Аннетт Мари - Привязывая душу

Самаэл кивнул.

— Тогда еще одно, и мы закончили, — он указал на Пайпер. — Как она?

Вейовис окинул ее критическим взглядом, но не приблизился.

— Голодает, острая нехватка воды. Очевидно, да? Некоторые укусы на ее ногах выглядят зараженными. Обработайте их, если хотите, чтобы она дожила до следующей недели.

Голос Самаэла стал холодным.

— Это все?

— Вам не нужен целитель, чтобы сказать, что вы с ней сделали, — ледяная пауза. — Наша сделка завершена.

— Хорошо, — сказал Самаэл. — Вы поклялись молчать. Не забывайте. Можете идти.

Вейовис коротко кивнул и развернулся. Он встретился по пути взглядом с Пайпер. Печаль затемнила его глаза. Он прошел мимо и покинул комнату.

Она проводила его взглядом, ощущая, как разбивается внутри. При виде него у нее возникла надежда. Вейовис помог Эшу дважды. Может, он мог помочь ей. Но он ушел, словно она уже была мертва. Пепел надежды душил ее.

— Продолжим, — сказал Самаэл и поднялся на ноги.

Паника вспыхнула в ней. О боже. Он будет ее пытать? Ей нужно что-то сделать с первой попытки. Нужно понять Камень с одного раза.

Самаэл обошел стол и направился к боковой двери. Раум толкал ее следом за лордом. Она следовала за Самаэлом за дверь, подавляла желание убежать. Колени дрожали, дыхание быстро вырывалось из груди.

Борьба с паникой отвлекала все ее внимание, она не сразу заметила, кто еще в комнате. При виде деймонов-надзирателей ужас сковал ее, она застыла. Они будут пытать. Перед ними стояла женщина в черном. Ее темные волосы были собраны в высокий хвост, макияж был темным и драматичным на ее точеных чертах.

Ее улыбка была едкой.

— Похоже, это она.

Пайпер охнула и отпрянула. Она врезалась в Раума, ноги чуть не подкосились под ней.

— Держи себя в руках, милая, — сказала женщина с ухмылкой. — Мы не за тобой.

Она отошла, и Пайпер увидела то, что не заметила до этого.

Там был четвертый, стоял на коленях меж двух надзирателей. Даже до того, как женщина схватила темные волосы и подняла его голове, Пайпер поняла, кто это.

— Эш! — завопила она.

Она бросилась вперед. Раум схватил ее за руки и оттащил. Она повисла в его хватке, сердце разбивалось.

Глаза Эша были черными. Они повернулись к ней, но она не понимала, узнал ли он ее. Жестокий предмет, как у префектов, был прикреплен к его лицу, скрытая металлическая пластина давила на его язык, не давая говорить. Его щеки были впавшими, лицо осунулось, темные круги виднелись под глазами.

Его обнаженный торс рассказывал историю пяти недель. Она могла сосчитать его ребра. Его кожа, обычно медового цвета, была болезненно-бледной. Порезы и синяки омрачали его грудь и живот, некоторые старые, некоторые свежие. Большие кандалы соединялись с тяжелой цепью, его руки были скованы ею сзади, синяки и засохшая кровь показывали, что оковы были недавно на его запястьях.

Вейовис вышел из этой комнаты, потому что осматривал Эша. Что он сказал? Две недели? Эш уже выглядел наполовину мертвым.

Слезы лились по ее лицу.

— Эш, — крикнула она.

Его черные глаза посмотрели на нее. Пустое, но напряженное выражение не изменилось. Он был затемнен до предела. Затемненные деймоны не всегда узнавали знакомых, даже если не были одной ногой в могиле от странной пытки. Она смотрела на него, боль терзала ее на куски, слова Самаэла стали понятными. Новый способ мотивировать ее. Пытать собирались не Пайпер.

Ужас сдавил ее горло. Она оторвала взгляд от Эша и посмотрела на Самаэла, с трудом веря в такое зло.

