Юлия Шолох - Три башенки и бездонная пропасть

- Нет у нас привидений, мисс, - сообщил Донер, когда ему задали прямой вопрос. - Нет и не было никогда. Я служу в замке более тридцати лет и ни единого раза не видел в этих стенах призрака.

- А кто-нибудь, кроме вас, видел?

- Если вспомнить, только однажды случилась какая-то тёмная история, но панику подняла дама, которая имела истерический склад характера, так что всерьёз её никто не принял. Кажется, она кричала посреди ночи, что в её комнате привидение женщины с перерезанным горлом и глазами навыкат, белыми, будто сваренными вкрутую яйца. Но повторяю, дама была невероятно нервной и ей постоянно что-нибудь мерещилось. Прибывший доктор намекнул, что она просто жаждет внимания. Кстати, комнату, в которой жила эта мисс, мы прошли в начале коридора, сейчас она нежилая. Вон та дверь с оторванной ручкой. Конечно, даме не поверили, тем более ничего похожего никто другой не видел. Пройдёмте дальше?

Старшая мисс Олди тут же наклонилась к младшей и прошептала ей на ухо:

- А может, она была не истеричкой, а видящей!

Та с готовностью кивнула, а Донер, как всякий воспитанный человек сделал вид, будто не слышит.

- Можно нам осмотреть комнату это безумной леди? -Спросила мисс Абигайл, подчеркнув слово «безумная». Донер нехотя согласился, однако, как он и предупреждал, смотреть там было нечего - голые стены с остатками ссохшихся деревянных панелей и голубые обои, клочьями свисающие со стен. Из мебели только один старый секретер с оторванными дверцами. Однако сёстры всё же заглянули в его нутро и убедились, что дневника несчастной для них там никто не спрятал. В общем, осмотр комнаты был пустой тратой времени, решили сёстры, однако мне он показал как много в Дабхис-холле помещений, которым требовался ремонт.

Это было очень печально.

Меньше чем за час мы обошли замок, включая подвал, где я увидела Мариуса, и осмотрели почти все коридоры и комнаты, кроме нескольких, где, по словам Донера, смотреть нечего - окна разбиты, мебель вынесена и требуется ремонт. Закрыты они, чтобы оттуда не дуло по коридорам. Также нас не пустили в личные комнаты графа и его гостей, к чему мы и не стремились.

Последней наша маленькая компания посетила картинную галерею, где картин было мало, зато мест на стенах, где они висели ранее, много. Из сбивчивых объяснений Донера я поняла, что многие картины были давно проданы графом Греймом и остались только полотна, не имеющие особой ценности, а так же портреты предков и любительские рисунки членов семьи, большинство из которых висит в холле.

Очередное доказательство стеснённых обстоятельств, в которых находился граф Дабхис, не могло не вызывать сочувствия. Однако должна признать, на фоне остальных событий в замке это было не самое неприятное.

- Основатель замка, граф Влад Дабхис. - Торжественно, как живого, представил Донер и отдёрнул темно-коричневый полог с самого большого полотна в галерее.

Влад Дабхис стоял в полный рост у камина, опираясь на трость, хотя был изображён молодым. Его потомок граф Грейм Дабхис был во многом похож на предка, особенно фигурой и вьющейся шевелюрой, но глаза у Влада были куда более холодные и твёрдые. Никаких сомнений, основатель замка был довольно тяжёлым в общении человеком и причинял своим близким много неприятностей своим неумением договариваться. Весь его вид словно предупреждал - будет так, как я сказал и слушать ничего не желаю!

Тётушка виконтесса со всей своей строгостью ему и в подмётки, должно быть, не годилась. Остаётся лишь радоваться, что милорд не унаследовал родовую спесь.

- Какой красавец! - С восхищением сказала мисс Олди. -Какая стать, какой неподражаемо суровый взгляд! Какие были времена! Вы посмотрите - как взглянешь, сразу видно - настоящий граф!

