Светлана Лазарева - Тень

Почему я так поступила? Почему не позволила себе немного счастья? Все оказалось до безобразия просто. Я была влюблена, а, значит, быть с магом означало потерять себя окончательно и бесповоротно. Я только сейчас осознала этот прискорбный факт и возрадовалась удачно принятому решению. Кого ты обманываешь, тень? Ты полюбила Андреса в тот самый миг, как увидела. Именно по этой причине твоя темная сторона откликнулась на его зов. Впрочем, оболочка с даром Андреса договорились еще раньше, объединившись и, тем самым, решив наши судьбы. Нет, наши судьбы мы изменили собственными руками.

Продолжая лежать, я думала о том, что мне делать дальше. После произошедшего я не смогу быть рядом с хозяином, не смогу смотреть на него, боясь очередных поползновений на свое тело (плюс бесплатное приложение душу). Но самое главное — страх сдаться под натиском любимых губ и крах оставшихся в моем сердце надежд. Тень, тень о каких надеждах идет речь? У тебя их давно не осталось. Сердце билось в груди раненой птицей, и, по всей видимости, собиралось покинуть слабое тело, вылетев из груди. Нет, пора брать себя в руки. Депрессия еще никого до добра не доводила. Сегодня был сложный день, ослабленному организму нужен отдых.

Вдох-выдох. Простая дыхательная гимнастика всегда помогала расслабиться, сколько себя помню. Плавный переворот на бок, и расфокусированный взгляд упирается в карие глаза, подернутые алой дымкой. Резкий толчок, приподнимаюсь на локтях и вглядываюсь в темноту. Голова от быстрого движения идет кругом. Луна, так некстати утонувшая в облаках, не желает освещать комнату, а светильник приказал долго жить под напором магической злости. Да, план замечательный. Ничего умнее Андрес не придумал, как схватить единственный бьющийся предмет из моей комнаты и расколошматить его в коридоре, видимо, подальше от моей впечатлительной личности. И в этот миг последнее, что его волновало, — бедная тень осталась в кромешной темноте. Правильно, к чему лишние хлопоты мерцающее тело при мне, а, значит, крошечную толику света мне все же оставили. Тень боится темноты — весело и горько одновременно. Скорее так — девушка с печальными черными глазами боится призраков, затаившихся в темноте ночи.

Сознание на пару с инстинктом самосохранения помогают придумать выход из столь щекотливого положения. Страшно хочется увидеть ее лицо, лучистые карие глаза моей Ласки, но мысль о том, что мне просто привиделся образ рыжей девушки и плотная черная фигура, застывшая близ окна — лишь плод больного воображения, вызванного усталостью и банальной перегрузкой мозга, останавливает от решительных действий. Тело непроизвольно замирает, готовое в любую секунду принять теневую форму и отразить возможную атаку. Ха, отразить звучит зловеще. Страх накрывает волной, пугая невозможностью происходящего. Ласки нет в живых. Девушка исчезла из приюта за день до проверки на стабильность, в данном случае до приговора, и являясь психически нестабильной в прямом смысле этого слова. В таком состоянии невозможно выжить. А уж сохранить человеческое сознание невозможно вдвойне. Бурный поток мыслей прервал тихий шепот:

— Здравствуй, Тана, — знакомая интонация повергла в шок. Я ни секунды не сомневалась в личности, посетившей меня среди ночи. Единственное, что удерживало меня от громкого вскрика — полная уверенность в том, что взбесившееся сознание решило сыграть со мной злую шутку. Девушки, чей голос я слышала, не было в живых. Я была уверена в этом факте. Чудес ведь не бывает. Секундное замешательство и торопливый шаг назад и осознание чего-то неизбежного…

— Ласка? — недоверчиво пискнула, всматриваясь в темноту. Девушка с растрепанными рыжими волосами взирала на меня свысока, аккуратно и медленно делая шаг к окну, расположенному не в пример в светлой зоне, где отблеск от луны пусть на мгновение, но проникал, освещая пространство.

