Сара Бреннан - Несвершенное

— Это от Марты, — сказала ему Кэми, чувствуя себя немного неловко из-за того, что не подумала принести ему цветы. Хотя она подумала, что могла бы, и это было бы правильно. — Твоей постоянной поклонницы.

— Как приятно, — заметил Джаред, — а почему нет букетов от остальных моих поклонников?

Кэми рассмеялась, глядя на него сверху вниз, а Джаред улыбнулся ей. Он касался ее юбки, и Кэми с удивлением обнаружила, как он водит по желтому рисунку на темно-фиолетовой ткани. Его голова была склонена, под странным углом, и все, что она могла видеть, — это тени от его ресниц и изгиб верхней губы.

— Мне нравится, как ты одеваешься, — сказал он тихо. — Ты всегда… ты выглядишь иначе, не так, как другие девушки.

— Спасибо, — неуверенно ответила Кэми, будто ей хотелось, чтобы Джареду нравилось, как она выглядит.

— Что? — спросил Джаред. Он все еще лежал в той же позе, но его глаза были открыты, не такие сонные и обеспокоенные. — Что я не так сказал?

— Ничего. Ложись спать.

Кэми прицельно ударила по подушке, намереваясь взбить ее, но вышло так, будто она вымещала зло на ней. Джареда пытали и похоронили заживо. Это не имеет значения.

— Нет, — сказал Джаред. — Не… не уходи. Скажи мне.

Она даже не поняла, что съехала с края кровати.

— Ну конечно, я отличаюсь от других девушек, — произнесла она, наконец. — Все это видят. Полгорода считало, что я встречаюсь Раджем Сингхом, которому тринадцать.

Потому что быть отчасти японкой, это то же самое, что быть индусом, а это значит, не принадлежать никому.

На это Кэми сама обратила внимание. Она не могла этого не заметить. Она отличалась от девушек на фотографиях, девушек с обложек журналов. Она отличалась от Анджелы и Холли, даже от собственной матери, которая была худой и бледной, и красивой, в неком правильном понимании этих слов в Англии. Она обратила внимание, но старалась не задумываться над этим (только потому, что она это заметила, не означало, что она хотела бы быть кем-то другим), но потом она встретила Джареда, и он, казалось, совсем не хотел к ней прикасаться, никогда. Порой из-за этого было тяжко не быть застенчивой.

— Радж Сингх не может удержаться, чтобы не дотронуться до какой-нибудь сексуальной старушки, — убежденно сказал Джаред.

Кэми улыбнулась.

— Ерунда, — сказала она. — Дело не в тщеславии или чем-нибудь подобном. Забудь.

— Я ужасен в школе, — сказал Джаред.

— Тебе просто нужно больше стараться, — серьезно ответила Кэми. — И говоря о старании, я понятия не имею, где и как сильно.

— Ненавижу школу, потому что мне всегда хочется заниматься чем-то более волнительным, чем просто сидением за партой, пялясь непонятно на что и слушая непонятно кого, — продолжил свою мысль Джареда. — Но с тобой по-другому. Ты правда совсем не похожа на других девушек: я вижу, что ты все время чем-то занята, о чем-то думаешь, над чем-то смеешься или о чем-то мечтаешь.

Кэми обнаружила, что улыбается, несмотря на то, что одновременно с этим краснеет.

— Значит, ты говоришь, что я интересный человек? — пошутила она, хотя ей очень хотелось, чтобы он не прекращал говорить.

— Ага, типа того, — сказал он и она, подняв глаза, увидела, что его губы изогнулись в улыбке. — На ум приходят еще синонимы. Завораживающая. Очаровательная. Мне все время хочется смотреть на тебя.

Кэми была слишком смущена его словами, чтобы смотреть на него. Смущена, но польщена. Она улеглась к нему, головой ему на руку и, чуть прикрыв глаза, спрятала лицо за подушкой. Ее губы, растянувшиеся в улыбке, едва не касались его кожи на шее. Она ничего не забыла про него, но воспоминания побледнели и потеряли ясность представления о том, каким чувственным он мог быть, что бы он чувствовал, если бы был все еще связан с ней.

Поначалу Кэми осторожничала из-за того, каким он мог быть в ее настоящей жизни, насколько все могло выйти из-под контроля, но теперь новые ощущения делали ее счастливой. Она не могла контролировать свои чувства к нему и не хотела этого делать.

— Значит, таким образом, ты даешь мне понять, что тебя измучила моя красота, — подытожила она. Она чувствовала его напряжение и дотронулась до его руки, что должно было бы, как она думала, успокоить его, но он еще сильнее напрягся. Она подняла на него глаза и нежно произнесла: — Не волнуйся. Я тоже измучена твоей красотой.

Кэми определенно была ужасна в утешении. Джаред смотрел на нее настороженно, его рот перекосило, словно он подумал, что она издевается над ним. Он вел себя явно не вполне последовательно, говоря все, что приходило в голову — лихорадка смела всю так тщательно выстроенную им защиту. И поэтому она решила, что он говорил правду, и что те несколько поцелуев и слов, которыми они успели обменяться еще до его заточения, означали именно то, о чем она мечтала.

Она всмотрелась в его, раскрасневшееся от лихорадки лицо, с всплесками цвета на высоких скулах, на его спутанные волосы, похожие на червонное золото. Эш и Ржавый объективно выглядели красивее него, даже при том, что она знала, что это перестало быть правдой. Для нее имело большее значение, как выглядел он, чем внешность кого-либо другого. Она знала его лицо, как и дороги к ее городу, к лесу, к сказкам; она пыталась угадать его настроение, наблюдая за меняющимися оттенками серого в его глазах.

— Я помню каждый нюанс твоей внешности, и использую их, чтобы рассказывать себе истории о тебе, — сказала она тихим голосом. — Я не смотрю ни на кого так, как на тебя. Я не думаю ни о ком другом так, как думаю о тебе.

Это было самое большее, что она когда-либо говорила ему о том, что она чувствовала, и она не знала, как об этом говорить иначе, кроме как иносказательно, о том, как любовь изменила ее.

Кэми не отпустила его руку и не отвела взгляда от него. Она видела, что он кусает губу, как будто пытаясь сдержать улыбку, медленно расцветающую и переходящую от неверия к счастью.

— Я стараюсь не улыбаться слишком много, или слишком широко, — сказал он, как будто читая ее мысли. — Иначе шрам растягивается. Всегда считал, что это выглядит странно — или даже отталкивающе. Так что, наверное, я понимаю твою застенчивость из-за своей внешности. Не то чтобы… нет, в тебе нет ничего такого. Мне все нравится в тебе. — Он помолчал, и вдруг забеспокоился. — Не думай, я не фетишист.

Его почти появившаяся улыбка внезапно обернулась тревогой. Существовало так много всего, обо что можно было споткнуться в разговоре, подобно данному вытаскиванию их скрытой неуверенности на свет, но она понимала, что он имел в виду: ему хотелось поделиться теми вещами, в которых он тоже чувствовал неуверенность, даже если они у них не совпадали.

— А я да, — сказала Кэми.

Джаред моргнул.