Марина Комарова - Калинка-малинка для Кощея

— Мы будем заключать брак или кого-то продавать на невольничьем рынке? — на всякий случай уточнила я, впечатлённая вступлением.

— Так, ну не начинай только! У нас нет невольничьих рынков!

— А если найду?

Дивислав закатил глаза. Сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— В общем, дело так. У Кощеев с женитьбой всё сложно. Было время, когда нашим предкам приходилось воровать девиц, ибо добром ни одна из них перебираться жить в Межанск не хотела. Оно и понятно: нынешний город не сравнить с тем, что было. Раньше крепость стояла, ров, да умруны шастали, как к себе домой.

— В общем, картина печальная? — не удержалась я.

— Да, — кивнул он, совершенно не разозлившись, что не слушаю молча. — Сейчас куда лучше. Да и после того, как от человеческих девиц кровь стала вливаться в наши жилы, мы и краше стали и глазу приятнее.

— И скромнее.

— И это тоже, — кивнул Дивислав. — В семье нас двое — я и Темнозар. Наследником может стать только один. Второй в компенсацию станет бессмертным.

Я молча приподняла бровь. Вот как. Значит, у меня было не совсем верное представление о Кощеях. Оказывается, бессмертие у них не у всех. Как интересно, однако. Буду знать.

— Как ты уже поняла, Темнозар выбрал бессмертие. Но и детей у него быть не может, так поддерживается в природе гармония, — посмотрел на меня Дивислав. — Он полностью занят своими исследованиями, не особо любит людей… да и нечисть тоже. От хозяйственных дел, если они только не связаны с опытами, его тошнит. Работа на общее благо, если в итоге оно не будет его собственным, наводит на него тоску.

— Короче, не брат, а мечта, — протянула я.

— Нет, он хороший. Но вот… такой, — вдруг улыбнулся Дивислав. — В связи с этим мы честно поделили все плюшки нашего рода. Я — наследник. Мне после смерти отца становиться хранителем Межанска.

Я кивнула. Хорошо. Так понятнее. Но не тяни, душа моя, а то скоро уж идти к алтарю, а мы тут всё беседуем о тонкостях кощеевого уклада.

— У нашей семьи есть провидица. Не то чтобы она может указывать, что нам делать. Но… бывает, говорит правду.

Рука Дивислава легла на мою. При этом ощутимо так легла. Я удивленно приподняла брови. Это боится, что сбегу? Так это вряд ли: выпрыгивать через окно в наряде до пят очень неосмотрительно. И единственное, что я сейчас смогу, если что вдруг пойдёт не так, — завопить что есть силы. А там и Васька примчится, и Забава дверь выломает. Ведь точно же оба подслушивают, знаю я их.

Правда, надо отметить, после нашего знакомства и попытки забраться ко мне в светлицу Дивислав больше не пытался сделать что-то, что мне бы не понравилось. Нет, симпатию и свои мужские поползновения он никак не преуменьшал. Но при этом вел себя прилично. Или это был обманный ход.

— Лишка… в смысле, провидица, показала мне тебя. Сказала, что ты моя судьба.

Повисла тишина. Только его пальцы сжались сильнее. Да не убегу я!

Лишка, Лишка… Что-то мне не очень нравится это имя. Аж вспоминается родственница старосты, будь она не ладна. Больно уж часто любила голосить: «Ой, лишенько!» Надо ли говорить, что после этого обычно ничего хорошего не случалось?

— Поэтому я пришёл в Полозовичи. Изначально, не скрою, попытался применить чары обольщения. — Он как-то невесело усмехнулся.

— И как? — подозрительно поинтересовалась я. — Подействовали?

— Знаешь, когда девица вместо того, чтобы броситься тебе на шею, отвешивает пощёчину, то это какое странное воздействие.

— Хм. Пожалуй, ты прав.

— Ты здорово выделяешься среди других, Калинка, — тихо сказал он. — Вроде бы и не против побыть рядом с молодцем. Но в то же время постоянно об этом не думаешь. Живёшь сама по себе, мало чего боишься, но и на рожон не лезешь. А еще не проявляешь ко мне особого интереса, что озадачивает и раззадоривает.

— Это чем же? — уточнила я.

По идее, надо бы разозлиться: пришёл же ко мне не потому, что увидел издалека, влюбился и помчался добиваться, а из-за того, что какая-то Лишка предсказала судьбу. Но… никак. Внутри царило какое-то странное спокойствие. Негодование вроде бы и теплилось огоньком, но очень слабым и почти безнадёжным. Может, всё потому, что матушка учила супруга выбирать головой, а не сердцем? Хм, что-то я совсем запуталась.

— Недоступностью, — честно признался Дивислав. — А еще ты мне действительно нравишься. Я тебе не признаюсь в вечной любви, да еще и с первого взгляда, но я в такую и сам не верю. А еще из тебя выйдет прекрасная жена.

— Признание так себе, — отметила я, поглядывая на свои руки, унизанные подаренными перстнями.

Дивислав какое-то время молчал. Потом повернул меня к себе, вплёл пальцы в волосы и прижался к губам. В голове не осталось ни одной мысли, полынный запах окутал, пьяня, наполняя грудь какой-то странной лёгкостью и радостью.

А губы у него сладкие, и целует так, будто ни одну до этого так не целовал.

— Я не шучу, Калинка, — шепнул он в мои губы. — Мне нужна такая, как ты. Я не богатырь, не герой из дружины князя къевского. Но я своих в обиду не даю. И никогда не дам. А если еще хочешь отказаться, то самое время это сделать сейчас.

Голос будто пропал. Я смотрела в холодные светло-серые глаза и понимала, что в первый раз жизни чувствую себя маленькой девочкой, которая не знает, как поступить. А еще почему-то воля предательски тает, словно воск свечи, и…

— Соглашайся, дура, — просвистел рядом шёпот, и раздался щелчок клювом.

Дивислав не изменился в лице, только раздался грохот. А потом донеслось дикое: «А-а-а-а, за что-о-о?», и такое увесистое «бух».

— Ты из какого гнезда взяла это недоразумение? — невозмутимо поинтересовался Дивислав. — Оно ж и спальню к нам всё время будет лезть.

— А ты уверен, что мы будем в спальне? — уточнила я, сбрасывая наваждение.

— А ты нет?

Я ничего не ответила. Надо подумать. Только вот времени как-то нет. Могу, конечно, вернуться домой. Снова жить с Тишкой и Мишкой, гонять Ваську и лечить полозовчан. Только поможет мне это спасти Леля? И с мостом ничего не выйдет, если я вдруг отдам богам душу, когда попытаюсь его восстановить.

— Ну… мне надо подумать.

— Много думать вредно! — отрезал Дивислав.

— Хорошо, я согласна.

Он озадаченно посмотрел на меня. Кажется, тоже не ожидал. Даже глубоко вздохнул и обеспокоенно заглянул в глаза.

— Это, конечно, неправильно, — заметила я, всем видом показывая, что не собираюсь больше обсуждать этот вопрос — всё решено. — Обычно, ну… по канонам сказок, легенд и прочего сначала должна быть свадьба, я в тебя влюбляюсь, ты признаешься, открываешь правду. Я убегаю, ты за мной… Находишь аж в тридевятом царстве, убеждаешь в собственной любви, садишь на коня и увозишь в закат.

— Большой? — вдруг уточнил Дивислав.