— Сядь, Пайпер, — сказал он, спокойный, как всегда.

Она не двигалась. Раум толкнул ее, устроил за маленьким столом, надавив, чтобы она села. Самаэл опустился напротив нее.

Она смотрела в его темные глаза и не скрывала ненависть.

Он не реагировал.

— Начнем с Сахаром заново. В этот раз Эш будет страдать за твои неудачи.

Она впилась в стул до боли в ладонях. Споры будут бесполезны. Она подавила слова, что хотела выплюнуть в его подлое лицо, боясь, что Эш будет наказан за них.

— Эйшет, — он кивнул на Пайпер.

Женщина-деймон прошла вперед, ядовито улыбаясь.

— Ты должна понимать, что Эш будет испытывать из-за тебя.

Она вытащила из-за пояса сияющий черный прут, оружие надзирателей. На конце была открытая петля, в ее центре зловеще трещала точка голубого света. Она взяла Пайпер за запястье и вытянула ее руку. Другой рукой она опустила конец с петлей к внутренней стороне предплечья Пайпер. Руки Раума сжали ее плечи, удерживая на стуле.

Эйшет стукнула кончиком прута по коже Пайпер.

Огонь взорвался в ее руке. Она закричала. Боль терзала ее нервы, словно молния бежала по ее руке к плечу, угасая до тупой боли. Эйшет отпустила ее руку. Пайпер прижала ее к животу и сжалась, всхлипы сдавливали горло. Слезы не переставали литься по ее лицу. Как только прут коснулся ее, казалось, ее рука разбилась. Агония быстро угасла, но ее сила потрясала душу.

— Я не вижу смысла причинять боль тебе, — сказал Самаэл. — Ты не сможешь сосредоточиться. Надеюсь, боль Эша достаточно тебя мотивирует.

— Может, мне стоит объяснить, как сильно он будет страдать, — предложила Эйшет, улыбаясь Самаэлу.

Он кивнул.

Эйшет прошла к Эшу.

— Посмотри сюда, Пайпер. Видишь это?

Она схватила Эша за челюсть и отклонила его голову. Тяжелый ошейник обвивал его шею в три толстых ряда из черного металла. Она постучала по ним, как учитель указкой по доске.

— Это мое последнее изобретение. Думаю, ты уже видела одну из моих работ? Ошейник, управляющий коронзоном, что чуть не поужинал тобой? — она рассмеялась. — Это одно из моих любимых.

— Эйшет, — нетерпеливо сказал Самаэл.

— Простите, милорд. Я быстро, — она улыбнулась ему и повернулась к Пайпер. — Этот ошейник особенный. У него три назначения. Во-первых, он мешает изменить облик, он не может отпустить морок. Во-вторых, он забирает магию, ошейник становится сильнее, а он — слабее. А в-третьих, — она радостно вздохнула, — он причиняет боль. Тебе такое не представить. Его магия питает боль, и я добавляю к ней. Каждый раз, когда я касаюсь его этим, — она помахала прутом, — боль будет максимальной. Как долго выдержит его разум?

Пайпер было плохо. Она сглотнула, чтобы ее не стошнило.

Самаэл постучал пальцем по столу. Пайпер с неохотой повернулась к нему. Ужас сжимал ее желудок. Почему они не попытались найти Эша раньше? Как они могли допустить сделать с ним такое?

— Начнем, — сказал Самаэл. Он опустил Сахар на стол, отклонился и ждал. Казалось, предлагать в этот раз он ничего не будет.

Пайпер подняла его и сжала в кулаке, костяшки побелели. Она посмотрела на Эша. Его черные глаза смотрели на Самаэла. Там было узнавание, ядовитая ненависть пылала в его взгляде. Надзиратели стояли по бокам от Эша, держали за руки, чтобы он оставался на месте. Эйшет стояла над ним, катала прут в руках, улыбаясь в предвкушении.