Мария Бородина - Куда улетают драконы

— Все что мы делаем неосознанно в глубине души скрыто. Боишься всё-таки. Думаешь, что я зверь и монстр. Что сорвусь и раню тебя. Да сколько можно, Лин? Устал я от этого, честное слово. Чувствовал себя виноватым за вето, а теперь ещё и за кандалы, — он взмахнул рукой, показывая комнату. — Я не знаю, чего от себя ждать, не знаю, смогу ли сдерживаться. И не зря ты боишься, — он повысил голос. — Не зря! Потому что я сам боюсь причинить тебе боль. Боюсь, — сказал тише. — Понимаешь? Потому что, если дракон озвереет, и ты попадешь под его когти, я сам себе вырву сердце. Не нужны будут чистильщики, — погладил меня по щеке, очертив линию скул. — Я не должен быть рядом. Ты должна себя спасти. Оставаться со мной опасно и безрассудно.

Эриман отстранился и отвернулся.

Он отошёл к противоположной стене, ёжась от холода. Огромный, но беззащитный, как котёнок, которого из дома на мороз выгнали.

— Не прогонишь ты меня, Тэй, — слова шли из глубины моей души, и я не могла их контролировать. Будто вместо меня кто-то другой говорил. Кто-то старше, мудрее и умнее. — Я так долго искала тебя. Так долго, что потеряла всякую надежду. А сейчас, когда мы снова вместе, ты меня отталкиваешь? Знай же: разлучишь нас — меня погубишь. И себя самого.

Я осторожно подошла к Эриману со спины. Обхватила его и прижалась щекой к расцарапанной коже. Вдохнула аромат пепла и разнотравья, скользнула поцелуями вдоль позвоночника. Мышцы под кожей напряглись и выгнули его огромное тело.

— Неужели поверить мне не можешь? — шепнула я, продолжая целовать и гладить. — Именно таким тебя люблю: непредсказуемым. Вспыльчивым. Переменчивым. И тебя, Тэй. И прошлое твоё. И дракона в тебе. Не уходи. Не оставляй меня.

Эриман тяжело выдохнул и прошептал:

— Сам не смогу уйти. Только если прогонишь, — он повернул голову и выглянул из-за плеча. — Пойдём на кухню? Я два дня ничего не ел, — и виновато улыбнулся.

— Отличная идея, — я обвела его губы кончиком пальца, сожалея о том, что не пожертвовала дракону пирожок с вишней из котомки. — Я тоже голодна. Да и остальные беспокоятся за нас.

Эриман сгрёб меня в объятия и прорычал:

— Ох, не делай так, а то мы до кухни не дойдем. Я хочу не только есть, — прикоснулся губами к моему плечу и провел языком вверх по шее. Он сам дрожал и меня заставлял трепетать. Будто напряжение перетекало от одного к другому.

Я улыбнулась. Уголки рта дрожали. О, Вездесущие, как противиться этому притяжению? Как обуздать тело своё? Когда Эриман касался меня, я превращалась в развратницу.

— Тебе рубашка нужна, — осторожно погладила его раненое плечо.

— Тебя смущают мои шрамы? — усмехнулся Эри, запуская ладонь под ткань лифа.

— Ничуть, — я закусила губу, чтобы не застонать от его ласк. — Но они могут не понять.

Эриман наиграно надул губы.

— Я, вообще-то, у себя дома, но ладно — послушаюсь тебя. Тем более, ты теперь тоже здесь хозяйка. Лин, выходи за меня? — он стиснул пальцы на груди, заставляя меня охнуть и выгнуться.

Я захлебнулась эмоциями. Неужели это говорит мой Эри? Человек, с которым мы столкнулись под стеклянным небом чуть больше недели назад? Человек, которому я принадлежала с первой улыбки, с первого прикосновения… Принадлежала и боялась этой странной привязанности, то и дело убегая от своего страха и избегая встреч.

