Франциска Вудворт - Жар огня

Я подошла к нему, от волнения сжимая листы бумаги и с не меньшим напряжением вглядываясь в лицо принца. Мы как будто заново знакомились.

— Лорианна…

Я тут же внутренне напряглась, и он это заметил.

— Лоран? — уточнил, и я кивнула, мне такое обращение было привычнее.

Харну удалось еще раз меня удивить. Не став требовать объяснений, обвинять или лелеять обиды, он обратился ко мне с явно заранее заготовленной речью.

— Лоран, вчера обстоятельства сложились так, что я был вынужден снять свой браслет, но обдумав произошедшее, осознал, что принял неверное решение. Да, я признаю обоснованность приведенных доводов, но это не повод отказываться от взятых обязательств. Я хочу, чтобы ты сама решила, желаешь ли, чтобы я и далее оставался твоим опекуном? Со своей стороны обещаю, что буду соблюдать и отстаивать твои интересы и прислушиваться к твоему мнению. Пусть на этот раз клятвы на браслете не будет, но я готов и без этого дать слово, что буду всегда защищать тебя.

От его благородства у меня запершило в носу. Без скандала, обвинений в обмане и выяснений отношений, принц предлагал мне свое покровительство.

— Подумай и сообщи о своем решении: готова ли ты довериться мне и принять от меня браслет опекуна, — произнес он, доставая и протягивая его мне.

С волнением я взяла браслет. В этот момент забылись все наши ссоры и недопонимание. Я по достоинству оценила жест Харна, и он искупал все.

— Я не тороплю с ответом, — добавил принц. — Если же ты откажешься, — его голос надломился, выдавая волнение, но он быстро взял себя в руки, — я останусь тебе другом.

В душе у меня творилось невообразимое, хотелось плакать и в то же время в порыве благодарности броситься к нему на шею. К счастью, я не сделала ни того, ни другого.

— Я буду у себя.

Харн не стал на меня давить, порываясь уйти, но я жестом пригласила его сесть за стол и уселась сама. Если честно, от волнения ноги не держали.

— Лоран, не спеши с ответом, — сказал он, но я качнула головой, положив браслет на стол между нами и придвинув к себе бумагу.

«Для меня твое предложение большая честь…»

Начало мне не понравилось, я скомкала и попыталась заново:

«Для меня будет честью принять твою опеку…»

Нет, не так. Я опять скомкала, так как не могла правильно сформулировать мысли.

— Лоран, — начал Харн, но я красноречиво посмотрела на него, показывая, как мне тяжело, и требуя не сбивать с мысли. В глазах принца бушевали эмоции, он тоже нервничал, и это помогло собраться.

«Благодарю от всего сердца! Твое предложение честь для меня! Кто бы что ни говорил, но ты был самым лучшим опекуном, и я всегда чувствовала себя под защитой. Несмотря на наши недопонимания, ссоры или обиды, ты всегда думал о моих интересах, а если и ругал, то за дело. Я рада, что все открылось, лишь жаль, что при таких обстоятельствах и что мне не дали возможности самой тебе все объяснить. Я хочу рассказать тебе правду о себе, и уже ты решай, стоит ли дальше опекать меня. В любом случае, что бы ты ни решил, ты имеешь право знать».

Протянув ему лист, я взялась за следующий.

Быстро пробежав глазами написанное, Харн поднял на меня взгляд:

— Лоран, ты не обязана…

Я лишь отрицательно качнула головой и продолжила писать, рассказывая на бумаге, при каких обстоятельствах я очутилась тогда в лесу, как боялась его реакции на правду, что Темный до сих пор не оставляет попыток добраться до меня и что Тень меня ментально защищал от него. Также написала, что именно Главе Тайной канцелярии удалось обо мне выяснить: «Я — Золотая сирена. Наверное, последняя. Император темных желает меня уничтожить, а у твоего отца, вероятно, свои планы на меня. Мне бы не хотелось, чтобы из-за опеки у тебя появились причины для конфликтов с ним».

Харн внимательно все прочитал, изредка бросая на меня короткие взгляды. Из всего прочитанного больше всего его поразило последнее:

— Сирена?! Ты уверена? — не мог поверить он.

Я с горькой улыбкой протянула ему записку:

«У меня золотистые волосы, я покрасила их, скрываясь от Темного, а еще во время покушения у меня пробудилась стихия воды».

Глядя на Харна, я решилась на последнюю откровенность: «Есть еще кое-что… Об этом никто не знает. Когда я убегала, дядя (если он мой дядя, я уже ни в чем не уверена), отдал мне кольцо моей матери».

Отдав записку, я дождалась, пока Харн ее прочитает, а потом под его взглядом с усилием, так как кольцо не спешило покидать мой палец, сняла его и положила на стол. Глаза принца удивленно расширились.

С осторожностью Харн взял его, рассматривая.

— Это не простое кольцо, — медленно произнес он.

«Надеюсь, теперь вопрос о доверии снимается?» — неловко пошутила я, чувствуя себя крайне уязвимой. Он мог забрать кольцо, рассказать о нем, и все же я верила Харну. Пусть теперь сам оценивает масштаб проблем, ожидающих его, если возьмет надо мной опеку.

— Ты что-нибудь знаешь о нем?

«Мне известно лишь, что если надеть его на другую руку, оно станет видимым. Я пыталась найти информацию в книгах, но безрезультатно».

— Кажется, я знаю, где можно поискать, — медленно произнес Харн, а на мой вопросительный взгляд ответил: — В нашей библиотеке.

Затем он вернул кольцо, еще раз подтверждая правильность моего поступка:

— Возьми. Не стоит его пока никому показывать.

Я вернула кольцо на палец, и мы зачаровано проследили, как оно исчезло.

— Можно? — спросил он и взял меня за руку. — Надо же, — покачал головой, проводя по моему пальцу, — никогда бы не подумал, что оно здесь есть.

«Эх, это он еще о браслете Тени не знает», — спохватилась я, но рассказать не решилась. Просто была уверена, что Харну это не понравится, и было неприятно признавать, что я то ли невеста, то ли жена лорду Хэйдесу. Фиктивная.

«Но ведь Тень снимет браслет, — мысленно оправдывалась я. — К тому же, я дала слово никому о нем не говорить».

Не отпуская моей руки, принц посмотрел мне в глаза:

— Лоран, ты согласна, чтобы я был твоим опекуном? — Это прозвучало торжественно и серьезно. Проникнувшись моментом, я медленно утвердительно кивнула, не сводя с него глаз. — Тогда…

Харн взял свой браслет, но, сделав знак подождать, я потянулась к бумаге. Уж если он решился, то я не могла не спросить.

«Скажи, мы можем оставить все по-прежнему? Я знаю, ты ответственный и беспокоишься обо мне, но не нужно снисхождений на тренировках к моему полу. Оставайся таким же требовательным».

— Лоран! — с облегчением усмехнулся Харн, прочитав. Кажется, он чего-то более серьезного ожидал.

Решив ковать железо, пока горячо, продолжила:

«И не нужно особого отношения ко мне, настаивать на переезде в женское общежитие и заставлять носить платье. Мне проще так. Вспомни сам, что было в театре. Я хочу спокойно учиться, а не привлекать к себе внимание».