Ирина Фельдман - Обернись! Академия превращений

Меньше всего это напоминало жилую комнату. Повсюду валялся разного рода хлам: сломанные парты и стулья, нечто, отдаленное напоминающее кровати. Под единственным окном, через которое с трудом угадывалось время суток, лежали грудой тряпья старые занавески. Справа от входа висел сетчатый гамак.

И всё это под толстенным слоем пыли.

Неужели нам здесь предлагается жить? Это какая-то глупая шутка, сестра про свою общагу таких ужасов не рассказывала. Хотя, учитывая, что отличники живут в шикарных условиях, а остальные — в хороших, такой вариант напрашивается сам собой.

Старик ушёл, оставив нас, как он выразился, обживаться, и напоследок попросил не жечь свечи. Наверное, боялся, что мы пожар устроим.

Рас вошёл первым, я обречённо поплелась следом. Фу, даже сумки поставить боязно, уж очень грязно.

— Это ненадолго, — попытался утешить меня Рас. — Мы здесь будем только ночевать, до отбоя можно в общей комнате сидеть.

Я безуспешно искала место, где можно приземлиться. Гамак почему-то не вызывал доверия. Кто вообще придумал, что среди мусора можно спать?

Рас достал из своей сумки небольшую лампу вроде ночника. Он сразу включил её и поставил на облезлую этажерку. Стало чуточку светлей. Я разглядела у стены разрисованную грифельную доску с отломанной створкой и пожелтевшие плакаты со схемами превращений.

Воспользовавшись моей растерянностью, парень отобрал у меня вещи и положил на расчищенное место.

— В первом семестре я попал сюда вместе с Рудольфом, — разоткровенничался Рас. — Мы тогда пошалили немного. Неделю здесь обретались. Художества на доске — наши, и гамак мы с ним повесили. Садись!

Я осторожно присела на гамак, всё-таки он был менее пыльным. Крепления подозрительно заскрипели, но выдержали.

— Может, вам, мальчишкам, жить без удобств по приколу, только я — девочка. Не надо меня радовать своими радостями. Мне здесь плохо.

— Это так задумано, — Рас по-хозяйски поправлял матрас на кровати. — Подвал мотивирует на исправление, хорошую учёбу и перевоспитание.

— Неправда. От этой жути только руки опускаются.

Зря это вслух сказала. Теперь я не смогла сдерживать слёзы.

— Не нужна мне ваша академия, не нужна чужая жизнь. Я домой хочу!

Рас присел передо мной на корточки, тронул за колено.

— Оль, ну не плачь.

Я шлёпнула его по руке.

— За что ты меня так ненавидишь? Я думала, ты хороший, а ты издеваешься!

— Я люблю тебя.

— Врёшь! Ты любишь Ольгу, а я для тебя злой двойник, занявший её место.

— Я люблю тебя, — упрямо повторил Рас. — И Ольгу. И Маришку. Всех люблю. Я вообще очень любвеобильный.

Ах, он ещё и глумится!

— Ты вечно меня обижаешь. То в крысу превратил, то усыпил, теперь вот подставил! Только не говори, что это от большой любви.

— Я себя тоже подставил, — сказал он. — Все девчонки на курсе теперь считают меня козлом и сволочью. Но я не мог бросить тебя одну.

Какие мы благородные, поступили по-рыцарски.

— Да с таким другом как ты никаких врагов не нужно.

Рас опять попытался дотронуться до меня.

— Я всё сейчас объясню.

— Не желаю ничего слушать.

— Но Оля…

— Исчезни!

Моё желание сбылось странным образом. Рас пропал, а на его месте появилась прекрасная чёрно-белая собака. Хаски!

Какая девушка не любит хаски?

На меня внимательно смотрели голубые глазки с чёрной подводкой, того и гляди, в душу заглянут.

Я чувствовала, что имею полное право его погладить. Да, я немного сержусь на этого тихушника, но собачьего Образа это мало касается.

Пёс подставил голову, едва я протянула к нему руки. Знает, что виноват передо мной, пускай терпит.

— Предатель… Вредный мальчишка… Зараза…

Я не могла оторваться от успокаивающего мягкого меха. Ладони всё наглаживали его, одаривая пса незаслуженной лаской… Ну всё равно тяжело называть это чудо Расом! В голове до сих пор не укладывается, что здесь всё по-сказочному.

Раздражение сменилось усталостью. Наплевав на грязь, я вытянулась на гамаке. Тот, тихонько поскрипывая, закачался.

— Почему тебе так надо было отправить меня сюда, от чего хотел защитить?

В ответ раздался невнятный скулёж.

— И как мне это понимать?

Рас, к моему сожалению, превратился обратно.

— Студенты с нижнего уровня не могут участвовать в спортивных и межшкольных мероприятиях, а сегодня у нас подвернулся шанс сюда попасть.

Я перевернулась на бок.

— Это из-за конференции? Ты что-то напутал, это Маришка доклад читает, не я.

— После докладов будет практическая часть. В ней может участвовать любой отличник на выбор наших гостей, и от этой чести сложно отвертеться. Я не представляю, как тебе помогать, если они выберут тебя.

— Маришка мне про это не говорила.

— Не хотела волновать раньше времени. У меня самого план появился только на лекции.

— А почему даже после теста ничего не объяснил?

— Когда? В коридорах академии о таких вещах лучше не трепаться, сама знаешь. А потом вы дружно объявили мне бойкот.

И то верно. Оказывается, Рас действительно хотел мне помочь. А я тут из себя обиженную строю. Слёзы снова полились из глаз. Не успела я их размазать по лицу, как моя лежанка продавилась.

— Эй, что ты делаешь?

— Разве не видишь? Ложусь.

Совсем офигел, мы ведь сейчас упадём. Вон как всё затрещало. Но сгонять его мне тоже не хотелось. Я позволила ему устроиться рядом.

— Не плачь, маленькая моя, — шепнул мне на ухо Рас. — Ползучка моя любимая…

— Что?!

— Ой, это лишнее, забудь.

По-моему, он по-настоящему смутился. Но всё же неловко прижал меня к себе.

— В следующий раз предупреждай, пожалуйста, о своих новых планах, — попросила я. — Тоже мне, великий комбинатор.

Какое-то время мы, молча, лежали, слушая скрипы от малейшего покачивания.

— Оль, прости меня.

— Это ты меня прости.

Мгновение, и идеальная сцена примирения испортилась — гамак всё-таки рухнул.

ГЛАВА 4

Вот так началось наше наказание. Мы не без труда открыли рассохшуюся деревянную форточку, чтобы хоть как-то проветрить помещение. Я, вооружившись найденной тряпкой, вытирала пыль, где могла, чтобы мы не задохнулись в первую же ночь. Оставлять окно открытым до утра было небезопасно: раскаты грома обещали нехилую грозу.

Рас пытался загладить свою вину. Он сам привёл в относительный порядок кровати, принёс нам подушки с одеялами. Да ещё и постель мне постелил.

Кстати, наши кровати располагались в разных углах подвала, хотя рядом с моей была ещё одна, более или менее целая. Побоялся ли он лечь рядом со мной, или решил, что я имею право на личное пространство в ночное время, не знаю. В любом случае, Рас предпочёл спать от меня подальше.

Ни ванной, ни туалета в нашем «подземелье» не было, пришлось идти в общий душ на первый этаж. По дороге туда и обратно я успокаивала себя тем, что так живут студенты большинства обычных университетов. По крайней мере, в моих представлениях о студенческих общежитиях.