Дж Андрижески - Чёрное на чёрном

Пусть даже перед тем как лечь в кровать, он сказал, что не хочет этого.

Он также говорил мне, что для видящих изнасилование может выглядеть иначе.

Он говорил, что видящие имеют меньше контроля над своими реакциями, особенно если долго не занимались сексом, и что люди пользовались этим фактом там, откуда он родом. Он говорил, что на Земле, на которой он был рождён, изнасилование видящего считалось «официально невозможным».

Смятение, затем более сильный стыд сдавили мою грудь.

Я чувствовала, как он тоже об этом думает — о том, что я сделала, и о том факте, что я начала это, пока он спал. Его желание вновь ударило по мне, такое интенсивное, что я ахнула. Это так сильно заводило Блэка, что те несколько секунд я ничего не видела и не чувствовала.

— Боги, Мири… — Блэк заставил себя замолчать.

— Прости, — сказала я, ощущая, как усиливается стыд. — Мне так жаль, Блэк…

— Мириам… — его боль усилилась. — Не извиняйся. Пожалуйста, не надо… бл*дь, не извиняйся…

Я чувствовала, что ему хочется сказать больше. Я чувствовала, как ему отчаянно хочется сказать мне больше, но казалось, будто он не мог.

Его пальцы глубже зарылись в мои волосы, стискивая меня там, поглаживая, лаская и борясь с почти жестокостью, которая атаковала меня каждые несколько секунд. Я чувствовала, как он снова и снова прокручивает это в своём сознании. Мы оба все ещё тяжело дышали, и я ощущала, как Блэк пытается найти слова. Его желание продолжало волнами накатывать на меня, отчего думать становилось невозможно.

— Боги… Мири. Мне нужно с тобой поговорить. Я знаю, что нужно. Но сегодня я не могу… я не могу…

— Почему нет?

И вновь я ощутила, как он пытается найти слова.

Я чувствовала, как он подумывает попросить меня о сексе, то есть, о соитии — о том, как мы трахаемся, и он удлинился, совсем как он представлял себе во время минета. Эта мысль на какое-то время смела здравый смысл. Я ощутила, как эта жёсткая пульсация желания усиливается, и Блэк тут же застонал, крепче стискивая меня руками, прижимая меня щекой к своему голому животу. Каким-то образом я сумела почти полностью задрать его футболку до груди, но я не помню, как делала это.

Я ощутила, как он подумывает вернуть мне услугу… то есть оральным сексом. Вскоре он и эту идею отбросил в сторону.

В его сознании это определённо являлось плохой идеей.

«Ты просто ищешь бл*дское оправдание…» — услышала я его мысли.

Я ощутила, как борьба в нем усиливается, но Блэк все ещё ничего не говорил.

Я чувствовала, как он удерживается от разговоров, заставляя себя молчать и лежать, глядя в потолок.

— Пожалуйста… — произнесла я наконец, будучи больше не в состоянии это выносить. — Пожалуйста. Я хочу этого. Я хочу этого, Квентин… если ты беспокоишься обо мне, то не надо. Пожалуйста…

Он издал очередной низкий стон.

Я осознала, что отчасти причиной послужило то, что я назвала его по имени.

Прежде, чем я успела подумать об этом, я уже ощутила, как он сдерживается.

— Нет, — произнёс он, задыхаясь. — Нет… мы не можем… мы не можем… Мири, мы не можем…

Меня омыло недоумением.

Блэк не ощущался удовлетворённым.

Он также не казался сердитым на меня.

— Я не злюсь, Мири… gaos… — он заставил себя умолкнуть, затем покачал головой на подушке. Он издал очередной тихий хрип, прижимаясь ко мне. — Мири… я не знаю, как описать тебе, насколько я невероятно бл*дь не зол… пожалуйста, поверь мне. Пожалуйста. Не беспокойся на этот счёт… боги. Я не поэтому говорю «нет».

От его слов меня накрыло облегчением.

Я верила ему.

И все же я была сбита с толку. Блэк не казался пресытившимся — он даже отдалённо не казался пресытившимся. По правде говоря, он вовсе не напоминал обычных мужчин сразу после того, как они испытали оргазм. От него не исходило ни капли этого посткоитального удовлетворения. Ни капли этой кратковременной усталости после оргазма, никакого намёка, что это успокоило его или в какой-то мере утолило желание.

Вместо этого Блэк казался раздражённым. Он ощущался так, будто я дразнила его последние двадцать-тридцать минут… а не так, будто я помогла ему кончить.

Я ощутила, как он услышал часть этого.

Я чувствовала, что он отреагировал на мои мысли, но не могла сказать, как именно, поскольку он снова закрыл своё сознание щитами. Однако я мельком ощутила, как усилилось его желание, но он снова заставил себя замолчать — возможно, чтобы не дать себе объясниться передо мной.

Затем до меня дошло кое-что ещё.

Солоник тоже делался возбуждённым после секса.

Особенно первые несколько раз.

При моей мысли о Солонике Блэк легко толкнул меня, надавив на мои плечи и отодвинув своё тело от моего. Он подтянул шорты, которые я почти стащила с него, и завязал шнурок на талии, пока я наблюдала. Через несколько секунд он вообще слез с кровати, одёрнув футболку, чтобы прикрыть голый живот. Я видела, как он нарочно замедляет дыхание, проводя одной рукой по лицу и не глядя на меня.

Я не знаю, что именно он делал, по моему мнению.

Полагаю, я ожидала, что он пойдёт в ванную. Не потому, что ему обязательно нужно было туда, а скорее чтобы создать между нами расстояние, разрушить настроение. Моей второй догадкой стала бы кухня — по тем же причинам.

Однако Блэк не пошёл в ванную.

Я не знала, пошёл ли он на кухню, но если и так, это было не для того, чтобы попить водички и собраться с мыслями перед возвращением ко мне.

Блэк вышел из спальни и закрыл дверь.

Я какое-то время пролежала там прежде, чем до меня дошло, что он не вернётся.

Он уехал на следующий день.

Мы провели в Сан-Франциско всего три дня. Две ночи и три дня.

На тот момент я все ещё даже не говорила ни с кем из своих старых друзей о том, что случилось в Бангкоке. Черт, да я почти не покидала квартиру Блэка.

Он тоже не уходил, за исключением тренировок и визитов в офисы по соседству.

Я помню один-единственный раз, когда мы ушли через вращающиеся стеклянные двери на первом этаже — это было во второй день, когда мы пошли поужинать в ресторане Скома на пирсе. Мы решили пойти туда пешком, по возможности прогулявшись вдоль воды. Мы несколько раз целовались, даже держались за руки, глядя, как закат окрашивает все в розовые, темно-красные и оранжевые цвета, наблюдали за пеликанами и чайками, ныряющими за рыбой.

В тот третий день, день его отъезда, я взбивала шампунь на волосах, стоя в душевой кабине Блэка, когда услышала звонок в дверь.

Я застыла.

Я даже помню свои мысли о том, насколько преувеличенной была моя реакция.

Звонок в дверь заставил меня осознать, насколько я пряталась здесь с Блэком, насколько я не хотела воссоединяться с реальным миром. Он также заставил меня осознать, насколько странно властной я сделалась в отношении Блэка… и по правде говоря, параноидальной. Только после того, как все эти мысли пронеслись в моей голове, я осознала, насколько странен тот факт, что я вообще услышала звонок в дверь.