Евгения Ладыжец - Безымянная невеста (СИ)

Раз в полгода она получала от него письма. В первом из них он и рассказал, что произошло в тот вечер. Каялся, что сам виноват во всем, что оказался слишком доверчив, в итоге потеряв и любимую, и друга. Предупреждал снова и снова, чтобы Катя ни в коем случае не общалась с Игнатом - был и такой человек в их жизни. Тимур считал парня своим другом. Ошибся. Кате он когда-то нравился, но какое дело взрослому мужчине (по крайней мере, таким себя считал в то время сверстник брата) до восемнадцатилетней первокурсницы?

Катя, помнится, была в ужасе от того, что узнала. Ей было жалко и девушку, которая на всю жизнь осталась калекой, и Яна, который не сумел вовремя остановить события, и брата, которого обвели вокруг пальца. Но родителям не сказала ни слова. Во-первых, мать все равно не поверит - уж очень она не любила сына от первого папиного брака. Во-вторых, с отца станется поднять из тени всю историю, которую с таким трудом замял Леру-старший. В-третьих, прошлого этим не изменить, да и брата не вернуть. Пока он сам себя не простит, и речи быть не может о возвращении. Впрочем, одну просьбу он все-таки ей передал.

Да, гадалка пообещала девушке скорое разрешение всех проблем, но...

"Если бы я могла хоть что-то изменить", - девушка сильно-сильно зажмурилась, чтобы не расплакаться.

***

"Вот и прошел очередной год моей жизни в славном городе Петербурге", - усмехнулась я про себя, глядя в зеркало. Вторничный полдень, а я дома... Красота. На работу можно не идти, Тамара Файзыховна еще вчера укатила к родне в Казань, закрыв контору до пятнадцатого числа. Каникулы, как она мне сказала. Роли для двух постановок в Хельсинки мы раскидали вчера ночью, решив закончить в пути - там осталось-то только языковые шероховатости затереть, не на русском же роли выдавать.

В театр нас все это время не пускали, потому оставшиеся до Нового года два дня мы коротали втроем у Юлькиной бабушки. Втроем - это я, Юлька и Матвей, который решил проявить благородство и помочь девушкам с переводом всех текстов на английский. Рик, вечный сплетник, шепнул подруге на ушко, что директор затеял нечто грандиозное, потому и сдвиги сроков, и строжайшая секретность. Даже костюмы и роли от старшего состава мы получили только сегодня утром с курьером. Юлька, сцапав свой пакет, тут же умчалась по делам, а я осталась собираться в одиночестве.

Впрочем, одиночество было мне только на руку. Поскольку десяток дней в Финляндии надо как-то прожить, после чего хотелось бы еще и не голодать в Питере в ожидании зарплаты, подарки всем друзьям-товарищам я решила сделать своими руками. Качественный хэнд-мейд нынче в моде, лозунг "сделал своими руками - значит, с любовью" принимался на ура во все времена, а уроки Веры, закончившей в свое время курсы дизайна, я прекрасно помню. Потому в качестве новогодних презентов я решила сделать комплект сашэ+стихи собственного сочинения на самодельной же открытке. Скрапбукинг называется такое, если правильно помню. Купить нужные "ингредиенты" для будущих даров легче легкого - сейчас практически на любом углу приткнулся ларек с арт-поделками и материалами для творчества.

Сложнее всего было со стихами. Во-первых, решить - каждому сочинить индивидуальное или хватит общего. Во-вторых, собственно сочинить. В-третьих, красиво и без помарок написать перьевой ручкой на заготовке для открытки. Но с этим я справилась. Всех одариваемых поделила на три группы: просто знакомым - один общий стих-поздравление, друзьям - его персонифицированную версию, тем же, для кого моя Муза решила расстараться - личное стихотворение. В число таких людей неожиданно для меня вошли Аннушка, Матвей и Ян.

Сашэ укладывала уже утром, сразу после ухода Юльки. Все, как учила в свое время подруга: мешочек из плотной, но тонкой ткани - чтобы частички начинки не просыпались, набор трав, измельченных в разных пропорциях - пригодились и любимые специи, и аптечные травяные сборы, ленточки четырех цветов - розовый, нежно-сиреневый, ярко-зеленый и теплый оранжевый. Травы в мешочек, мешочек подвязать ленточкой, к ленточке прицепить открытку - подарок готов. Для Матвея - вербена, апельсин и корица, в память о чудесном вечере с глинтвейном, когда мы правильно друг друга поняли. Для Яна - можжевельник, душица и лимон. Аннушке - мускатный орех, кофейные зерна, лайм и мяту. Ну и дальше - парочкам смесь из розовых лепестков, розмарина и гвоздики (если верить описанию оказываемого эффекта, то любовное настроение должно подскакивать до небес), для одиноких - лаванда и роза, чтобы лучше спалось по ночам.

Я привязала последнюю открытку и, наконец, сняла с лица медицинскую повязку. От такого количества ароматов можно с ума сойти. Уложила все подарочки в просторный пакет из жесткой бумаги, переоделась в костюм - Ефим Иваныч опять расстарался. Играть мне в эту ночь Охотницу - в темно-зеленой хлопковой рубашке с длинным рукавом, приталенном меховом жилете под лисичку, замшевых брючках коричного цвета и сапожках до середины икры с подвернутым голенищем. Судя по описанию роли, мне еще выдадут арбалет и кинжал, но это уже в театре. Заплела волосы в косу, макияж делать не стала, понадеялась, что у Арины найдется пара свободных минут.

Матвей заехал уже ближе к шести. В семь нас ждали в "Муаре" на закрытую вечеринку для сотрудников театра, которая плавно перетечет в новогодний бал-маскарад. Парень дождался, пока я приберу последствия своего творчества, галантно открыл передо мной дверь машины, уселся на место водителя. Сидим. Молчим. Ждем.

Мое терпение иссякло первым. Роюсь в пакете, достаю мешочек с зеленой лентой, прошу:

- Закрой глаза, вытяни руку.

Парень, приподняв брови, выполняет просьбу. В раскрытую ладонь с сухим шелестом падает мешочек.

- Это тебе. Можешь поселить в машине, если запах не раздражает, можешь у себя дома, - с интересом жду реакции на презент. Матвей подносит мешочек к лицу, нюхает, прикрыв глаза и расплывается в улыбке.

- Как ты угадала?

Пожимаю плечами. Как-как. Интуиция и собственное впечатление о человеке, вот и все. Пока Матвей привязывает саше к зеркалу, вспоминаю про открытку.

- Только поздравление потом прочитай, ладно? Когда меня рядом не будет.

Парень подозрительно косится на меня, не отвлекаясь от процесса.

- Там что-то такое, из-за чего ты опасаешься за свое здоровье?

- Нет. Просто не люблю, когда мои стихи при мне читают, еще и критикуют потом, - досадливо морщусь. Правда, не люблю всех этих наигранных восторгов или напыщенной критики. Матвей кивнул и убрал открытку в карман куртки, хитро сощурился, глядя на меня.

- В бардачок загляни.

Заглядываю. Извлекаю из недр этого рассадника хаоса (говорящее название все-таки у этой части автомобиля) зеленую бархатистую коробочку вытянутой формы. Вопросительно смотрю на Матвея.