Марина Багирова - Горечь жестоких людей (СИ)

Таир до сих пор не понимал, почему личная встреча с этой девчонкой так сильно его задела. До поры до времени его больше интересовала её мать, но там, на приёме в Древесной Академии, взгляд сам по себе упал на дочь – эту гордую, влюблённую в искусство девочку. И понеслось…

Таир убедил себя, что, наверное, Рем Тебрис не сильно заинтересован в бывшей жене, иначе дал бы о себе знать. Значит, нужно попытаться надавить на дочь.

И он давил… Иногда Таиру казалось, что его интерес к ней идёт в разрез с его собственной волей. Ему не нравилось, как она мыслит, как не замечает очевидного – его к ней интереса. Как избегает его взгляда, как молчаливо негодует над некоторыми его фразами.

Таир помнил их встречу в книжном магазине – единственную, не спланированную заранее. Она держала в руках большой тёмно-коричневый фолиант и рассматривала его с таким видом, будто нет занятия более важного, чем то, которым была занята она. Первой мыслью Таира было уйти незаметно, но потом… Он приблизился к ней и начал вести себя нарочито самоуверенно, наблюдая, как копится в глазах дочери Тебриса раздражение. Помнится, ему захотелось схватить её в охапку, затащить в кладовку и делать там с ней всё, что душе угодно. Он бы посмотрел, долго ли ей удастся оставаться такой холодной и неприступной.

Она была дочерью врага, и на первых порах этот факт затмевал всё. Таира раздражали в ней даже никчёмные мелочи: как она двигается, как пялится на него своими спокойными глазами и как делает вид, что он, Таир, ей не интересен.

А ведь другим его интерес бы польстил! А эта – наивная дурочка – ничего не замечала. Возможно, на каком-то подсознательном уровне она почувствовала его к ней антипатию?

Таир вспоминал, как сильно ему хотелось поставить зарвавшуюся дочку убийцы на место после её отказа выйти за него замуж… И то, что он сделал дальше, Таир тоже помнил.

Но Кларе очень долго удавалось делать вид, будто ничто её не сломает. Даже после насилия над ней (первого, в карете) она просто продолжала ходить на свои уроки в художественной школе, будто и не ломал ей никто жизнь. Этим она, сама того не подозревая, лишь подогревала его интерес. Ну а когда её привезли в Древесную Академию, к нему… после той ночи она просто сбежала.

Лишь спустя время Таир понял, сколь мало в её жизни значат условности. Он ведь почему-то решил, что Париж Давыдов – ещё одна условность, игра, которую она затеяла, чтобы поразвлечься, не более. Свою ошибку он понял, только увидев глаза Клары после прозвучавшего выстрела. А когда приехал Ричард Дегенерис, всё усложнилось ещё больше. Тот забрал её, еле живую от горя, прямо из рук Таира.

В тот вечер Ревокарт много чего вспоминал, да так и уснул, в окружении картин любимой женщины. Ему предстояло прийти к ней и потребовать вернуться, и он не представлял, что будет делать, если она откажет.

Он наблюдал за ней весь следующий день: Клара решила нарисовать виднеющееся сквозь заросли высокой сухой травы озеро. Рано утром взяла краски, полотно и отправилась с сыном на природу, на то же место, где рисовала вчера. Насколько Таир мог судить, рисовала она теперь много.

Это был третий день пребывания Ревокарта в городе, и он по-прежнему просто наблюдал за Кларой, до конца не понимая, чего и зачем он ждёт. Его люди пытались получить более-менее чёткие указания: что делать в случае, если она надумает сбежать, как реагировать на агрессию с её стороны, – но Таир не знал. Он просто приказал им находиться рядом с ней, и сам делал то же самое, не приближаясь, боясь спугнуть женщину, ради которой проделал весь этот путь.

– Астор, если ты снова запачкаешь рубашку… – пригрозила Клара, но, заметив пятно синей краски на собственном платье, решила не договаривать эту фразу.

Сын на голос матери не отозвался. В высокой траве заметить его было сложно. Клара отложила кисточку в сторону и осмотрелась.

Ветер постоянно бросал волосы ей в лицо, и женщина то и дело убирала их назад.

– Астор! Не шути так, иначе больше не возьму с собой! Слышишь?! – пауза. – Если не отзовёшься, все каникулы проведёшь в гостинице!

Её сын, хоть и был любим, но воспитывался в чётких рамах. Он знал: когда мать зовёт, лучше бы объявиться.

– Астор!

Его нигде не было, и Клара уже начала беспокоиться.

– С ним всё хорошо, – прозвучал спокойный голос.

Она резко оглянулась, мгновенно узнав голос.

– Небеса…

Таир Ревокарт её нашёл.

Он стоял совсем рядом, будто возникнув из ниоткуда. В светлой рубашке, чёрных брюках и высоких сапогах, которые на фоне зарослей травы смотрелись куда более органично, чем на официальных приёмах. Взгляд у него был спокойный, но Клара не обольщалась – следит он за ней внимательно.

Она оглянулась и увидела вдалеке несколько фигур мужчин в камуфляжной одежде. Возможно, они находились там уже давно, просто она их не замечала. Жуки окружили Клару со всех сторон.

Первая мысль была – бежать, но она знала: это всего лишь порыв, который к добру уж точно не приведёт. Женщина осталась стоять на месте, в ушах у неё звучал шум собственного сердцебиения.

– Астор в порядке, он просто показывает дорогу заблудившемуся[МB68] туристу, – успокоил мужчина. – Клара… – Таир вытянул руки вперёд и начал медленно к ней приближаться. – Пожалуйста, не бойся меня.

Он подошёл впритык и начал жадно рассматривать лицо, не виденное полтора года.

– Не бойся, – прошептал он, пожирая её глазами. – Клара, я не причиню тебе вреда.

Она молчала.

– Даю тебе слово, что не сделаю ничего против твоей воли. Поверь, я пришёл с миром.

– Как… как ты меня нашёл?

– Я просто очень настойчиво искал, – таков был его ответ.

Солнце светило ярко, птицы пели громко, а трава колебалась в такт порывам ветра. Сентябрь месяц был красочным и сочным – идеальное время для преданий плотским утехам и признаний в вечной любви.

– Нашёл… – повторила Клара, не менее внимательно рассматривая Таира. Она понимала: вот он, наступил момент, которого она так боялась.

Они смотрели друг на друга, не зная, что говорить и как себя вести. Все желания и предсказания Таира заканчивались на этом моменте, когда он видит её, а она – его. Ему казалось, дальше правильные слова придут сами собой, но, увы, они не приходили.

– Ты постарел, Ревокарт, – сказала женщина дерзко.

– А ты стала ещё красивее, – он усмехнулся.

Ветер сбросил шляпу Клары на землю и резкими рывками попытался унести её прочь. Женщина даже не обратила на это внимания.

– Что дальше?

– Не знаю, – был его спокойный ответ.

– Будешь угрожать?

– Нет…

Он подошёл к ней ещё ближе, и ему не понравилось то, что она отступила на несколько шагов, пока не упёрлась спиной в одно-единственное на всё поле дерево, в тени которого и разместила утром мольберт.