Келли Армстронг - Грядущее

Я, наконец, подвела Рейфа к окну и держала напитки, пока он открывал окно. Тогда я передала их ему обратно и попросила его подождать.

— Могу ли я спросить, куда же мы идём? — сказал он.

— Наверх.

Он усмехнулся. — Я должен был догадаться. После того, как ты заставила меня открыть окно.

Из окна, я вылезла на крышу. Я взяла у него напитки, и поставила их на кровлю крыши. К тому времени, когда я взяла их и спустилась, Рейф уже был на крыше. Я подошла к своему обычному месту — краю крыши, выступу над гаражем.

Рейф сел рядом со мной. Я протянула ему пиво и посмотрела в темный лес. Когда я вдохнула его запах, я закрыла глаза и расслабилась, но я не почувствовала, обычного медленного потока энергии, просачивающегося в меня. Может быть, уже просто было слишком поздно или я слишком устала. Во всяком случае, энергия, казалось, текла, оставляя меня в блаженном расслаблении, даже делала меня немного легкомысленной.

Когда я взглянула на Рейфа, он смотрел в ночь, потягивая пиво, выглядя таким же спокойным и удовлетворенным, как и я. Ни один из нас не сказал ни слова, но между нами не было неловкого молчания. Оно было просто…приятное.

Через несколько минут, он сказал: — Лучше не позволять моим тридцати минутам попросту ускользнуть, да?

— У меня нет с собой часов.

Его улыбка вызвала у меня дрожь в животе, медленно тепло растеклось по моему телу, как если бы в моём стакане было, что-то большее, чем просто кола. Я отвела взгляд и сделал глоток. Это не помогло. Я почувствовала себя странно. Как тогда, когда летом один мальчик тайком подлил ром в мою кока-колу во время нашего первого и последнего свидания. Я знала, что выпивка была похожа на вкус, того, что я пила сейчас, но ведь я пила просто колу.

— Так ты хочешь узнать меня… — сказал он.

Я засмеялась, и это непонятное чувство ушло. — Хм, нет, я не думаю, что когда-либо говорила это.

— Ты была к этому близка. Вот твой шанс. Спрашивай у меня, что угодно и я отвечу относительно честно.

— Относительно?

— Я таинственный новенький в городе. Тебе это нравится. Ты просто не хочешь это признать. Так что, да, я буду отвечать относительно честно. Спроси меня о чём-нибудь.

— Хорошо. Самая страшная вещь, которую ты сделал?

Он рассмеялся. — Ничего себе. Сразу самый сложный вопрос. — Он сделал глубокий вдох. — Хорошо. Самое страшное? Самое страшное, это то, что я пережил, когда умерла мама. Но ты сказала, «самую страшную вещь, которую я сделал». Это пожалуй, приезд сюда. Я привык к переездам, как я уже сказал. Но это было по-другому. Я не легальный иммигрант, очевидно, что мы должны были уехать, и мы знали, что унаследовал этот дом, так что нам пришлось рисковать и надеяться, что никто не будет задавать нам слишком много вопросов.

— Ты должен был уехать из-за Энни. Ты боялся, что она потеряет опеку над тобой.

— Отчасти… — Он пил свое пиво так, как будто оно его успокаивало. — Самое страшное, что я когда-либо делал — это переезд сюда, и у меня была самая глупая причина, по которой я сделал это.

После минутного молчания, я сказала: — Ты будешь говорить или просто дразнить меня?

Я ожидала от него улыбки. Вместо этого, он допил свое пиво в один длинный, почти отчаянный глоток.

— Я взял деньги у неправильных людей, — сказал он.

Я напряглась, уверенная в том, что он снова расскажет это дерьмо про плохого парня. Но он очень тихо замолчал, наблюдая за мной, его глаза тревожно блестели, как будто он хотел взять свои слова обратно, но не мог этого сделать.