Да. Это — тот человек, что прятал меня от дождя. Тот, к кому так влекло, вопреки законам здравого смысла и правилам приличия. Тот, что наложил вето на моё поступление в Академию, чтобы спасти.

И тот, что спас. От чистки. От смерти. От самой себя… Мой дракон. Мой. Тэй.

Тэй!

И тут память выплюнула совсем другие воспоминания. Чёткие и яркие картинки, словно вырванные из чужой жизни. Пятно ледяного заклятия в воздухе и таинственные символы, рассыпающиеся острым инеем. Отточенные пики, летящие наперекор ветру и со свистом разрывающие пространство. И черноволосый парень — совсем ещё мальчишка — бегущий мне навстречу. Его кожаные доспехи порваны и изрезаны, а в прорехах проглядывает смуглая кожа, исчерченная ранами. И кровь. Такая яркая, что тревожное, белое небо меркнет и заливается теменью.

«Ли-и-и-ин!!!» — отчаянно звенит в голове.

Вздрогнула, прогоняя чужие воспоминания. И тут же заметила странный блеск в глазах Эри… Тэя.

— Ты тоже? — изумилась я. — Тоже видел это?

Эриман зачарованно кивнул. Уголки его губ опустились.

— Я давно принадлежу тебе, — выговорила, гладя его волосы. — Тэй. Я выйду за тебя.

Он поднял меня за талию и покружил, а затем осторожно опустил на пол и поцеловал. Отстранившись, долго смотрел в глаза и опалял лицо жарким дыханием.

— Как же я тебя люблю! Готов пережить всё заново, лишь бы ты рядом была. Я знал, чувствовал, что встречались мы раньше. Ты просто судьба моя. Но, — он внезапно стал серьёзным и задумчивым, — кто остальные из сна? Кто они? Вот почему шесть лучей…

— Думаю, завтра нам ответит на этот вопрос ещё один человек с меткой, — я подмигнула. — Ты ведь поедешь с нами?

— Кто? Кто с меткой? — заволновался Эри, прижимая меня к себе.

— Твоё начальство, — пояснила я. — Дядя Викса. Полагаю, он очень многое сможет прояснить, учитывая его возраст. Он ведь ещё при Чёрной Лавине бился…

— Ты шутишь?!

— Ничуть.

— Жаль, что ночь, а то я бы посетил дражайшего ректора, — скрипнул зубами Эриман, а затем заулыбался мне в губы: — Но у меня есть сейчас дела поважней.

Скользнул языком по губам, проникая внутрь. А у меня от его жаркого дыхания и прикосновений ноги подкосились и в голове стало пусто и тихо. Какие там сны, если реальность кажется мне иллюзией? Сладкой и приятной. Мой Эриман рядом, и больше ничего не надо. Пусть утром будут проблемы и заботы, а сейчас я хочу быть с ним.

Голод уже не волновал. Тревога и дурные предчувствия — тоже. В этой промороженной тишине существовали только я и он. Две души, сросшиеся друг с другом навеки. Два сердца, что нашли друг друга в лабиринтах времени и пространства. И теперь ничто не могло нам помешать.

Я жадно пила поцелуй Эри. Кусала его губы. Проникала в его рот. Глотала стоны, рвущиеся наружу. Он принадлежал мне, а я — ему. И больше не было для нас преград и препятствий.

— Я голоден, Лин, — оторвавшись, прохрипел Эри и привалился к стене. Привлек меня к себе и положил мою голову себе на грудь. Он дышал тяжело и часто, а сердце выбивало бешеный ритм, словно хотело выпрыгнуть.

Отдышавшись, Эриман сказал глухо:

— Я теперь всё время, как голодный зверь. Только нужна мне не еда, а ты. И если сейчас мы не остановимся… — он замолчал, а я вдохнула резкий запах жженой травы. Целуя в макушку, он прошептал: — Давай все же хоть немного перекусим? А потом я подарю тебе столько тепла и нежности, сколько смогу, — хрустальный взгляд согревал и плавил. И так не хотелось разрывать этот миг.