Шеррилин Кеньон - Время вне времени

Рэн кивнул.

— Майя — наши предки. Корни у нас единые, но много веков назад мы отделились от них. Пока майя строили свои города, Ани-Кутани — прямые потомки и народ, избранный Ахау Кин, — укрепляли позиции. По сути, они являлись привратниками, которым было поручено удерживать самое темное в мире зло, чтобы оно не вырвалось из адской обители их отца и не смогло навредить человечеству. В общей сложности существует одиннадцать врат, которые можно открыть и пройти. Четыре основных в настоящее время находятся в Америке, а остальные семь разбросаны по всему миру. Священным долгом Ани-Кутани на протяжении нескольких поколений было воспитывать величайших во всем мире воинов, призванных сражаться со злом. Их никто не мог победить… До тех пор, пока за ними не пришло чудовище с белыми глазами.

Катери замедлила шаг, идя рядом с Рэном. Ее поглотил страх от осознания того, что все мифы оказались не абсурдными байками, призванными развлечь или напугать детишек. А с этой легендой Катери отлично знакома… бабушка в красках описала историю.

«Из далеких восточных морей пришло чудовище, обладающее огромной силой, и великое зло опустошило все на своем пути. От столь жестокого нападения Мать Земля истекла кровью, и ее сердцебиение стало таким слабым, что даже малыши перестали его слышать. И хотя нападение удалось отразить, легенда гласит, что однажды зло вернется и закончит начатое. Навсегда уничтожит мир».

Во всех древних мезоамериканских культурах упоминался белый бог, который желал уничтожить человечество. В пророчествах говорилось, что однажды он вернется, чтобы закончить начатое. Эти мифы уже не одно десятилетие бурно обсуждают ученые.

Рэн склонил голову.

— Чудовище звали Аполлими. Богиня из Атлантиды.

— Зачем богине Атлантиды уничтожать наш народ?

— Месть за совершенное против нее злодеяние.

— А что мы сделали?

— Ничего, просто мы охраняли врата на острове близ Атлантиды. В ее понимании наше бездействие — величайший из всех грехов. На самом деле, ее гнев был направлен не на нас, просто мы попали под перекрестный огонь. Богиню одолевала ярость к греческому богу Аполлону. Но еще сильней она злилась на свою семью — весь атлантский пантеон.

Катери нахмурилась еще сильнее.

— Почему?

— У нее был сын, которого захотел убить ее муж. Защищая ребенка, богиня спрятала его в человеческом мире, чтобы его воспитали как принца. Вместо этого над ним измывались, а потом его жестоко убил Аполлон. В отместку Аполлими прикончила всю свою семью и погрузила Атлантиду в морскую пучину. Но это не утихомирило ее ярости, и она поклялась уничтожить землю. Взбешенная Аполлими явилась сюда. Не из-за того, что мы ей как-то навредили, а из-за нашего бездействия по отношению к ее ребенку.

У Катери открылся рот от абсурдности ситуации. Если честно, она ожидала от богини большего благоразумия.

— Но если они не знали…

— Катери, для нее это уже не имело значения. Поверь. Я хорошо понимаю ее ярость от потери, поэтому не держу на нее зла. Нет ничего хуже, чем наблюдать, как весь твой мир рушится, а ты не в силах помешать или остановить это. Во власти безграничных мук и горя смотреть на мир, которому глубоко наплевать на… это сводит с ума, и я благодарен богам за то, что ты не понимаешь и не можешь себе этого даже представить. Поскольку никто не должен испытывать этих адовых мук. Когда ты изнываешь от боли, а душа диким криком молит о помощи, но никто ее не слышит. Никому нет до тебя дела. Все вокруг продолжают копошиться в своих вонючих жизнях, равнодушные к чужим страданиям. И в один прекрасный день ты понимаешь простую истину, как мало ты значишь для остальных, и тогда просто теряешь остатки рассудка и перестаешь здраво мыслить. Превращаешься в неистовое существо с единственным желанием: заставить их понять твою боль. Ты вырываешь их из мыльного пузыря слепой беспечности, чтобы они познали ад, с которым тебе приходится жить. В такие секунды хочется почувствовать их кровь на своих руках. Попробовать ее на вкус. Искупаться, пока не опьянеешь, а кожа не сморщиться. Такое безумие живет глубоко внутри каждого из нас. Большинство людей лишь раз или два за всю жизнь тянутся к нему, но все равно не окунаются в этот омут с головой.

Взгляд Рэна обжигал своей искренностью….

И безумием.

Он ужаснул Катери. Ведь она даже не знала, кто Рэн на самом деле. Демон, бог или иное существо. Тем не менее, сейчас его одолевала ярость, но Катери не сделала ничего, чтобы вызвать такую реакцию.

— А другие похожи на животных, которые слишком часто подвергались насилию, — продолжил он. — Когда-то они пережили ужасные истязания, пострадав так сильно, что не знали ничего помимо жестокости. Охваченные яростью, которая вытесняет остатки человечности. Снедаемые единственным желанием — заставить мир заплатить за совершенные против них злодеяния. Я даже вообразить себе не могу, насколько сильную боль и жестокое предательство испытывала Аполлими, держа на руках бездыханное тело сына и видя, что с ним сотворили. Откровенно говоря, я даже не в силах понять любовь такого масштаба. Но я отлично сознаю необходимость возмездия, которое вынудило ее пересечь океан и напасть на наш народ.

Его взгляд потемнел, но гнев испарился.

У Катери сердце кровью обливалось от агонии, промелькнувшей в его обсидиановых глазах. Сейчас он обнажил перед ней душу. В данную секунду рядом с ней стоял не просто яростный бессмертный воин.

А мужчина с разбитым сердцем.

Катери хотела поддержать его и облегчить боль, но знала, что это не так просто. Лишь в детстве объятиями и поцелуями можно излечить все что угодно. Именно в этом самая грустная часть взросления. Самая серьезная потеря.

Некоторые шрамы слишком глубоки, поэтому полностью не затягивались. Даже если тебе удается скрывать их большую часть времени, они иногда все равно давали о себе знать, обнажая так и не зажившую рану.

А у Рэна их слишком много.

Прежде чем вновь заговорить, Рэн переложил дубину в другую руку.

— Добравшись до берегов, Аполлими за несколько минут уничтожила родину китува [36] Раньше племя чероки именовали себя китува. и потопила их остров. Но благодаря исключительным талантам и технологиям многие бежали на материк в поисках убежища. — В его голосе звучала горечь.

— Что случилось дальше? — спросила Катери, зная, что все закончилось плохо.

— В течение нескольких недель, пока создавался новый город, на них напали семьдесят племен, обвинивших китува в ярости Аполлими. По крайней мере, так они утверждали. На самом же деле, их съедала зависть. Все остальные считали, будто племя китува более любимо небесами, но после нападения Аполлими оно ослабло, поэтому остальные узрели в ситуации редкую возможность напасть и расправиться с народом, прежде чем они восполнят потерю в своих рядах.