. Глянул я в окно. Темнеет.

— Ладно, Степан, спасибо за компанию, за поддержку, — говорю. — Да только идти мне надо. Вдруг вернулась?

Вышли в коридор. Пока я обувался, смотрю Степан тоже ботинки натянул, и куртку напяливает.

— А ты куда на ночь глядя? — поинтересовалась вышедшая из комнаты невысокая худенькая женщина лет пятидесяти.

— Провожу пойду, — буркнул Степан, подталкивая меня к выходу.

Так и получилось, что мы в итоге очутились у меня дома. Ленки не было, как и Дружка. Вот вроде бы сутки всего как он у меня, а сердце от тоски сжимается. Прав был тот кто сказал: «мы в ответе за тех, кого приручили».

— Хорошая у тебя квартира. Просторная, — оценил новый знакомец. — Ты если что, заходи. Хорошим людям мы завсегда рады. А если пса твоего увижу обязательно дам знать.

— Спасибо, — отозвался я.

— Ну я пойду? — говорит, а сам мнётся в прихожей, да и мне как-то тоскливо от мысли что один тут останусь.

— У меня там коньяк вроде оставался, может по стопочке на ход ноги? — предлагаю.

Степан, не стал юлить — кивнул. Входим на кухню и в глаза бросается странная пустота. Исчезли все баночки, тюбики, флакончики, чемоданов Ленкиных тоже нет.