Анна Кувайкова - В ловушке сна: маранта

– Так это была ты…

По уже сложившейся традиции я предпочла промолчать, едва сдерживаясь, чтобы гордо не задрать подбородок.

Ну, допустим, я. И что дальше? Виновата, каюсь, сама не ведала, что творила. Но не объяснять же всё это девушке, не соображающей на данный момент ничего из-за пылающей в глазах ревности пополам с яростью!

Шаг. Медленный, скользящий, плавный. Ещё один, идентичный предыдущему. И ещё один, окончательно убирающий промежуток между нами… и звонкая пощёчина, обжёгшая мне щёку.

Голова дёрнулась. Сжав зубы, я посмотрела на вконец обнаглевшую рыжую, но влепить ответную оплеуху не успела – позади меня с грохотом сорвалась с петель дверь.

Заполняя собой весь немаленький дверной проём, вздыбив шерсть на затылке, распахнув огромные крылья и оскалив жуткие клыки, в кухню ворвался мой красавец дархар.

– Мне твоя псина не страшна. – Мельком взглянув на вставшего позади меня Демона, лератка пренебрежительно дёрнула плечом, однако жест получился каким-то нервным.

– Повтори это, когда он отгрызёт тебе голову, – зло усмехнулась я, не сумев-таки промолчать.

Мы люди тихие, мирные, а питомцы у нас ручные, домашние. Только пока кто-то не лезет в наши чистые души своими грязными ручонками!

– Хватит, – вмешался Аделион, оборвав нашу тихую и скромную перебранку на самом интересном месте – то есть когда мне стало откровенно наплевать, кто эта рыжая такая и что она на самом деле собой представляет. Сделав шаг, лерат с силой сжал локоть раздражённой мадам и негромко произнёс, наклонившись к её уху: – Ты перешла все границы.

– Что?! – с истеричными нотками и вящим удивлением повернулась к нему рыжая.

Однако наследник Тёмной крепости лератов не дал ей договорить и, не удостоив меня даже взглядом, увёл леди Трейд с кухни, словно не замечая её активных попыток выбраться из его стальной хватки. Я только как-то отстранённо заметила, что по лицу лерата ходили желваки…

Хлопнула вторая входная дверь – та, что уцелела, и на кухне воцарилась тишина.

Не выдержав напряжения, я опустилась прямо на пол, глупо смотря в одну точку. Ярость и злость, вкупе с непробиваемой уверенностью в себе, испарились так быстро, будто их и не было вовсе.

Первым нарушил тишину Демон. Сложив крылья, мой дархар присел и на полусогнутых подполз ко мне, зажав хвост между задних ног, прижимая уши к голове. Жалобно поскуливая, огромный хаски ткнулся моськой мне в плечо и, не дождавшись реакции, пристроил свою голову у меня на коленях с виноватым видом.

– Ты думал, раз рядом Аделион, мне ничего не угрожает, – тихо усмехнулась я, опуская ладонь между острых ушей. Грустно усмехнувшись, почти жёстко добавила: – Ты снова ошибся, Демон.

– Нечего на собаку пенять, коль сама виновата, – послышался вдруг голос Маруны, полный открытого недовольства. – Знала же, что госпожа Трейд с господином молодым помолвлена, чего лезла-то?

– Чё? – невольно копируя гопников с родного района, повернулась я в сторону подошедшей кухарки, сложившей руки на груди. – То есть… как помолвлены?

– А как есть, – хмыкнула кухарка, в лице которой я машинально пыталась отыскать возможную поддержку. Но судя по упрямо сжатым губам, видимо, зря. – Их с измальства женихом да невестой считали. Росли они все вместе, господин Аделион, господин Соломон да госпожа Трейд. Её отец-то давным-давно пост высокий занял, а как случилось это, свадебка и вовсе делом решённым стала. На кой ты ленты свои господину навязала, я никак в толк взять не могу?! Неужто не слыхивала об их браке?

– Откуда ж мне, убого… рабыне… – сквозь зубы медленно протянула я, хватаясь за шерсть дархара. Малыш не взвизгнул, лишь жалобно заскулил, глядя на меня своими выразительными голубыми глазами. Усилием воли взяв себя в руки, я разжала пальцы и, погладив питомца, спросила: – А что означают эти ленты, Маруна?

– Дык как о них можно не знать-то? – удивилась полнотелая лератка, глядя на меня сверху вниз. – То обычай наш, предками заведённый. Девки наши простоволосые не ходют, позором это считается, тока рабыни волоса не заплетают-то. Остальные же косы наплетут, лентами повяжут да ждут, когда кто сердцу милый появится. Коль девка незамужняя мужчине ленты свои на руку повязала, значит, что в тот миг она себя ему отдала в вечное служение. Душу свою, преданность, тело и верность. Словом, вся принадлежит ему отныне и навсегда!

– То есть я охренеть как вляпалась, – мрачно резюмировала, изнывая от желания совершить привычный фейспалм. – Маруна, а эта традиция… ну, её можно как-то повернуть вспять?

– Можно, – глядя мне прямо в глаза, сурово ответила лератка, шлёпнув полотенцем по краю ближайшего стола. – Коль помереть решишь, то ленты и опадут с запястья суженого!

Ну прям не передать, как она меня сейчас осчастливила…

– Ты зазря девку не пугай-то, – укоризненно произнесла Оттика и, выстукав содержимое трубки прямо на пол, подошла ко мне. – Не знала она наших обычаев, видно же.

– Знала бы, никогда косы не заплела бы, – мрачно констатировала я, принимая протянутую мне руку от повелительницы вин. – Куда ж мне с этой красой рыжей тягаться-то!

– Ты не подумай, обидеть тебя не хотела, – слегка сбавив обороты, произнесла Маруна, глядя на моё застывшее выражение лица. – Девка ты хорошая. Ладная, справная, ловкая. Да только всё ж не чета господину нашему. Рабыня же, не сравнить тебя с молодой госпожой!

– Спасибо, – глухо и не сдерживая яда в голосе, отозвалась я, едва не отвесив лератке глубокий поклон. – За доброту твою, за правду. Истину глаголишь, Маруна.

– Ты вот что, – явно обидевшись на мою издёвку, глухо ответила кухарка, упирая руки в бока. – Хоть сколь злиться можешь, да всё равно ведь знаешь – не по тебе господин. Хорошо он к тебе относится аль нет, выше головы всё равно не прыгнуть. Как рабыней есть, так и останешься, женится он на другой, а тебя при себе век держать будет. Люба ты ему!

– Я прям в восторге, – саркастично огрызнулась я, уже и не думая скрывать своё самочувствие. Честное слово, в добродушной кухарке я видела лишь друга, соратника, поддержку и опору… И слышать теперь от неё нечто подобное было выше моих сил. – Даже и не знаю, что с такой любовью и делать! Пойду-ка я, пожалуй… пока другие, до сердца господина охочие, не явились!

Не обращая внимания на удивлённые, укоризненные и обиженные взгляды постепенно возвращающихся обитателей кухни, я резко развернулась и покинула помещение. Терпения больше не нашлось – уж слишком неожиданным оказалось мнение тех, в ком я видела для себя кого-то больше чем просто случайных знакомых. А оказалось, вон оно как… Ты, говорят, девка хорошая, но место своё знай и в чужое дело не лезь! Замечательно. Просто замечательно!