Алиса Дорн - Никаких демонов

Диз не разочаровал:

– Разве ты не видишь? Ты очень походишь на его детей. – Я закатила глаза. Блеск, теперь меня сравнили еще и с Соррелом. – И на него самого в юности. В тебе есть… огонь. Я сейчас не о магии. Желание.

Кажется, я потеряла нить рассуждения. Только этим можно было объяснить то, что я не знала, что возразить.

– У тебя есть внутренний тормоз, – продолжил Диз; на секунду его пальцы замерли напротив моего сердца. – Мораль. Сострадание. Но без них окружающим стоило бы тебя опасаться. Когда ты вспыхиваешь, тебя ничему не остановить. В этом вы похожи.

Мне лично при знакомстве Абигор показался хладнокровной расчетливой скотиной. Не обращающей внимания ни на что и сметающей все на своем пути к цели, но если Диз это подразумевал… Пожалуй, я только что получила самый странный комплимент в моей жизни. И я это говорила не в хорошем смысле.

– Если бы у тебя была возможность, если бы тебе ничего не грозило, разве ты не убила бы Соррела?

Это шутка? Избавить мир от маньяка-психопата? Я придержала едва не сорвавшийся с языка ответ.

– Напомни, насколько ты дорожишь своими родственниками?

Диз рассмеялся.

– Ты бросаешь вызов ГООУ, объявляешь войну Охотникам, переходишь дорогу Абигору, не склоняешься перед Соррелом, и все потому, что считаешь себя правой. Даже страх тебя не останавливает. Понимаешь, о чем я говорю?

– Твою альтернативную демоническую логику понять невозможно, – проворчала я. – И в случае Соррела я права, признай! Твой брат хранит трупы жен у себя в спальне!

Длинный, не по-человечески изучающий взгляд был мне ответом.

– А если я скажу, что в смерти своей первой жены он не виновен? Ее убил отец. Решил, что Соррел слишком заигрался в человека.

– Это все еще не объясняет расчлененку.

– Ему нужен был якорь. Что-то, что удержало бы его и напоминало бы о том, кем он был. Это меняет дело?

Судя по всему, якорь не помог, попытка провалилась. Но на секунду в душу закралось сомнение. Соррел не всегда был таким психом? Сложно представить, однако…

– Возможно.

– А если я скажу, что всех остальных убил он? В основном от скуки. Что тогда?

Равнодушие на его лице сменилось любопытством, и это взбесило.

– Хватит! Довольно твоих психологических экспериментов! Я не похожа на Абигора, – отрезала я, – и тема закрыта. И я понятия не имею, почему твой отец решил подарить мне…Не знаю, что там внутри…

– Открой.

– Я еще не настолько сошла с ума, чтобы принимать подарки от демонов. Ты – исключение.

– Но даже от меня ты потребуешь дюжину клятв, прежде чем убедишься, что у меня нет скрытых мотивов, – без слов понял Диз. – На нем ничего нет. Ни единой крупицы магии, все безопасно. Открой.

– Ни за что!

Поняв, что меня не переубедить, Диз сам откинул крышку. На выцветшем от времени бархате лежал кулон. Ласточка. Золотая. Старая. С тельцем из переливающегося радугой в свете настольной лампы огненного опала и крыльями, распростертыми над витражно-прозрачным эмалевым небом. Почти живая. Несмотря на возраст и тяжесть, она словно дышала, будто билось под странным полированным камнем маленькое сердце. Я машинально протянула руку и, опомнившись, отдернула.

– И почему твой отец считает приличным дарить мне украшения?

– Почему это должно быть неприлично? Брось, Нат, только не делай вид, что ты удивлена. Что ты ожидала увидеть внутри?

Учитывая наклонности его другого сыночка – как минимум отрезанную часть тела. Ухо, к примеру. Или палец. Диз фыркнул в ответ на мое выражение лица.

– Я это не приму.

– Ты опять это делаешь, – закатил он глаза.

Пытаюсь переспорить герцога? Да сколько угодно! Но даже в руки не возьму.

– Не знаю, как в твоем мире, но в моем украшения покупают супругам, любовницам или дочерям. Я Абигору не жена и уж точно не…

– Возможно, он относится к тебе как к дочери? – немного неуверенно предположил Диз.

И отчего я сомневалась?

– С чего бы? К тому же с вашими милыми привычками лучше от этого не становится. Как поживает твой братоплемянник?

– Зейн? Что с ним будет? – свободной рукой Диз подцепил цепочку и посмотрел кулон на свет. – Если тебя именно это смущает, то тебе он его не покупал.

– А кому? – вырвалось у меня.

Из любопытства, честное слово. Только по этой причине.

– Флоренс.

– Твоей няне? – покопавшись в памяти, вспомнила я. – Они с Абигором…

– У них были сложные отношения.

– Будто с вами бывают другие, – буркнула я.

Золотистые блики и голубизна неба, проглядывающего сквозь тучи…

– Она забавляла его. Была одной из немногих, кто не боялся дать ему отпор. Я помню, что он по-своему о ней заботился…

Дарил книжные новинки и баснословно дорогие подвески. А потом избавился от нее, когда потребность в гувернантке для сына отпала. Потрясающая забота.

– И тебе до сих пор не кажется странным, что Абигор решил подарить мне украшение, оставшееся от его бывшей любовницы?! Я даже боюсь представить, на что он может намекать.

– Ты плохо знаешь отца, если так считаешь. – В его глазах появились смешинки. Или отблески камня так попали, растворившись в зелени. – Абигор не намекает. Он говорит открытым текстом. Или отрывает конечности.

Одна фраза, и весь мой запал как ветром сдуло. Холодным, жестким, отсутствовавшим на том балконе посреди темных очертаний башен и пепельно-серого неба.

– Не шути так, – попросила я. – Пожалуйста.

Потому что невозможно было не вспомнить скованные движения и искореженную руку.

– Ты ведь осознаешь, что мне не больно?

Все равно. Если кто-то научился не чувствовать боль, это не значит, что ее не было. Я пересела на подлокотник стула. В последний раз полюбовавшись подвеской, Диз кинул ее на бархат.

– Значит, не возьмешь?

– Ни за что! Отдай ее Соррелу, отправь вашим адским экспрессом или как вы всё туда доставляете, но я к ней даже не притронусь.

– Упрямая.

В его голосе не было осуждения. Восхищения тоже – просто констатация факта. Я пожала плечами. Какая есть. Но лучше упрямая и живая, чем покладистая и мертвая.

– Твой отец ведь не за этим послал сюда Соррела?

Рука легла мне на колено, пальцы медленно выводили на коже одному ему известные письмена.

– Не за этим, – признал Диз после паузы.

– Все еще грозит карами египетскими и мечтает тебя убить?

– Как ни странно, нет, – задумчиво произнес он, не отрываясь от своего занятия. Я нетерпеливо дернула ногой. – Наоборот.

Кто сдох в Аду?

– Что изменилось? Южный король решил окончательно лишить Мора титула?

– Наоборот, – повторил Диз. – Гаап горд своим сыном. На каникулах Мор показал себя достойным наследником, проявив себя во время подавления мятежа в Мегаддоне.

Чем только люди (и нелюди) в каникулы не занимались… Я вот на реку ходила. По утрам бегала. Мороженое ела. А кто-то восстания усмирял. Даже неловко.