Аннетт Мари - Преследуя тьму

Лир опирался локтем на руль, напряжение в его теле таяло. Пайпер сглотнула, ее щеки пылали. Инкуб медленно улыбнулся, и эта улыбка была игривой и соблазнительной. Золото угасало в его глазах, там собирались тени. Он быстро темнел, и, если решит забыть о ее просьбе, она не сможет остановить его. Она, может, и не захотела бы.

Ее дыхание ускорилось, его взгляд медленно скользил по ее телу, лениво лаская. Медленно загорающийся жар растекался в ней, но ее тревога тоже быстро росла. Лир облизнул губы, глядя на ее рот. Он всего-то смотрел на нее.

— Эм, — выдавила она. — Я передумала.

— Пайпер, — возмутился он. Еще минута, и он уйдет так далеко, что не ответит. Лир звучал вежливо, как для инкуба, но он оставался деймоном с сильными инстинктами. С инкубом в недотрогу не поиграешь. — Слушай, — сказал он, глубоко дыша, словно старался сохранять ясность и спокойствие. В его голосе появилось мягкое урчание, от которого ее кровь разгоралась. Она пылала. — Начнем с малого. Поцелуй? Если тебе неудобно, я пойду проветрюсь.

— Поцелуй, — повторила она, едва дыша. Ох, она пылала желанием растаять в его руках. Магия инкубов была сильной.

Она медленно облизнула губы.

Он кивнул, рука обвивала руль в смертельной хватке. Его глаза были черными, бездонными магнитами, что манили ее взгляд.

— Хорошо, — прошептала она.

Осторожно, словно он не хотел делать резких движений, он отпустил руль. Она давила желание сжаться, а он подвинулся на ее сидение, их бедра прижались друг к другу, она оказалась у двери. Сидение не было рассчитано на двоих.

Они смотрели друг на друга. Она старалась сохранять спокойствие, он пытался изменить ее настроение.

Она ощущала его жар, его мужской запах, пряный, манящий и со странной вишневой ноткой. Он медленно поднял руку. Кончики его пальцев задели ее щеку, она вздрогнула. Его пальцы скользнули по щеке к ее шее, и ее кожу покалывало. Его пальцы обхватили ее шею, ладонь обжигала ее кожу. Его взгляд держал ее в плену, она не могла остановить его. Она не знала, хотела ли. Он склонился, и она закрыла глаза.

Его губы задели ее, нежно, почти с вопросом. Она не двигалась, притворялась, что от этого ее сердце не забилось чаше. Он прижался губами к ее. Жар из ее живота растекался по венам. Ее ладони погрузились в его волосы, притягивая его ближе. Она открыла рот, и он поцеловал ее глубже. Дикое желание пронзало ее. Она пылала, он был всем, что ей было нужно, всем, чего она так хотела. Не думая, она обхватила ногой его бедро, чтобы он оказался на ней, ее спина прижалась к двери машины. Она выгнула спину, чтобы прижаться к нему, и он придерживал ее за бедро, помогая обхватить его другой ногой.

— Лир, — выдохнула он, отрывая губы от его, чтобы вдохнуть. — Я… передумала.

— Что? — прорычал он в уголок ее рта. — Ты же не хочешь сказать…

— Я тебя хочу.

Он застыл и не дышал. А потом, рыча, покачал головой.

— Нет, ты не можешь сейчас передумать. Ты не думаешь ясно, ты…

Она схватила его за лицо и притянула к себе. Он с рычанием накрыл ее губы, а потом отпрянул.

— Пайпер, ты…

— Лир, — простонала она. Она схватила его за воротник и постаралась притянуть. Она пылала. Только он мог потушить огонь. — Прошу.

Он замешкался, его лицо нависло над ее, ладони крепко прижимались к ее ногам, глаза были черными ямами. Его решимость ослабевала.

— Думаю, я переборщил, — прошептал он.

Она схватила его за воротник и потянула так, что шов порвался.

— Давай, — попросила она, крепче обвивая его ногами. Его ладони скользили по ее бокам, поднимая футболку. Она выгнула спину, зовя его, словно его прикосновение зажигало ее кожу, и тяга к нему была непреодолимой.

Он прижался к ней, и дверь за ней лязгнула и распахнулась.

Пайпер завопила, падая назад. Боль пронзила ее спину, тело по пояс выпало из машины, но ноги все еще обвивали Лира. Она повисла на миг, а потом ноги разжались, и она упала на голову. Тело вывалилось из машины кучей.

— Пайпер? Пайпер, ты в порядке?

Она задыхалась, моргая, словно только проснулась. Ее тело болело, словно от ужасной лихорадки, но боль была не от падения. Она сглотнула и осторожно села.

Лир свесился из машины, протянув к ней руку. Его глаза заметно посветлели, он был испуган. Он смотрел на нее так, словно никогда еще не видел.

— Твою мать, — выдохнул он.

— Д-да, — пролепетала она. Пайпер задрожала, огонь в ее крови погас, забрав с собой жар тела. — Что ты сделал?

Она была уверена, что будет злиться за то, что он превратил ее в лужицу страсти, но сейчас она была скорее потрясена, чем ощущала что-то еще.

— Я… пытался тебя успокоить. Ты нервничала, и… — он замолчал, хмурясь. Он облизнул губы. — Ты не девственница.

Это был не вопрос. Она покраснела и опустила взгляд.

— Прости, Пайпер, — он звучал так жалобно, что она подняла голову. — Я просто подумал… афродизия действует на девственниц только в половину силы, и я не думал, что будет сильнее… — он замолчал, качая головой, смущенный, как и Пайпер.

Она встала и стряхнула листья с джинсов.

— Сделаем вид, что этого не было, ладно? — сказала она, глядя на него, надеясь, что ее лицо не такое красное, как ощущалось.

Он склонил голову, золотые глаза блестели.

— Сделать вид, что ты не напала на меня в порыве страсти, требуя…

— Да, — рявкнула она. — Этого. Не. Было.

— А поцелуй? Ты первой открыла рот, так что…

— Этого не было.

Он улыбнулся. Она вскинула руки. Инкубы. Их не уговоришь. Она схватилась за заднюю дверь.

— Я немного посижу здесь, — проворчала она. Лир не успокоится. Он будет просить прощения за то, что переборщил с магией соблазнения, но хотя бы ее смущение из-за него было с веселым оттенком. Ну, молила она его переспать с ней. Она была не в себе. Он даже пытался ее остановить, что впечатляло для инкуба.

Не слушая смех Лира, она забралась в машину сзади. Эш спал на заднем сидении, и сесть можно было только на полу. Она устроилась у его ног, игнорируя подозрительный взгляд Цви. Она облизнула губы, дрожа, и обнаружила, что на них вкус Лира — медовый и немного пряный. Вкус инкуба.

— Лир? — прошептала она, закрывая глаза.

— Мм?

— Никому не говори, ладно? Что я… не… — она замолчала.

Он притих на миг.

— Обещаю.

Она медленно выдохнула.

— Спасибо, — прошептала она.

Никто не знал ее секрет. Не сказать, что потеря девственности была кошмарной вещью, но она знала, что отец и дядя посчитали бы, что это слишком рано. И дело было не в том, что она это сделала, а в том — как. Она совершила самую большую и глупую ошибку в жизни, и, если Квинн узнает, он не позволит ей стать Консулом. Он посчитает ошибку доказательством, что она не подходит для работы, потому что Консулы должны были нейтрально вести себя с деймонами.