Ева Никольская - Опекун для золушки

В таком свете отношение Риты к хозяину выглядело иначе, нежели я заподозрила. А еще стали понятны странности прислуги. Не зря я сравнивала их с зомби и куклами!

– А если кто-нибудь все равно захочет уйти? У них же есть родные, друзья… любимые, – последнее слово я прошептала, проникнувшись жалостью к несчастным, готовым отказаться от всего ради призрачной надежды. Ладно, не совсем призрачной, учитывая результат, но… все равно ведь они оставили за воротами прошлую жизнь, а в новой были обречены находиться тут, в этом мрачном замке.

– Нет, девочка, – Ивар обнял меня за плечи, – у них никого нет. Кандидатуры участников эксперимента отбирались очень тщательно. Для спокойной и плодотворной работы мне требовались те, кому нечего и некого терять.

– Значит, все они остались здесь из благодарности? – Прижавшись к его груди, я подняла взгляд на черного-пречерного чародея, который на поверку оказался вовсе не таким.

Ведь он не крал людей для своих опытов, не выкупал детей у погрязшей в долгах родни, не принуждал никого, не заставлял обманом… А главное, Ивар не позволял своей бесчувственной сестренке заполучить чужое тело, хотя имел все возможности найти для нее подходящую жертву. Действительно, ведь не пришлось бы тогда мучиться с созданием клонов, на которых, уверена, уходило не только все время мага, но и его силы. А как они, эти силы, ему доставались, я видела собственными глазами. Врагу такого не пожелаешь!

– Не только из благодарности, – после короткой паузы ответил герцог. – Дело в том, что новые тела не совсем стабильны. Я совершенствую их, но…

– Так люди все равно умирают? – Я загрустила еще больше.

– Нет. Меняют оболочку. Некоторые чаще, некоторые реже, но больше полугода не протянул никто. Потому и говорю, что до финала этого проекта еще далеко, – вздохнул магистр, целуя меня в макушку.

– Ах, какая идиллия! – Лизанда демонстративно хлопнула в ладоши, но звука не последовало, хотя голос ее был отлично слышен. – И кто из нас пудрит мозги Микаэле?

– О чем ты? – насторожилась я, а рука герцога, обнимавшая меня, заметно напряглась.

– Да обо всем! Во-первых, это были МОИ наработки. Это Я придумала способ использования живой материи, Ив лишь доработал его и начал проводить тесты на людях. Свою жажду власти над законами бытия мой братик маскирует под благородными порывами. Ах, позволил смертникам прожить еще год или два, или даже пять… Герой! Они за это готовы целовать ему ноги и молиться на него, как на бога, теша раздутое до небес самолюбие. Ты сам эгоист каких мало, Ив! – Она воззрилась на брата. – И цель твоя – вовсе не возвращение меня к жизни, вернее, не только это. Должна отдать вам с папочкой должное: о гибели моей вы умолчали, чтобы возможное воскрешение потом списать на возвращение дочери из длительного путешествия. Так что да, наверное, я тоже – часть твоего плана, но малая и незначительная! Иначе бы ты не строил из себя моралиста и отдал мне одну из прежних служаночек! Но не-э-эт… ты мало того, что запретил родной сестре общаться с обычными людьми, еще и сменил почти весь персонал на этих… – Привидение презрительно скривилось, не договорив, а мне невольно подумалось, что Ивар, быть может, специально тянет с ее возвращением к жизни. Если она в образе призрака такая стервозная, что же будет потом? Как мама могла с ней дружить? Не понимаю. – Хочешь быть честен с дочерью Ангелины? Так будь! Скажи ей правду, перестань строить из себя спасителя сирых и убогих. Девчонке влюбленность вскружила голову и отключила мозги, иначе бы бежала она от тебя без оглядки. Признайся ей, пусть лучше сразу узнает, с кем связалась. Это избавит ее от болезненного разочарования в будущем.

– И что я должна узнать? – уточнила, чуя, что это еще не весь список гадостей, которые жаждет поведать о брате сестра. Оставалось понять, где истина, а где ее сугубо личная точка зрения.

