Екатерина Богданова - Прогулка в небесах

Обедали мы с Джинди на кухне, а я, фактически, только завтракала. Лордам домработница сервировала обед в столовой. Потом прошло несколько часов затишья. А вечером я получила невероятное приглашение на ужин, в обществе лордов Эрт'Грэйна и Эрт'Грайя. Идти совершенно не хотелось, да и откровенно страшно было. Но Джинди сказала, что лорд Эрт'Грэйн категорически заявил: «Никаких отказов и опозданий!».

Пришлось идти. Когда спустилась в столовую, лорды были уже там.

— А вот и наша малышка пожаловала! Присаживайся, дорогая, только тебя и ждали, — ласково произнёс Альзо! Я просто опешила. От Грэйна ещё можно было ожидать подобного заявления. Но услышать такое от грубого, злого гостя было просто невероятно. Однако именно он встал при моём появлении и галантно отодвинул для меня стул. Я непонимающе посмотрела на Грэйна. Он лишь неопределённо пожал плечами и продолжил крутить в руке бокал с каким-то голубоватым прозрачным напитком.

На протяжении всего ужина Альзо заливался соловьём, рассказывая, какое у него прекрасное имение на побережье. И как ему и его дому не хватает женской руки. Я же сидела, не поднимая головы от тарелки, и боялась даже пошевелиться лишний раз. О том, чтобы что-то сесть вообще не думала. А Грэйн, со скучающим выражением на лице, поглощал свой ужин и, казалось, вообще не замечал присутствующих за столом.

И только когда Альзо, шумно передвинув свой стул, сел рядом со мной, Трэйтон поднял взгляд от тарелки и пристально посмотрел на нас. На Альзо удивлённо, я же была удостоена явного осуждения. И в чём же моя вина на этот раз? Я даже ни разу не посмотрела на лорда Эрт'Грайя, и за весь ужин ни слова не произнесла.

Но гость, не замечая пристального взгляда хозяина, продолжал расписывать, какой он несчастный и одинокий, сколько в нём нерастраченной нежности, и что в обществе именно такой прекрасной девушки он мечтал провести остаток своей нелёгкой жизни. От последних слов я вообще впала в ступор, поэтому никак не отреагировала на то, что Альзо взял мою руку своими лапищами и принялся её нацеловывать.

— Тэль. Уже поздно, тебе не кажется, что пора спать? — бесцветным, каким-то чужим голосом произнёс Грэйн. Я очнулась от ступора, выдернула ладонь из цепких пальцев, похоже, тронувшегося умом Эрт'Грайя. С трудом поборола желание взять салфетку и вытереть руку, встала, пожелала лордам доброй ночи и ушла… за дверь.

Что-то странное происходит с этим Альзо, и не удивлюсь, если это я неправильно намагичила. А если учесть, что я вообще не умею пользоваться своей Силой и понятия не имею, что именно ему передала, вполне вероятно, что у бедолаги действительно с головой проблемы. Вот я и осталась стоять за дверью, чтобы послушать, не скажет ли он ещё чего-нибудь интересного про меня. И он сказал!

— Сколько?

— Чего сколько? — небрежным голосом спросил Грэйн.

— Сколько ты за неё хочешь?

— Нисколько, она не продаётся. Или ты забыл, что люди не рабы, и не являются нашей собственностью?

— Да брось, не мне тебе объяснять, что у всего есть своя цена! Ведь это ты ведёшь дела с Руфианом, а он продаёт даже воздух, а уж людей — тем более, — кажется Альзо начал злиться. — Повторяю, сколько? Назови любую цену.

— Она не продаётся. И давай закроем эту тему. Найди себе другую игрушку.

Судя по голосу, Грэйн тоже был сильно раздражён.

Вот уж не думала, что стану причиной конфликта между лордами. А в столовой в этот момент уже начался разговор на повышенных тонах. Альзо кричал, что он всё равно заберёт меня, что я ему действительно нужна, а Грэйн со мной просто играется. Потом лорд вдруг сник и произнёс убитым голосом:

— Трэй, я сам не знаю, что со мной происходит. Но с тех пор, как она пришла к тебе в кабинет и посмотрела на меня своими нежными янтарными глазами, я больше ни о чём, кроме неё, думать не могу.

Оказывается, у меня янтарные глаза! И где он там янтарь увидел? Всю жизнь были светло-карими, а тут вдруг стали янтарными. Да ещё и нежными! А Альзо продолжал откровенничать.

— Мне везде чудится её запах. Только закрою глаза, вижу нас с ней на лугу возле Рок Повэр. Мы срываем друг с друга одежду и страстно…

— Достаточно, Альзо! Избавь меня от пикантных подробностей своих эротических фантазий! — перебил Грэйн. И, судя по голосу, он едва сдерживался, чтобы не засмеяться. А я покраснела. Это что же я передала Альзо? Неужели поделилась своими впечатлениями о произошедшем на лугу?

— Хватит, Альзо. Я не продам тебе Тэль. Более того, не подарю, не отдам на время и даже не отпущу, если она сама того захочет. Она моя! — и добавил, повысив голос, — И ей уже давно пора быть в постели и видеть сладкие сны обо мне! Спокойной нооочи!

Ой, кажется, это было сказано для меня.

И мне, как хорошей девочке, сейчас полагается устыдиться и убежать в свою комнату. Но, наверное, я не хорошая девочка, потому что мне совсем не стыдно. Это им — лордам должно быть стыдно. Сидят и торгуются, как будто я лошадь, а не человек. Да если бы не надежда на то, что Грэйн, рано или поздно, но всё же вернёт меня домой, давно бы уже ушла из этого дома и из его жизни. И никто не смог бы меня удержать! А ведь Грэйн это тоже понимает, вот и кормит меня обещаниями. Мне же остаётся только ждать и надеяться на его благородство. Да, меня ничего не держало в том, родном мире, ну кроме дедули, но остаться здесь и быть «вторым классом», негласной рабыней? Нет, этого я не потерплю!

Пока шла к своей комнате, накрутила себя до такой степени, что готова была уже идти поднимать людей на революцию. Но мои повстанческие измышления были бестактно прерваны: сначала в ушах зашумело, потом раздался тихий, едва уловимый шёпот и вдруг резкий приказ:

«Да впусти же ты меня!» — И это был голос Грэйна. А куда мне его впускать-то?

— Куда?

«Не сопротивляйся, впусти мой голос в свой разум», — опять едва различимый шёпот.

— И как мне это сделать? — постаралась расслабиться и «пропустить» Трэйтона в свои уши. В разум никого пускать не собираюсь, у меня там и так полный разгром. Сама ничего не понимаю, а если там ещё и посторонние похозяйничают, вообще все мысли разбегутся.

«Ты меня слышишь?»

Слышать-то я слышала, но плохо. Голос шёл, вроде бы, ниоткуда и в то же время отовсюду. А это немного нервировало, так что лучше пусть быстро скажет, что хотел и отвяжется.

— Слышу я тебя, — ответила шёпотом: — чего надо? Извиняться за подслушивание не буду, сам виноват. Я предупреждала, что если не будешь мне ничего говорить, сама буду искать ответы…

«Да успокойся ты, об этом потом. Сегодня ночуешь в моей спальне».

— Совсем совесть потерял?!! — сама не заметила, как практически прокричала своё возмущение в пустой коридор. Наверное, если бы меня сейчас увидел кто-нибудь посторонний, то подумал бы, что умалишённая, причём, буйная.