Ника Веймар - Опасные решения

— А что князь скажет? — медленно произнёс мужчина. — Башку мне потом не открутит?

— С какого перепугу? — искренне удивилась я. — Он не говорил, что мне нельзя учиться драться.

— Ну ладно, — Гектор хлопнул ладонью по колену. — Давай так: как он вернётся, ты с ним поговори. Разрешит — сам тебя тренировать буду, значится.

— Спасибо! — я подпрыгнула от радости и от избытка чувств чмокнула сотника в щёку.

Тот покраснел так, что от него можно было бумагу поджигать. А остальные стражники заржали и принялись подтрунивать над командиром, дескать, совсем одичал, раз от такой мелочи смутился.

— А ещё была как-то история, баял дед мой, а ему его дед сказывал, — начал Васька, когда смех утих, — жила в деревне девушка. И начал за ней ухаживать местный парень. Даже сладилось всё у них, к свадьбе шло дело по осени. Родители приданое готовили, сваты честь по чести приходили. А парень был в дружине князя тогдашнего. Выпала его очередь торговый обоз охранять, и напали на обоз тот лихие люди. Как сквозь землю провалился. Только по осени ночью стукнул в окошко к девке-то жених. Бледнющий, только глаза горят, на лице. «Любишь? — спрашивает. — Ждала?» А она слезами от радости залилась, ждала, говорит, соколик мой ясный, чуяло сердце, что вернёшься ко мне. А парень ей и говорит, мол, будь готова, завтра ночью приду за тобой, пойдём в храм Двуликого, да женой назову тебя. И девка-то и согласилась.

Стражник умолк, обводя взглядом собравшихся и ожидая реакции.

— Дура девка, — прогудел сидевший рядом с Гектором рыжий здоровяк. — Волоса длинные, а умишко куцый. Кто ж по ночам сватается-то?

— Вот и я не понимала никогда, почему люди, наслышанные о нечисти и опасающиеся её, как пыльным мешком стукнутые, идут следом за якобы знакомым человеком, с которым явно не всё хорошо, — поддакнула я. — Вась, так он кем стал-то? Упырём?

— Живым мертвяком, — охотно удовлетворил моё любопытство рассказчик. — А чего девка согласилась, говорите? Дык любила его без памяти. И ночью он её забрал, да повёл к храму. А вокруг — тишина, ни один листок не шелохнётся. И только по деревне за ними собаки воют, как по покойнику. А руки-то у жениха ледяные, да всё крепче он живую ладонь сжимает. Девушка взмолилась, чтоб отпустил, а он в ответ расхохотался, повернулся к ней, а вместо лица — череп скалится.

— Мило, — согласилась я. — Она в обморок не брякнулась?

— Может, и брякнулась бы, да не успела, — Васька потёр переносицу. — Мертвяк крикнул так, что земля раскололась, да и утащил её за собой в расщелину. А потом земля над ними сомкнулась. И слышали с той поры каждую осень стоны женские из-под земли, да смех мужской.

— Это он чего там с ней делал? — грохнул Гектор. — Никак, женился? Довольно хоть стонала?

— А кто знает-то? — вихрастый и сам расхохотался. — Но с той поры никто не видел ни девушки той, ни дружинника молодого.

Мы болтали ещё с полчаса, потом я с неохотой поднялась со скамьи, вспомнив, что неплохо бы зайти к Эмме на кухню. Гектор проводил меня до замка, взяв обещание заглянуть в караулку завтра с очередным рассказом.

Но Эмма только в очередной раз отмахнулась от моего предложения помочь, заявив, что лучшая помощь — не мешать. Накормила и отправила прочь с кухни. Я вспомнила слова Виссера про Антери и нахмурилась. Неужели он говорил правду? В то, что подруга притворяется, мне не верилось.

— Анта, ты как? — я поскреблась в дверь.

— Не очень, — сидевшая на кровати Антери выглядела такой же усталой и бледной. — Ну что, ты говорила с князем Кристиэлем?

— Говорила, — я вздохнула. — Отказал и выгнал из кабинета.

— Я так и думала, — девушка вздохнула и поникла. — Значит, всё… Алина, я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне, — она протянула мне простое колечко. — Возьми. Считай это последней просьбой.

Моё сердце бешено заколотилось. Неужели Виссер всё же был прав? Что он говорил: кольцо можно взять, но нельзя надевать? Ну ладно… Последняя проверка.

— Спасибо, — я осторожно взяла украшение и положила в карман. — Но ты сгущаешь краски, я уверена, что ты выживешь.

