Лина Ледова - Проклятье вечной любви [СИ]

Я осталась одна, думая об этом странном происшествии. Что случилось с моим опекуном? На него тоже напал демон?

Я пыталась вызвать из памяти его образ, его лицо… Но почему-то не могла. Все время воспоминание ускользало…

Да, мы толком друг друга и не знали… Так, пару раз виделись и все…

Учиться было тяжко. Не столько из-за самой учебы, но и потому что все на меня пялились. Из-за пророчества, отравления моего опекуна и Реаша… К концу третьей недели я так устала от назойливого внимания, что стала сбегать с последней пары.

Само собой, я отправилась на крышу. Башню грифона восстановили, но мне нравилась главная башня с деревом… Туда никто, кроме меня не ходил. Было тихо, холодно, ветрено и спокойно…

Я постоянно здесь зависала. Потому что в моей жизни что-то точно было не так. Конечно, это все из-за амнезии… И пророчество я позабыла, и какие-то другие фрагменты не помню… Но все равно… Внутри меня постоянно звучал чей-то голос, который шептал мне: «Неправильно, неправильно, неправильно!» Я же так свихнуться могу!

Раз в день я ходила навестить своего опекуна. Какой опекун, он младше меня на пять-семь лет?! Совсем мальчишка!

Но мне его было жалко. Парень потихоньку умирал. Если бы не целительница Орсени, которая давала ему энергию жить, он умер бы еще три дня назад.

Идти в лазарет сегодня я совершенно не желала. Снова смотреть на это серое лицо, застывшее неподвижной маской… Это тягостно — видеть смерть… Мама тоже долго умирала… В моей жизни и так трагедий хватало… Мои родители, дедушка… А теперь вот опекун. Может быть, я проклята?!

Я сидела, пока не стало темнеть, и поспешила в свою комнату в общежитии. Когда я спускалась с лестницы с крыши (я теперь всегда иду очень осторожно, не хочу снова упасть!), мне на встречу попался Реаш.

Еще одно наказание. Не знаю, что ему от меня надо… Он красавчик, я страшилка. Чего прицепился? Само собой, чтобы поиздеваться!

— Чего надо? — холодно спросила я.

— Пониже тон… Вот Рис помрет, я стану твоим опекуном…

Да не дай боже!

Я не испытывала к Сандреашетану неприязни, но он достал этой тупой игрой в любовь. Из-за нее на меня косились и парни и девушки. Ставили на меня и него ставки. Когда я сдамся и отдамся… Девчонки пытались поиздеваться, а парни проверяли свои силы в обольщении такой страшилки, как я… Короче, один геморр. Меня все достало!

Если бы не Кронар, мне пришлось бы по-настоящему плохо. Но он приглядывал за мной… Из жалости, думаю. Ну и слова, которое дал студенту Дану.

— Тогда я попрошу студента Вей стать моим опекуном…

— Ничего не получиться. Мой отец влиятельнее…

А ведь и впрямь может так случиться… Отец Реаша — глава совета.

— Ты меня искал, чтобы это сказать? — начала я злиться.

— Ты же к Рису пойдешь? — напомнил мне о неприятной обязанности Реаш.

Честно говоря, сегодня я не собиралась. Но пойду, только бы этого гаденыша не видеть! Я кивнула.

— Я тоже пойду… Хочу напоследок на этого придурка глянуть!

— Не смей обзывать моего опекуна, — ровным голосом заметила я, уже разозлившись по-настоящему.

— Это почему это? — усмехнулся Реаш.

— Во-первых, человек при смерти, за себя постоять не может… Во-вторых, можно подумать, ты не придурок! Ну и, в-третьих, это мой опекун… А свое я марать не дам!

— Ну и что ты сделаешь? — с кривой улыбочкой поинтересовался Реаш. — Я тебя во всем сильнее!

Я протянула руку и остановила пальцы в сантиметре от груди Реаша. Его глаза наполнились легким ужасом от понимания. Он стоял на ступеньках, и толкни я его — летел бы долго…

— Главное, не сила, а как ее приложить! Так что… не искушай меня… Пока я добрая…

Реаш некоторое время держался от меня подальше, шагая за мной, и даже не разговаривал.

А у меня в голове все крутилась эта фраза… «пока я добрая»…

В лазарете я снова застала рыдающую студентку Хушетан. Похоже, она очень любит моего опекуна, хотя он ее почему-то отверг.

Не знаю, в чем там было дело, но Саяна мне не нравилась. Во-первых, она постоянно страдала, не скрывая своих намерений, своего горя. Причем делала это прилюдно. Пару раз ни за что ни про что наорала на меня, обвиняя в меня в том, что это я виновата, что Дана отравили. Обзывала по всякому, вроде «бесчувственной девчонки, которая его не достойна»…

Была еще пара-тройка силовых нападений, которые нельзя было однозначно приписать ей… Но я была уверена, что это ее рук дело. Пытались напугать пауками, воронами и змеями, но откуда же ей знать, что это мои любимые животные? Поэтому о них я никому не сказала и отнесла по-тихому к моему дереву на башне.

Танита — слуга моего опекуна — продолжал приглядывать за мной. Хотя он, кажется, немой. Он никогда со мной не разговаривал. Но он выбросил мое постельное белье, которое чем-то щедро полили, и купил новое… А еще что-то случилось с моими туфлями и платьем. Кислота была или яд, не знаю, но уверена, что это Саяна постаралась.

Поэтому я, само собой, не обрадовалась ее кислой красной мокрой физиономии. Она с ненавистью уставилась не меня.

— Как ты смеешь приходить сюда?! Это все твоя вина! — завелась она по новой. — Хладнокровная тварь! Тебе ведь плевать на него! Вот и не приходи! Дай ему хоть умереть спокойно…

Все еще злая от перебранки с Реашетом, я не стала выслушивать ее гадкие инсинуации.

— Не собираюсь я давать ему спокойно умереть! Пусть лучше живет! Это раз! Если это я его отравила, представь свои доказательства… А если их нет, то молчи в тряпочку! Это два! А в-третьих, это ты не имеешь права находиться здесь! А я имею. Он мой опекун!

— А он мой любимый! — Саяна отвернулась от меня и уселась на свой персональный табурет у постели больного. Я его уже раз пять выбрасывала, но Саяна племянница ректора и красавица — ей многое прощается…

Против воли посмотрела на землисто-серое лицо опекуна. Всего лишь симпатичный мальчик. Что такого? Что в нем такого, что она так убивается? Реаш его ненавидит. Вон стоит, смотрит, хмурится, губы кривит… А Кронар ему вроде друг. Но реакция на него у всех бурная… Хотя я не знаю почему.

Даже его собственный опекун — отец Реаша — изо всех сил пытался его спасти. Специалистов вызывал, но ответ оказался один. Энергетический яд заговорен на смерть, изменить которую может лишь выполнение условия. Но какое условие, никто не знал… И никто не знал отравителя, который мог бы пояснить этот вопрос. Это расследование, как и то, кто на меня напал на лестнице, все еще оставались открытыми…

Кстати, у меня тоже была реакция на моего опекуна. Когда я его видела, то начинала беспричинно злиться, а от этого болела голова.

— Вернись, любимый, — шептала Саяна, обливаясь слезами и раскачиваясь на стуле. Это сколько ж в ней воды… Уже три недели ревет, а все не кончится… — Проснись, оживи… Пожалуйста…