Мария Данилова - Сезон огней. Академия магии

Редактор Тина Лебедева

Дизайнер обложки Мария Данилова

© Мария Данилова, 2018

© Мария Данилова, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-7149-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ночь опустилась на бескрайние поля. Тишина и умиротворение постепенно сменялись тревогой и беспокойством. Природа восставала против того, что должно было произойти. Против того, что она не создавала.

Ветер пронесся над поникшей травой, между стволов высоких деревьев, устремляясь туда, где жизни быть не могло. Сегодня ее тоже не будет.

Развалины старого особняка были покинуты солнцем и временем. Все в нем пришло в увядание, стены разрушились, цвета поблекли и выцвели. Уничтоженные многими годами неприкосновенности руины прежде роскошного дома покоились на окраине леса.

Все, что осталось от былого величия – это большой, просторный зал. Он как будто намеренно сохранился целым и невредимым в то время, как остальные помещения были стерты с лица земли. Когда-то в этом большом просторном зале устраивались несчетные балы, играла музыка, обитатели и гости особняка блистали в бесподобных нарядах.

Но это было давно. Сейчас это место оставалось лишь мрачным напоминанием былого величия.

Пронесшись сквозь лесную чащу, ветер уверенно ворвался в этот зал через отсутствующие стекла в рамах больших, широких окон в пол. Пыль в углах взметнулась в воздух, а ветер наконец-то настиг того единственного, кто так взволновал саму природу сегодня ночью.

Покружив вокруг некоторое время, ветер решительно окатил настойчивой волной нарушителя спокойствия, словно напоминая о последствиях того, что сегодня здесь будет происходить.

Он выпрямился и вздохнул. Его темный плащ взметнулся в воздух, брови сдвинулись к переносице. Секундой позже он позволил себе милость и грустно произнес:

– Я знаю, что нельзя. Но у меня нет выбора, – ответил на предостережение ветра Кейн.

Ветер покружил вокруг него, а затем сжалился и затих, притаившись в смиренном сумеречном безмолвии.

Подождав еще недолго, Кейн снова осмотрел начертанное перед ним на полу: большой круг, искусно расписанный множеством символов и знаков на мертвых, забытых языках, хитросплетения линий, плавные переходы, разветвления. Круг был идеально ровным. Ничто в этом мире не могло его нарушить.

Кейн достал из кармана заранее заготовленный колдовской мешочек и забросил его в пределы круга. Круг зашипел, задымился, словно принимая свою жертву, а затем поглотил то, что находилось внутри. Воздух наполнился тяжестью, запах жженого сахара стал слишком едким и неприятным.

Кейн извлек из ножен клинок, и ни разу не дрогнув, с силой взялся за острое, словно бритва, лезвие. Глубокий порез образовался на его ладони, кровь полилась сплошным потоком. Убрав нож, Кейн вытянул свою ладонь над кругом. Его кровь обильно орошала пол, накрывая собой идеальные линии небрежными багровыми каплями.

Как только крови оказалось достаточно, Кейн в полголоса начал наговаривать заклинания. Текст был длинным, внушительным, от каждого слова сердце стучало вдвое чаще, душа начинала вибрировать от монотонности произношения и мощи, с которой Кейн говорил. Ему и самому было не по себе. Поэтому так волновался ветер. Поэтому природа стремилась спрятать следы своего существования в сумерках ночной тиши.

С каждым новым словом говорить становилось тяжелее, горло Кейна сковывала боль, как будто кто-то начинал его душить. Ничто не давалось ему настолько тяжело, как этот ритуал.

Но такова была цена, которую он готов был заплатить.

Наконец-то его голос добрался до самой сути происхождения жизни на земле, проник в глубины океанов, опустился глубже и воззвал к тому, к чему взывать было нельзя. Правила снова были нарушены.

Кровь вспыхнула алым светом, обрела собственную волю и стала растекаться по кругу, заполняя собой каждую линию, искусно выписанную на полу. Она не заходила за границы, не накрывала собой, кровь целиком и полностью поглощала саму сущность созданного круга.

Когда последняя капля замкнула круг, поглотив замысловатый символ, Кейн закончил читать заклинание и опустил ладонь. Рана все еще была глубокой и кровоточила, но для ритуала она больше не нужна. Кейн, не глядя, достал платок и перевязал ладонь, внимательно наблюдая за тем, что начинало происходить.

Изменения произошли не сразу, но линии постепенно разгорались, вспыхивая красками увядающего заката. С каждой новой секундой его поглощали отблески Тьмы, круг потихоньку начинал потрескивать, неприятный далекий перезвон откуда-то из-за границ реальности, словно предостережение, задребезжал вокруг.

Кейн слегка поморщился, ведь этот звон все нарастал, становясь нестерпимым. Невыносимым. Еще чуть-чуть и барабанные перепонки лопнут.

Но Кейн ничего не делал. Он знал, что способен это выдержать. В конце концов, он делает это не впервые.

Звон закончился внезапно. Его отголоски еще долго раздавались на многие километры вокруг. Но Кейна это уже не волновало, ведь круг наконец-то вспыхнул черным пламенем, а в лесу поблизости, где уже давным-давно не было жизни, последние отчаянные птицы немедленно взмыли в воздух и совершили свой побег.

Вокруг не осталось никого.

Черный огонь горел не по правилам. Пламя взметалось в воздух стремительно, но соприкасаясь с этой не естественной для него реальностью, оно лишь закручивалось в небольшую воронку, осыпаясь, словно тлеющий пепел.

В центре круга стали появляться первые очертания формы. Сначала они проявлялись бесшумно, но потом, когда не связанные между собой на первый взгляд видения, обрели вполне человеческую форму, по залу прокатился тревожный шелест.

Человек в круге вызывал тревогу. Сначала он пугал своими формами, своим появлением. На человека он хоть и походил, однако не был им в полном смысле. Это был лишь призрак. Но когда его облик проявился в физическом плане, панический страх, который вызывало его появление, прошел. Ничего страшного в нем не осталось.

Это был юноша двадцати лет, с темно-каштановыми волосами. Пока его глаза были закрыты, на лице с острыми чертами, была запечатлена маска страданий.

Но вот уже прошла целая секунда, сравнимая со временем, за которое высыхают целые океаны, его ясные зеленые глаза озарились пробуждением, а выражение лица сменилось удивлением.

Медленно обведя взглядом зал, в котором он находился, юноша обнаружил прямо перед собой того, кто к нему взывал. За мгновение облегчение сменилось беспокойством и тяжелым бременем ответственности.

– Кейн, – узнал призрак. – Ты снова призвал меня в этот мир.