– Он использует тебя, Мика! Ему нужна не ты, а твой дар. Ты лишь средство для достижения цели, на твоем месте могла быть любая другая, и обхаживал бы он уже ее.

– Не новость, – нарочито спокойно сказала я, хотя такой взгляд на ситуацию меня коробил: как и любой девушке, увлеченной собственным женихом, мне хотелось быть для него единственной. Лизе моя реакция не понравилась. Она нахмурилась, что-то буркнула, а потом, пакостно улыбнувшись, заявила:

– А еще он следит за каждым твоим шагом с помощью кошки! – Я посмотрела на герцога, тот отвел глаза. На Геллу – она прижала к голове ушки и виновато муркнула. На безвольную марионетку моя четвероногая подружка не походила, а на добровольную сообщницу мага – вполне. – Перенастроил мои чары подчинения и превратил несчастное животное в свою шпионку! – злорадно выпалила Лизанда. – А еще меня обвинял в нечестной игре!

Ясно теперь, почему его светлость так вовремя здесь появился. Киса донесла! Открытие было неприятным, но… будь все иначе – неизвестно, что бы со мной сделало обиженное привидение. А так Ивар примчался на помощь, бросив все дела, нашел и сейчас стоял рядом, всем видом показывая, что не даст в обиду.

– Знаешь, Мика, что за ритуал я сорвал в тот день, когда погибла Лиза? – с неприязнью глядя на сестру, проговорил герцог.

– И что же?

Мы оба смотрели на золотую девочку, которая начала заметно нервничать.

– Переселение души.

– Ты… – Лизанда метнулась к нему, однако он быстро осадил ее, бросив короткое:

– Стоять!

Удивительно, но разъяренное привидение послушно замерло, так и не долетев до нас. У герцога была над ней какая-то власть, и, как бы это ни бесило Лизу, ей приходилось с ним считаться. Возможно, потому, что она все еще надеялась когда-нибудь вернуться в мир живых, и брат был единственным, кто мог ей это обеспечить. А может, дело крылось в чем-то еще. Но меня сейчас интересовал не «крючок», державший ее, а таинственный обряд, о котором она так не хотела распространяться. Интуиция подсказывала: это важно.

– Переселение чьей души, Ивар? – спросила я, потому что он замолчал.

– Лизанды.

– И куда? – Я продолжала вытаскивать клещами из него информацию, а он сверлил взглядом сестру, которая отвечала ему тем же. Их зрительный поединок длился и длился, меня же распирало любопытство вкупе с дурными предчувствиями.

– В тебя, мышка. В тебя.

– Это было минутное помутнение! – воскликнула призрачная леди, которая, как выяснилось, покушалась на меня дважды. А может, и к истории с озером она тоже лапку приложила? Поэтому Ивар и не стал углубляться в подробности, не желая настраивать меня против сестры. Зачем ей мое тело? Тогда еще детское, нескладное. Что во мне было такого особенного, раз она погибла, пытаясь стать… мной?

– Угу, минутное такое помутнение… минута длилась года три, если не ошибаюсь? – холодно усмехнулся герцог, чуть поглаживая меня по спине, будто хотел успокоить. И это действительно помогало: волнение отступало, а вместе с ним затихала и дрожь, осевшая в похолодевших пальцах. – После того как твоя семья, Мика, перебралась из столицы в графство, моя, без сомнения, гениальная сестричка заперлась тут, в старом фамильном замке, и с упорством маньяка занялась теми самыми разработками, которые я так подло присвоил, – съязвил он. – Когда же ты приехала сюда пару дней назад, она решила повторить сорванную тогда попытку, и, к моему большому разочарованию, с тобой у нее все вышло куда лучше, чем со служанками. Вероятно, отголоски давнего ритуала сказались. – Я поежилась, представив, чем могла закончиться та история в «мертвом саду», а Ивар, продолжая смотреть на привидение, сказал: – Учти, Лиза, в один прекрасный день мне могут надоесть твои выходки, и я просто вернусь в столицу. Моей будущей жене, думаю, там понравится. Ее мать, такая же одержимая, как и ты, прятала Мику в деревне почти всю ее жизнь, а мир такой большой и интересный. Хочешь путешествовать, мышка? – Он повернулся ко мне.