— А ты не наденешь кольцо? — с тревогой спросила Антери.

— Не сейчас, — я покачала головой. — Пойду помогать Эмме на кухне, не хочу, чтобы твой подарок испачкался. Отдыхай, дорогая.

— Попробую уснуть, — девушка со вздохом откинулась на подушки и прикрыла глаза.

Пробежка меня не успокоила, хотя я старательно навернула с десяток кругов вокруг озера. И в свою комнату я поднималась, не замечая ничего вокруг. Господи, она правда желает мне зла? Но за что? А если это случайность, откуда Виссер так точно знал о её поступках? И главное, спросить не у кого… Может, Айлину, как вернётся, подсунуть это колечко под шумок, мол случайно нашла, и спросить, что за оно? Кристиэль навряд ли расскажет… Погружённая в свои мысли, я поднялась на третий этаж и в прямом смысле слова остолбенела. В коридоре царил разврат. Знакомые и незнакомые мне маги и магички в разной степени раздетости, никого не смущаясь, откровенно ласкали друг друга и занимались сексом, как мартовские коты.

— Дааа, ещёёё, — стонала госпожа Тамила, которую перегнул через перила худощавый Ремиз. — Сильнее…

— Ой… — я опустила глаза, чувствуя, как пылают щёки.

— Алиночка, — сфокусировавший на мне взгляд Ремиз хищно улыбнулся, — я сейчас, детка, подожди минутку.

— Я займусь ею, — на моё плечо легла тяжёлая рука местного мага-водника Ледовира. — Алиночка, сладенькая моя…

Оглянувшись, я с ужасом увидела такой же масляный взгляд, что и у Ремиза. А мужчина, не теряя времени, попытался разорвать на мне рубашку. Выйдя из ступора, я взвизгнула, вырвалась из его цепких рук и, перепрыгивая сношающиеся прямо на полу парочки, рванула к своей комнате. Едва успела закрыться на засов, как в дверь тут же забарабанили.

— Детка, любовь моя, открой, — страстный голос Ледовира и сильный удар в дверь. — Открой, или я вышибу чёртову дверь!

— Какого озверина они там хлебнули? — простонала я, понимая, что сама себя загнала в ловушку.

— Алиночка, детка, у нас кончается терпение, — это уже Ремиз.

— Ммм, свежая светлая девочка… — кто-то незнакомый. — Я тоже хочу её. Давайте сломаем дверь наконец-то!

— Я сейчас открою! — пискнула я, пытаясь выиграть время и лихорадочно осматриваясь. Окно. Только бы удалось его открыть! — Я раздеваюсь, мальчики, дайте мне две минутки.

— Алииииина, — слаженный вздох за дверью. Господи, сколько их там? Они что, все своих дам побросали? Не-не-не, я на групповуху не подписывалась!

Окно не поддавалось. Наконец, толкнув раму со всей силы, я его распахнула, едва не выпав. Выглянула. Узенький карниз с кое-где выпавшими камнями и единственное открытое окно двумя этажами выше. Блин! Я роуджампер, а не скалолаз. Но времени раздумывать не было. Дверь уже трещала под напором распалённых мужиков. Я вылезла на карниз, попыталась прикрыть окно. На удивление, оно закрылось легко. Так, главное, вниз не смотреть… Цепляясь за выступающие камни, отодвинулась подальше от своего окна и вздохнула, прикидывая, как забраться наверх. Камни вроде бы выглядели вполне надёжными, единственный минус — никакой страховки. Если сорвусь, да на каменные плиты двора… Ох, не надо об этом. И тут стоять не надо, мало ли, сейчас дойдёт до этих укуренных, что кроме как в окно, деваться мне было некуда, да и полезут за мной. Я смело ухватилась за ближайший камень, чуть подтянулась, поставила ногу на какой-то выступ. Так, вроде держится, замечательно. Чувствуя себя мухой, кое-как доползла до карниза четвёртого, а потом и пятого этажа. Исцарапанные камнями руки саднили. Так, последний рывок: по карнизу и в окошко… Слава богу, не нужно под раму подныривать, открыто как раз с нужной стороны. Через минуту я перевалилась через подоконник и второй раз за последние полчаса покраснела. На огромной кровати под балдахином ни кто иной как его высочество Кристиэль собственной персоной имел симпатичную блондинку. Кожа мужчины была покрыта капельками пота, бёдра ритмично поднимались и опускались. Его партнёрша блаженно постанывала, вцепившись в деревянное изголовье кровати.