— Тана, это я, — донеслось до меня. Девушка-тень не спроста упомянула мое имя, намеренно сокращая его. Это имя я получила в приюте, и по случайному совпадению оно практически полностью совпадало с именем, которым назвала меня мама. Настоящее имя… ей было хорошо известно. Она единственная, кого я посветила в эту тайну. Ласка единственная знала, что я его помню.

Девушка, стоявшая предо мной, не являлась Лаской. Почему-то я была в этом уверена. Но интонация, с которой она произносила слова, голос, поворот головы, движение рук — такое не возможно подделать. Сомнения проникли в мою душу, заставляя задуматься и замереть. А если это все-таки она. И я не решилась позвать охрану, самонадеянно подумав, что всегда успею это сделать.

Рыжая тень настороженно смотрела на меня и не шевелилась. Она казалась каменной статуей, и только яркие карие глаза лучились добротой. Ласка боялась пошевелиться, дернуться и вспугнуть меня неосторожным движением. Я чувствовала ее волнение, и что-то радостное шевельнулось в груди. Я не одна. Я никогда не буду одна. Но имя — ее обращение ко мне вызывало недоумение.

— Я не помню его, — шепотом произнесла девушка, угадав мои мысли. — Моя память хранит множество секретов, в том числе и от меня.

Я решилась и подошла ближе. Глухой свет, обволакивающий паутиной тело, упал на хрупкую фигурку, замершую аккуратно напротив окна. Карие глаза неотрывно следили за мной, настороженные и внимательные.

— Ласка, — прошептала, прислушиваясь к ощущениям. Подошла ближе и резко прижалась, обнимая подругу. Руки непроизвольно сомкнулись на ее шее, и я повисла, прижимаясь всем телом. — Я скучала, — единственное, что смогла произнести. Слезы счастья заструились по щекам. Тихий всхлип вырвался из груди, грозясь перерасти в настоящий вой. Тело безошибочно разрешило все вопросы — передо мной была живая и невредимая подруга, единственное существо в этом мире, которому я безраздельно доверяла. Объятия стали крепче, плавно перерастая в удушение. Этого я допустить не могла. Тихонько пошмыгав носом, нашла в себе силы и отлепилась от рыжей девушки, продолжая рассматривать ее.

Тугие кудряшки слегка топорщились, пушистым ореолом окружая голову. Веснушки на остром носике стали ярче и заметнее — ничего удивительного, лицо девушки покрывал ровный яркий загар. Глаза стали темнее и насыщеннее, мелкие крапинки на бледно-коричневом фоне — зависть всех девчонок-теней в пансионе, превратились в черные размытые пятна, делая их едва узнаваемыми.

— Они скоро станут совсем черными, — тихонько произнесла Ласка. — Будут как у всех, — печально. Веселый смешок вырвался из груди.

— Живут же как-то с этим… я. Зато все правильно. Все как у всех.

— Черная тень, тьма в глазах, — рассмеялась Ласка.

При выгорании дара глаза теряли свой изначальный цвет, превращаясь в угольно-черные провалы, в которых плескалась тьма. И только спустя какое-то время, у каждой конкретной особи все происходило по своему, глаза восстанавливали свою форму и внешний вид. Лишь тьма не исчезала, оставаясь на месте некогда прекрасных и разнообразных оттенков, сливаясь с подвижным зрачком. Да, глаза — наш отличительный знак, если можно так сказать относительно этого конкретного случая. Моя Ласка была особенной выгоревшей. В ее глазах не было тьмы. Лишь малюсенькие черные капельки-точки, похожие на обычные крапинки появились в глазах после угасания дара. Девушка привлекала внимание своей белоснежной кожей и яркими пушистыми волосами до пояса. Ласка была единственной тенью, сохранившей свой цвет глаз и благодаря этой особенности смогла уйти в тот памятный день из приюта. Магическая вязь заклинаний на такой расклад рассчитана не была, основываясь на единственном видимом различие теней от людей. Благодаря этой особенности две лучшие подруги могли убегать за пределы крепостного вала и беспрепятственно гулять в темноте ночи, будучи ни кем не замечены.