- Граф Грейм тоже настоящий! - Неожиданно воскликнула я.

- Да, мисс Ильза, конечно, я не имела в виду ничего обидного.

Сёстры переглянулись и многозначительно улыбнулись, будто

им что-то стало ясно. Наверное, и мне самой стало кое-что ясно, потому что захотелось оправдаться и напомнить, чьи мы все гости и чьему великодушию обязаны своим нахождением в замке. Только огромным напряжением силы воли я сдержалась и промолчала. Сёстры прохаживались по галерее, осматривая портреты детей, женщин и стариков, а если им встречался портрет приятного молодого человека, они восклицали:

- Какая осанка! Но не хуже, чем у Грейма Дабхиса! Какой орлиный взгляд! Прямо как у его милости!

Такая открытая насмешка была мне крайне неприятна и я обрадовалась, когда портреты закончились и Донер заявил, что вынужден завершить прогулку, так как теперь ему следует заняться делами. Но если мы желаем, он даст нам ключ от чердака, от центральной его части, где хранятся старые, ненужные вещи, в том числе мебель и игрушки из детской и юношеской комнат его милости, и мы можем подняться туда и гулять там сколько нам захочется.

- О, пожалуйста, мисс Ильза, пожалуйста, пойдёмте с нами на чердак!

Сёстры тут же забыли, как недавно надо мною насмехались и принялись не менее жарко умолять меня подняться с ними на чердак, куда они боятся идти вдвоём. А Донер освободится не раньше вечера. Столько они не вытерпят, ни за что!

- Мне нужно написать письмо, которое больше нельзя откладывать. Так что прошу меня извинить.

Я посмотрела как Донер спрятал ключи в карман и ушла. Письмо мне писать было не нужно, некому, но на чердак с сёстрами подниматься совершенно не хотелось. Может, они и не со зла надо мною подшучивали, но всё равно было неприятно.

Однако не прошло и получаса, как в дверь застучали.

- Мисс Ильза! Разрешите мне войти, пожалуйста! Мисс Ильза! Это Лара, я знаю, что вы в комнате, потому что вас больше нигде нет. Пустите же меня, я не уйду!

- Конечно, входите.

Я не собиралась от них прятаться, но была удивлена таким быстрым и крайне настойчивым вторжением.

Мисс Лара зашла и первый делом её взгляд упёрся в корзину, где лежал Тифей. Одна его лапа не помещалась на животе, поэтому торчала почти вертикально вверх, а хвост висел привычным образом - словно верёвка.

О, какой

О, какой огромный. какой толстый. То есть, извините, мисс Ильза, я не хотела его обидеть.

Она бойко осмотрелась и заявила:

- Я пришла извиниться. Мы с сестрой постоянно друг над другом подшучиваем, но я не думала, что подобные шутки, направленные на других, могут кого-то ранить. Абигайл говорит, такие шутки могут ранить, только если вы относитесь к ним серьёзно. А мы раньше не видели, чтобы кто-то к нам относился серьёзно. Но мы не со зла! Абигайл говорит, вы никогда не допустите появления у себя романтических чувств по отношению к его милости, потому как прекрасно понимаете, что у вас нет шансов на брак с графом, достаточно сравнить ваше положение. Простите. Она говорит, вы достаточно умны, чтобы знать - граф рано или поздно женится на богатой наследнице, потому что иначе потеряет замок. И зная это, вы отнесётесь к любому упоминанию о графе с иронией, способной поддержать ваш дух. Всегда лучше смеяться, чем плакать! Нет, вы не подумайте, что мы собираемся увлечь милорда и приехали с планами выйти замуж. Нет, совсем нет! Тем более мы недостаточно богаты. Мы, как и вы, понимаем, что это невозможно. Видите, я призналась. Так не будем же сориться из-за молодого человека, пусть даже красивого и загадочного, который не может достаться ни одной из нас. И если мы пообещаем больше не шутить по этому поводу, и вообще не упоминать в беседе эту тему, вы нас простите?