Дарья Чеболь - Лана. Принцесса змеевасов

— Пегас выбирает лишь раз. Поэтому больше семи лет пегасов не держат в академии, а выпускают на волю. Арабеску остался год до положенного срока и такое несчастье, — грустно ответил Сантор.

— Фигня какая-то, — вырвалось у меня, — извините, случайно сказала. Но мне все равно не понятно, что не так с этим выбором пегаса. Почему нельзя выбрать повторно?

— При выборе пегас делится с хранителем частью души. Это взаимный обмен. Он нужен для того, чтобы временный хранитель и пегас понимали друг друга без слов. Но это возможно лишь раз. Нельзя несколько раз отрывать от души по кусочку. И вот Ксирт унес часть души Арабеска с собой. Арабеск и так без временного хранителя загибается, а тут еще его сама Тьма тянет на ту сторону. Жаль его, сильный пегас. Лидер и самый сильный лидер из всех пегасов, что я видел, — пояснил смотритель.

— То есть его часть души тянется за душой орка? — переспросила я.

— Да, увы, — вздохнул гном.

— И вся проблема лишь в том, что части душ переплетены? — все еще не верила я услышанному.

— Да, — уже более твердо ответил гном, — к чему эти вопросы? Арабеску уже ничем не помочь.

— Ну, не могут же тут все быть такими непроходимыми… дебилами, — возмутился невидимый Крик.

— Вот и я о том же, — согласилась я с дракозом, — а у вас что — некромантов вообще нет толковых?

— Наши профессора отказываются даже пробовать разъединить их души, слишком рискованное занятие, — ответил Сантор.

— Обалдеть у вас тут профессора ленивые, — удивленно проговорила я, — пойдемте.

— Куда? — спросил гном.

— Обратно. Разъединять души будем, — решительно повернула я назад к конюшне.

— Лана, подожди! — почти крикнул гном, — Ты же не хочет сама? Подумай, кто ты и что ты вообще можешь? Это же ДУШИ!!!

— А я потомок некромантов и сама некромант, — ответила я ему, не помню в который уже по счету раз открывая эту дубовую дверь. Приглушенный свет в конюшне так и горит. Большинство пегасов уже засыпало, но при нашем появлении, встрепенулось.

— Профессора отказались, опомнись, девочка, — начал увещевать меня семенящий следом гном, — ты же и сама погибнешь и быстрее пегаса погубишь!

— Очень радует Ваша вера в людей, миер Сантор, — скептично отозвалась я, — но погибать в мои планы сегодня не входит. Арабеск, извините, что беспокою, но помогите мне, пожалуйста.

Пегас не шевельнулся даже. А мне стало противно. Ну, что это за лидер такой, который сдался без боя?!

— Эй, ты! Да-да ты, конь педальный, — по-хамски крикнула я пегасу, — неужели уже на том свете мыслями, что в реальном мире ответить сложно?

Коняшка повернулся тут же. Да еще как повернулся! Глаза метали молнии, грива полыхала голубоватым светом, копыта били пол. Пегас грозно заржал и встал на дыбы. Перебирая в воздухе копытами он устрашающе ржал на меня.

— О, ну, и славненько, — потерла я ручки, — Раз Вы обратили на меня свое внимание, будьте так любезны — разрешите взять немного Вашей крови для ритуала. Добровольно желательно. Вам же все равно умирать, так для чего Вам столько крови?

Пегас вернулся в горизонтальное положение. Фыркнул и отвернулся от нас. Сантор вообще стоял ни живой ни мертвый. Прижимал к сердцу руку и что-то про себя повторял, еле шевеля при этом губами.

Улыбнулась и вынув ритуальный нож, царапнула им по филейной части коня. На что тут же раздался возмущенный ржач.

— Я же сказала желательно, — пояснила я возмущенному моим действием пегасу, — но не обязательно.

Сама уже чертила на полу перед стойлом пегаса многими забытый символ. Гном не зря меня предостерегал и будь я действительно человеком — никогда не использовала бы его. Поскольку плата за его использование — душа. У людей душа слабее всего привязана к телу в нашем мире. Мое же происхождение открывало передо мной массу преимуществ.

Символ начерчен, нож пропитан кровью. Второй свидетель есть. Он будет связующим звеном и точкой возврата.

— Через пять минут сожмите мою ладонь настолько сильно насколько сможете, — обратилась я к гному, — это важно. Время пошло.

И, сев около начерченного символа на колени, я закрыла глаза. И мысленно ушла туда куда тянулась нить души пегаса.

Орк оказался грустным высоким взрослым мужчиной. В этом мире все цвета серые, так что какого он был цвета при жизни — ярко-зеленого или светло-зеленого теперь и не сказать. Он сидел на камне у воды и теребил в руке ту самую нить. Говорить тут живой с неживым также не может. Только знаками. Ксирт понял, что я живая сразу. Да и не сложно это, с учетом того, что я была «в цвете».

Вскочил с камня и уставился на меня как на самое чудное чудо в его «не жизни». Но у меня слишком мало времени. Символ на полу конюшни — не только проводник моей души. Он же и поглотитель рассеивающейся магии. Я слабею с каждой секундой, но пока не чувствую этого. Время, сказанное гному — мой средний показатель. Рисковать максимальным я пока не готова.

Как могла, пояснила Ксирту, что мне нужна нить, что он сжимал в руке. Орк покачал головой, но потянул руку и мне поплохело. Он не сжимал нить. Она стала продолжением его руки. Дело дрянь. Я не смогу это сделать — разъединить двух существ. Тут идет уже не смешение душ, тут полное совпадение. Или, если грубо, одна душа поглощает другую. А с учетом того, что Ксирт как бы не жив, то пегасу конец. Жаль.

Подняла глаза на Ксирта. Он понимал то же, что и я. Тут вообще многое становится понятным. Наклонила голову вбок, прощаясь. Он смотрел на меня, стоял не шевелясь. Я почувствовала как покалывает в кончиках пальцев. Это гном сжал мою руку там, в реальном мире. Мне пора. Отвернула от орка и вздрогнула. Передо мной стояла Тьма.

Тетя собственной персоной. Вся в темно-синем. Величественная и грозная.

— Что. Ты. Тут. Делаешь? — строго произнесла буквально по словам она.

— Привет, тетушка! Хотела пегасу помочь, а тут вон какая ситуация, — грустно ответила я ей, — моих сил не хватит.

— То есть ты тут поэтому? — подняла бровь тетя.

— Да, — пожала я плечами, — но уже ухожу… Извини, если потревожила. Хотя, можно я попрошу твоей помощи?

Тьма загадочно улыбнулась.

— Деточка, ты мои расценки знаешь. Пегас точно того стоит? — зловеще спросила она.

Я задумалась ненадолго, но мне тут же перед мысленным взором представились глаза того существа. Грустные, невероятные глаза. Вот почему почти всегда из-за глупости одного страдают многие?

— Думаю стоит, — уверенно кивнула я, — сколько лет заберешь у меня?

Расценки Тьмы — сокращение срока жизни. И правила для всех одинаковы. Я знала это. Жаль ли мне? Безусловно. Но пегасы действительно вымирающий вид — это раз, и того красавца, что я видела ждет блестящее будущее, если выживет — это два.