Елена Звездная - О темных лордах и магии крови

Та зашипела для порядка, даже капюшон раскрыла, но частично и словно извиняясь, а после уже собиралась исчезнуть, но тут артефактор поднялся, спрыгнул с валуна и, указав на камень, добродушно сказал:

— Давай, иди грей старые кости, нам все равно уходить пора.

Неведомо как понявшая смысл его слов кобра тут же ускоренно поползла на камень, взобралась на него и свернулась под солнцем, блаженно прикрыв глаза. Дядя Тадор, с улыбкой взглянув на нее, направился ко мне, а когда снимал меня с камня, я заметила:

— Она тебя не боится.

— Змея? — переспросил он. — Ей нет смысла меня бояться, я ее не трону, потому что не боюсь. Поняла, о чем я?

Соскользнув на землю, я передала слишком тяжелую для меня книгу дяде Тадору и, едва он взял меня за руку, чтобы вести домой, тихо спросила:

— Король Даграэш Первый приказал убить артефактора Кхада, потому что боялся его?

— Да, Риа, — подтвердил дядя.

— Люди всегда уничтожают то, чего боятся?

— Снова да. — Тадор вел меня вверх по склону, искоса поглядывая.

Ему нравилось наблюдать, как я размышляю, как строю предположения и делаю выводы. И я свой сделала:

— Ты сказал, что я стану великим артефактором, значит, меня тоже будут бояться?

Я ожидала просто ответа, как и всегда, прямого, честного, все объясняющего или направляющего, но ответа. А дядя Тадор почему-то остановился, сжал мою ладонь и, глядя вверх, туда, где за границей пригорка начиналось синее небо, глухо произнес:

— Нет, Риа, к сожалению, нет. Страх станет последним чувством, что ты будешь вызывать у людей. Я совершил ошибку, девочка моя, жаль, счет выставят тебе.

Я, уже знавшая о том, что бывают долги чести, радостно ответила:

— Если это твой долг, я оплачу его, как и положено ученице, как только вырасту. Не переживай, ты же знаешь, я справлюсь.

Дядя Тадор посмотрел на меня, улыбнулся и сказал.

— Как только вырастешь? Твое взросление — мой самый страшный кошмар, солнышко. Но мы к тому времени будем далеко, очень далеко от людей, Риа, и все будет хорошо.

Я проснулась и обнаружила себя лежащей на диване в кабинете лорда Гаэр-аша, укрытой легким пуховым одеялом, настолько теплым, что я ничуть не удивилась тому, что мне приснилось солнце и нагретый его лучами камень.

Удивило все остальное. Сам сон. Обрывочные фразы, которые я, кажется, слышала из разговора Норта и ректора…

Слова, сказанные дядей Тадором…

— Выспалась? — оторвав взгляд от массивной, потемневшей от времени книги, которую читал, сидя за столом, спросил лорд Гаэр-аш.

Неуверенно кивнула.

— Проспала весь день, — сообщили мне.

Тьма, я пропустила тренировку!

— Поверь, это не стоит твоих волнений, — вдруг произнес лорд Гаэр-аш.

Нахмурившись, настороженно спросила:

— Что не стоит моих волнений?

Вернувшийся к книге ректор спокойно ответил:

— Тренировка.

Ответил и замер. Я ледяной волной ощутила это напряжение, охватившее главу Академии некромантии. И напряжение было столь существенным, что казалось, я слышу, как в звенящей тишине кабинета испуганно бьется мое собственное сердце.

— Риаллин, — его голос звучал спокойно, но поднятый на меня взгляд ставших вновь синими и абсолютно огненными глаз откровенно пугал, — я не вижу поводов для испуганного биения твоего сердца. Успокойся. Мы разберемся и с этим… приступом телепатии. Все будет хорошо.

Все будет хорошо?! Серьезно?

Вот только у меня вдруг появилось стойкое ощущение, что хорошего не будет, а все плохое только начинается!