Ольга Романовская - Чужая душа - потёмки

— Это моё дело, разведёнка деревенская, на чужое не зарься!

— А магистр Лазавей в курсе, что он ваш? Может, он меня любит? Может, мы вчера…

Договорить не успела, потому что взбешённая Тшольке толкнула меня под струю с явным намерением утопить. Наглотавшись воды, я едва не захлебнулась, закашлялась и в ответ полоснула ногтями по лицу обидчицы. Стоило это дорого: меня повалили с ног, вновь засунули под потоки воды и открыли краны на целый оборот.

Я отчаянно извивалась, судорожно крутила головой в поисках спасительного воздуха, но Осунта держала крепко, не давая вырваться.

— Запомни, хорошенько запомни это утро, — наклонившись к самому уху, прошипела она. — Узнаю, что ты вертишься вокруг Эдвина, сделаю всё, чтобы вылетела из Академии. Не исключат — так в Школу иных сошлют. Отступись, вертихвостка!

— Так замуж не терпится, что насильно жениха в Управу поволочёте? — пожертвовав клоком волос, избавилась от мёртвой хватки Тшольке, отползла в сторону и отдышалась.

Рубашка липла к телу и холодила. Она ничего не скрывала, и Осунта тут же оценила мою грудь и бёдра. Судя по всему, увиденное ей не понравилось — значит, боялась, что могу привлечь Лазавея. Мне под её взглядом было неуютно: хоть и женщина, но посторонняя, да и мысленно будто изнасиловала. Я не шучу: в глазах отразилось что-то такое… Явно прикидывала, как меня можно употребить в постели. Не самой, разумеется, но от этого не легче.

Наконец Тшольке презрительно скривила губы и отвернулась. На мой вопрос так и не ответила. Воспользовавшись моментом, поднялась на ноги и ухватила Осунту за «хвост». Целью моей были не волосы, а лицо, и я до него добралась.

Сочащаяся кровью царапина украсила щёку Тшольке. Та отскочила, побагровела, рявкнула:

— Сегодня же пробкой из бутылки вылетишь!

— Ничего, я всё ректору расскажу, — расплылась в ответной улыбке я. — И покажу. Не сама же я упала. А ещё отцу напишу.

— Пугаешь папочкой, девочка? — Тшольке обошла меня по дуге и прищурилась. — Ой, напрасно!

Пока я придумывала, чтобы ей ответить, Осунта гордо удалилась, громко хлопнув дверью.

Выдохнув, стащила мокрую, заляпанную кровью рубашку и кое-как ополоснулась. Похоже, страх перед водой останется надолго: под струю заставила себя забраться с третьего раза. Горло до сих пор першило, а то, что случилось пару минут назад стояло перед глазами.

Запахнувшись в халат, подобрала с полу ночнушку и решилась глянуть на себя в зеркало: красавица! Такое не замаскируешь. Даже не знаю, к лучшему или к худшему. Если выяснится, что я подбиваю клинья к преподавателю, по голове не погладят. Зато Тшольке накажут: она не имела права причинят вред студентке.

Робко приоткрылась дверь, и в помывочную заглянула наша староста. Обнаружив меня живой, с облегчением вздохнула и поинтересовалась:

— Агния, ты как? За что она тебя?

— Это личное, — буркнула я, пытаясь высушить волосы полотенцем. Посвящать весь Студенческий дом в свою жизнь не собиралась.

В голове возник план: попасться на глаза магистру Лазавею. Пусть полюбуется на месть ревнивой любовницы. Уверена, магистр не оценит и заведёт с Осунтой неприятный разговор.

Светана при виде моего распухшего носа и всклокоченных волос пришла в ужас. Объяснять, кто это сделал, не требовалось, так что подруга могла торжествовать: она же предупреждала!

Лаэрт, дожидавшийся на крыльце, присвистнул и пообещал наказать обидчика. Сомнительно, но спасибо.

На меня все косились, так что пришлось замотаться платком. Так и шла в учебный корпус, гадая, как же избавиться от ревнивицы. Затяжная война неизбежна, пора бы нанести ответный удар.

Магистру Анук, которая вела у нас «Основы арифметических вычислений в магии», хватило одного взгляда, чтобы отправить меня в лазарет. Не стала возражать: на занятия опоздала, сосредоточиться всё равно не могла, так что посижу с ватой в носу у магистра Аластаса.

В здании царила небывалая тишина, я в полном одиночестве плелась по коридору. Задумавшись, едва не получила дверью по лбу. Возмущаться не стала: лицо и так произведение искусства, хуже уже не станет. Сотрясение мозга тоже не исключено: что-то подташнивало, а Тшольке о пол-то приложила, хоть и не затылком. Или это нервы?

— Агния? — магистр Лазавей изумлённо взирал на меня с порога комнаты преподавателей. Удивление быстро сменилось беспокойством. — Кто это вас?

— Демон в женском обличии, — вздохнула я. — Магистр Анук отпустила, я не прогуливаю…

Магистр раздражённо отмахнулся: глупости говоришь, и заявил, что учёба для меня сегодня закончена, после чего вызвался проводить до лазарета.

— У вас студенты, я сама прекрасно дойду.

— Нет у меня сейчас занятий, а дойти… Считайте, верну долг, — усмехнулся Лазавей и напомнил, как полтора года назад я назойливо заботилась о его здоровье.

— Но у вас же была рука сломана…

— А у вас нос. И это гораздо хуже: без сращивания не обойтись.

Магистр протянул носовой платок: заметил, что мой уже целиком пропитался кровью. Поблагодарила и оперлась на руку Лазавея. Тот ободряюще похлопал по плечу, заверив, что магистр Аластас — знаток своего дела.

— Помнится, вы синяк сами вылечили, — воспользовавшись моментом, осторожно прижалась, уловив запах туалетной воды магистра. Так, и давно он им пользуется? Впрочем, откуда мне знать: раньше не принюхивалась. Что-то ненавязчивое, слабенькое, свежее.

— На вашем месте я бы не поручал мне свой нос, — усмехнулся Лазавей. — Вдруг неправильно сращу хрящ? И, Агния, не стоит так откровенно… хмм… стремиться оказаться поближе.

Значит, мне прижиматься к нему нельзя, а ему поддерживать меня за талию можно. Странная мужская логика! В этот раз хотя бы не отчитал, не обвинил в лёгком поведении.

В лазарете одиноко скучал помощник лекаря. Я его не знала — практикантов у магистра Аластаса всегда хватало. И все неказистые, увлечённые наукой, а не собственным внешним видом.

Лазавей усадил меня на стул, велев студенту оказать посильную помощь, а сам отправился на поиски магистра Аластаса. Когда он вернулся, я лежала на кушетке с предсказуемой ватой в носу и холодным компрессом на лбу. Вид, наверное, имела жалкий, но Лазавея, кажется, это не пугало. Магистр подошёл, положил одну руку мне на переносицу, другую — на висок. Сосредоточился, будто уйдя в другой мир, и обернулся к магистру Аластасу:

— Вроде, ничего серьёзного, без истощения магического резерва. Я, конечно, не специалист, но…

— …но в рамках самовыживания лечебное дело знаете, — с добродушной улыбкой закончил Аластас. — Не прибедняйтесь, Эдвин, все боевые маги врачевать умеют. Только откуда у девочки резерв? Она ведь с Общеобразовательного.