Я просила честности. Он дал мне больше, чем был должен, потому что он хотел, заработать мое доверие, хотел этого так сильно, что даже рассказал мне об этом. Я задалась вопросом, почему, но я никак не могла удержаться за эти мысли, потому что снова появилось это ленивое, дрейфующее чувство.

Я знала, что он ждет, что я что-то скажу. Но что? Я умирала, как хотела спросить, что же он сделал, но я понимала, что пересеку черту, если спрошу об этом.

— Так, я была неправа, — наконец сказала я. — Ты плохая задница.

Он рассмеялся, длинный вздох облегчения, вернул искорку смеха в его глаза. — Это верно. Я заработал свою плохую репутацию своей шкурой. Я такой плохой, когда они приходят.

Он наклонился, пока его дыхание не защекотало мои волосы. — Серьезно? Это худшее, что я когда-либо делал, а также самое глупое. В противном случае, я из очень низшей лиги.

Он поднял пустую пивную бутылку. — Это первый напиток, который я выпил в течение этих шести месяцев. Я выпивал лишь один раз в жизни. После того, как умерла мама. Я пошел на вечеринку, и начал пить, и я не остановился, пока я не проснулся в своей блевоте. Что, позволь мне сказать, серьёзное привлечение для девчонок.

— Бьюсь об заклад.

— Я курил травку однажды. — Он снова наклонился и прошептал: — Ты узнаёшь очень многое обо мне, — Он поставил пустую бутылку в сторону. — Мне было четырнадцать, мы переехали на новое место, пытаясь со всеми подружиться. Энни поймала меня. Потащила меня в сторону и сказала, что если она когда-либо поймает меня за этим снова, она расскажет маме, что я болен, это было последнее, что ей нужно. И я нашел новых друзей.

Он наклонился ко мне ближе, но наклонился лишь чуть-чуть, он был беспокойным. — Что еще? Я воровал в магазинах. Небольшие вещицы, несколько лет назад. Еще одна новая школа, ещё более плохой выбор друзей. Я чуть не вломился в чужой дом однажды. Один парень сказал мне, что другой чувак украл его iPod и он хотел, чтобы я вернул его обратно. Я чуть не скатился по наклонной. По крайней мере, он потрудился мне наврать. В большинстве случаев, ребята просто полагали, что я буду счастлив помочь им сделать что-то незаконное.

— Потому что ты так выглядишь?

— Да, но не совсем потому что ты думаешь. Во многих местах, в которые мы переезжали, люди были очень белые. Здесь тебе повезло. Я имею в виду, я уверен, что ты имеешь некоторые проблемы, но ты…

— Защищена.

— Я не имел это в виду.

— Все в порядке. Я знаю это. Когда я появилась в Салмон Крик, здесь произошли явные перемены. — Я указала на его руку, теперь закрытую курткой. — Я видела твою татуировку. Хопи, да? Ворона-мать?

— Очень хорошо. Да, мама была Хопи. Энни и я сделали татуировки, после того как она умерла.

Он оттянул рукав куртки, чтобы я могла получше рассмотреть тату. Это была великолепная татуировка. Прежде, чем он оттянул рукав вниз, я коснулась его браслета с кошачьим глазом.

— Мне нравиться, — сказала я. — Подружка подарила?

— Похоже, на то, что девушка могла подарить парню? Верная идея, неверный человек. Это досталось мне от моей мамы. Последний подарок до её смерти. — Опять тихое горе угрожало упасть на него. И снова он оттолкнул его. — Во всяком случае, да, моя мама была коренной жительницей Америке, а мой отец был из Латинской Америки. Поэтому ребята всегда будут пытаться заставить меня совершать преступные действия, работать на них, чтобы выяснить, что я тупой индеец, который нуждался в деньгах для выпивки или тупой мексиканец, которому нужна наркота. В любом случае, они были уверены, что я был достаточно глуп, чтобы делать что-то незаконное. — Он выдержал паузу и улыбнулся. — И, по-видимому, они были правы.