Виктория Альварес - Против силы ветра

У парня чуть сердце не остановилось, когда он посмотрел через плечо капитана и понял, что происходит. Звезды скрылись за внезапно набежавшими тучами, а ветер поднял на реке такие волны, словно они все еще были в Мексиканском заливе. Мощное течение бросало корабль из стороны в сторону, заставляя его подпрыгивать на волнах будто вставшего на дыбы жеребца. Все происходящее не поддавалось никакому объяснению. Минуту назад все было спокойно и единственное, что приводило в движение паруса — легкий речной бриз. Как мог разразиться такой мощный шторм, если они находились даже не в открытом море?

— Боже мой! — снова закричал Смит, когда первая волна обрушилась на нос корабля, почти полностью затопив палубу. Неожиданно бриг накренился на одну сторону, и моряки поспешили ухватиться за оснастку [4] Тоже самое что и такелаж (нидерл. takelage (от takel — оснастка)) — общее название всех снастей на судне или вооружение отдельной мачты или рангоутного дерева, употребляемое для крепления рангоута и управления им и парусами. Такелаж разделяется на стоячий и бегучий. Стоячий такелаж служит для удержания рангоутных частей в надлежащем положении, бегучий — для постановки, уборки парусов, управления ими, изменения направления отдельных частей рангоута. , чтобы не упасть в воду. — Перед нами открываются врата в преисподнюю, чтобы заставить нас платить за наши грехи!

— Это мы еще посмотрим, — рыкнул капитан. — Мы всего в нескольких минутах от Нового Орлеана, и даже если эту посудину разнесет в щепки, даже если нам придется добираться вплавь…

Он умолк, когда по другую сторону судна, прямо над полузатопленной носовой частью, показалась новая волна, слишком высокая, чтобы можно было на нее подняться. Парализованные ужасом они смотрели, как водяная стена растет в высоту, заслоняя горизонт, и надвигается прямо на бриг.

— Все на штриборт [5] Штирборт (нидерл. sturboord, англ. steerboard, позднее — англ. starboard) — правый по ходу движения борт судна. Эквивалентное название для левого борта — бакборт. Штирборт ночью обозначается зелёным навигационным огнём, а бакборт красным. ! Право руля! — проорал капитан. Чарли поспешил подчиниться приказу, его руки дрожали так, что он сам удивлялся, что до сих пор удерживал штурвал. На большее времени не хватило. Как раз тогда, когда корабль начал поворачивать, огромная волна превратилась в водопад, который смывал все на своем пути.

Послышались крики где-то между мачтой и фок-мачтой [6] Фок-мачта — первая, считая от носа к корме, мачта на судне с двумя или более мачтами. , и три человека исчезли за штрибортом. Смит поскуливал, а Чарли изо всех сил зажмурил глаза и бормотал все известные ему молитвы, чтобы проснуться и убедиться, что все это лишь страшный сон. Но, к сожалению, происходящее было слишком похоже на правду: хлещущая по лицу вода, безумная качка, проклятия капитана. Посреди обезумевшей водной стихии, он вдруг вспомнил об отце и младшем брате, и о том, как обняла его мать, когда он уходил из дома с узелком на плече.

Чарли показалось, что капитан снова что-то прокричал, но на этот раз он ничего не расслышал. Водной стихии оказалось мало снести все с поверхности корабля, она решила пробраться в корпус, и теперь из внутренностей брига раздавался ни с чем не сравнимый рокот воды, который недвусмысленно заявлял о происходящем. Этот звук приговаривал к смерти, и все об этом знали.

Смит был прав — преисподняя нараспашку открыла перед ними свои врата.

Александр Куиллс не раз слышал о том, что история всегда повторяется, но до сих пор верил в судьбу не больше, чем любой почти сорокалетний мужчина верит в волшебные сказки. Он был ученым и всегда придерживался научных фактов; в его уме не было места для суеверий, и когда он начинал исследование какого-нибудь сверхъестественного феномена, то делал это наиболее прагматичным способом. Случайности для него были лишь некими совпадениями, не стоящими внимания… Во всяком случае, он так считал до того момента, как, вернувшись домой, в Оксфорд, он снова не увидел письмо от незнакомца, которое перевернуло с ног на голову не только его вселенную, но и всех окружающих его людей.

Стоял солнечный майский день и в Кодуэллс Касл царил удивительный покой, учитывая количество народу, жившего под его крышей. Племянница Александра, Вероника, добыла билеты в театр и увела с собой Оливера Сандерса и его жену Эйлиш, друзей семьи, которые вот уже два года жили в доме Куиллсов. В доме слышался лишь голос экономки, сплетничающей в комнатах для прислуги с новой кухаркой Мод. «Поверить не могу, что в кои-то веки мое королевство полностью в моем распоряжении , — довольно вздохнув, подумал Александр. Он снял шляпу и провел руками по слегка тронутым сединой светло-каштановым волосам. — Наверняка, вскоре здесь снова будет настоящий курятник, так что стоит насладиться мгновениями покоя».

Насвистывая оперную арию, он направился в гостиную на первом этаже, чтобы немного выпить и расслабиться. Комната с огромными окнами, выходящими на реку Исис [7] Второе название реки Темзы. , теперь казалась гораздо меньше из-за стоявшей в углу арфы Эйлиш. Рядом с ней Александр поставил на лакированный столик граммофон, который ему подарили Оливер и Эйлиш на прошлое Рождество. Он немного поискал среди пластинок, взял недавно приобретенную запись «Летучего голландца» [8] «Летучий голландец» (нем. Der fliegende Holländer) — опера Рихарда Вагнера в трёх актах, 1841. в исполнении Берлинской филармонии и приготовился получать удовольствие.

Он обожал Вагнера [9] Рихард Вагнер (полное имя Вильгельм Рихард Вагнер; 22 мая 1813, Лейпциг — 13 февраля 1883, Венеция) — немецкий композитор и теоретик искусства. почти так же, как и его жена Беатрис. С течением времени он так и не смог смириться с болью от ее утраты пять лет назад, но Александр привык с этим жить. Теперь эта грусть стала словно неотъемлемой частью его существования, как, например, дыхание. Он собрался взять ближайшую к нему бутылку бренди, но увидел на столе гору писем, оставленную экономкой. Все они были адресованы редакции «Сонных шпилей», посвященной новым наукам газеты, которую он издавал вместе с друзьями Оливером и Лайнелом.

Вскрывая конверт, он с улыбкой вспомнил, как безобидное на первый взгляд послание, подписанной Лизой Спиллэйн, привело их на ирландское побережье. Никто даже представить себе не мог, как изменит их жизни поездка в небольшое поселение Киркёрлинг для расследования смерти, связанной с обитавшей в местном замке банши. Особенно это коснулось Оливера, который вернулся в Оксфорд с супругой и новым сюжетом. Тем не менее, на этот раз Александр не находил в своей корреспонденции ничего похожего на ирландскую историю, пока не вскрыл маленький конверт с Эдинбургскими марками, привлекший внимание своим потрепанным видом. А вот что его действительно удивило, так это не содержимое письма, а высокомерный тон, в котором оно было написано.