Юлия Шкутова - Я нарисую тебе сказку

«Ты! Ты! Ты причина моих слез! — мысленно вскричала Айлани, неожиданно даже для себя уткнувшись лицом в грудь мужчины. — Отпусти меня, прошу тебя. Неужели ты не видишь, как мне плохо здесь? Я умру в неволе, не имея возможности расправить крылья. Сжалься, молю тебя!»

Она еще долго мысленно умоляла его, судорожно цепляясь руками за широкие плечи, вслушиваясь в тихий голос, шепчущий слова успокоения, и тихо плакала, позволив себе хоть ненадолго получить утешение в объятиях повелителя пустыни. Юной сириане, оказавшейся далеко от дома и молча ожидающей смерти, так была нужна поддержка…

После того вечера, когда сириана так горько плакала у него на руках, Ариан старался не оставлять ее одну надолго. Не понимая, что могло так расстроить девушку, он тем не менее попытался отвлечь ее всеми доступными ему способами.

Они часто и подолгу гуляли в дворцовом саду. Специально для нее владыка чуть ли не каждый вечер приказывал устраивать представления. Ради прекрасной сирианы из самых дальних уголков сокровищницы были вытащены на солнечный свет непередаваемо красивые украшения, но… Айлани ничего не радовало.

Она не отвлекаясь смотрела на разнообразные представления, устроенные в ее честь, но они не вызывали той бури восторга, которую ожидал повелитель пустыни. Девушка медленно перебирала драгоценности, коими щедро одарил Ариан, но они оставили ее совершенно равнодушной. Да и могло ли быть иначе, когда кожа сирианы сверкала подобно чистейшим бриллиантам? Гуляя рядом с мужчиной среди прекрасных цветов, Айлани еле сдерживала свою тоску по свободе. Ей иногда даже казалось, что песчаный владыка так тонко издевается над ней. Особенно усилилось это подозрение, когда Ариан в один из дней вывел ее за пределы дворца, чтобы показать великий оазис, в центре которого и стоял древний Иридан.

— Почему ты так печальна, о прекрасная? — спросил Ариан, наблюдая за тем, как она осторожно гладит ствол пальмы. — Или тебе не по нраву наша прогулка?

Замерев на мгновение, Айлани еле слышно вздохнула и продолжила прогулку, даже не посмотрев в сторону владыки. Ей казалось, что если она обернется к нему, то не сможет сдержаться и вновь позорно разрыдается. Или того хуже, примется вымаливать у него о милости к себе. А этого никак нельзя было допустить. Если люди узнают, где находится их убежище, то несчастным сирианам даже представители других рас не помогут. А может, и помогут, но все равно это будет страшная и кровопролитная война.

«Почему они такие… жестокие, алчные, черствые к потребностям и желаниям других? — печально подумала Айлани, искоса посмотрев на мужчину. — И все же даже среди них попадаются такие… как повелитель бескрайней Сархейм».

Юная сириана при всем своем страхе перед мужчиной не могла не признать, что он очень добр и терпелив с ней. Прошло уже достаточно много времени, а владыка все так же не делал попыток посягнуть на ее честь. Да и как правитель Ариан тоже был очень хорош. Строгий, но справедливый.

Насколько успела заметить Айлани, песчаного владыку любили и почитали все без исключения. Что было довольно странно для людей и почему-то заставляло ждать подвоха.

— Может, ты хочешь посидеть у озера? — вновь прервал ее размышления Ариан.

Бросив взгляд в сторону водной глади, сириана увидела, что незаметные, но расторопные слуги уже успели расстелить покрывало и накидать на него множество подушек и валиков. И впервые с момента своего пленения Айлани посмотрела прямо в глаза повелителю пустыни, согласно кивнув головой. А в следующий миг, когда заметила зажегшуюся в глубине его взгляда радость, даже испытала легкий укол вины.

Вот только поднявшаяся из самых потаенных уголков души злость быстро развеяла неожиданное чувство. Напомнив себе, что это она здесь жертва, Айлани запретила себе даже думать о пустынном владыке. Непримиримо поджав губы, девушка, гордо выпрямив спину, отправилась к озеру, но не успела сделать и нескольких шагов, как ее остановили.

— За что ты так мучаешь меня? — обняв и прижав напрягшуюся сириану к себе, жарко зашептал ей на ухо Ариан. — Я стараюсь делать все, что может понравиться тебе. Я терпеливо жду, хотя мог бы насладиться твоим телом той же ночью и был бы в своем праве! Я так противен тебе? — Сильно сжав пальцами ее подбородок, владыка повернул голову девушки к себе. — Неужели я недостоин твоей любви? Хоть немного, хоть самой капли?..

Широко открытыми от испуга глазами Айлани смотрела на то, как медленно, но неотвратимо его лицо приближается к ее лицу. Вздрогнув, она попробовала отвернуться, но Ариан не позволил, продолжая удерживать на месте. В первое мгновение, когда его губы прижались к ее губам, сириане показалось, будто мир неожиданно лишился всех звуков. Застыв от сковавшего тело ужаса, Айлани забыла, как дышать, пока разозленный ее непокорностью владыка терзал нежные губы.

Одной рукой крепко обнимая тонкую талию, другой рукой Ариан обхватил шею девушки, погрузив пальцы в густые пряди. И целовал, целовал, целовал не в силах остановиться! Даже понимание того, что сириана безумно боится его, не могло остановить мужчину, наконец получившего то, о чем так давно мечтал.

И лишь когда владыка почувствовал, что поцелуй неожиданно стал соленым, смог отстраниться, чтобы увидеть, как из глаз той, кому он безоглядно отдал свое сердце, непрерывными ручейками текут слезы. Невыносимое чувство вины накрыло его с головой. Прижав несопротивляющуюся девушку к себе, Ариан с непередаваемой мукой в голосе зашептал:

— Прости… прости меня, я опять напугал… Не сдержался… Ты мое наваждение, преследующее меня днем и ночью. Не дающее спокойно уснуть, пока я хоть недолго не побуду рядом с тобой. Я проклят любовью к тебе и как самый последний безумец рад своему проклятию. Ты моя жизнь… Мой воздух, которым я живу… Солнце, в лучах которого моя душа согревается… Звезда, чей свет манит меня как магнит…

Не имея сил удержаться, повелитель покрывал лицо своей возлюбленной легкими поцелуями, осушая губами ее слезы обиды и страха. И как бы это ни было удивительным, но Айлани действительно начала успокаиваться, убаюканная его шепотом и нежными прикосновениями. Впервые за долгое время сириана почувствовала себя в безопасности, находясь в надежных объятиях пустынного владыки.

В тот день Ариан так и не выпустил больше Айлани из своих объятий, словно опасаясь, что стоит только немного отвлечься, и она исчезнет. И сириана не сопротивлялась, только иногда тихонько вздыхала, когда шаловливый ветер легонько касался ее волос.

Прошло уже больше месяца, а в стенах древнего дворца все оставалось практически неизменным. Все так же каждый вечер песчаного владыку и его прекрасную избранницу развлекали песнями и танцами. И даже закутанная с ног до головы хрупкая фигурка, восседавшая рядом с повелителем на открытых заседаниях, больше никого не смущала. Смирившись с неизбежным, пустынники с затаенным опасением ожидали окончания этой истории. Хотя некоторые шахиры и поминали недобрым словом старого прохвоста Узамата, подарившего их владыке сириану. Некоторые даже высказывали предположение, что купец из-за чего-то затаил обиду на повелителя и решил отомстить таким гнусным образом. Правда, донести свои умозаключения до песчаного владыки никто так и не решился.