Мария Круз - Прости, но ты полюбил психопатку

– Черт, Бен, с этой истории хоть сценарий пиши.

– Серьезно? – сказал он и приподнялся, подперев голову рукой. – Этих историй там каждый день по сотне. Хочешь узнать историю о самом большом неудачнике?

– Ну, давай. Я, правда, думала, что прошлая история о нем.

– Почти. Действующее лицо одно и то же.

– Погоди, – сказала я и взяла со стола пачку сигарет. Прикурила ему и себе и приготовилась слушать.

– В общем, был как-то там чемпионат по покеру. Шел три дня. Не самый крупный для этого города, но джекпот в три миллиона. Отчего-то я подсознательно понимал, что я его выиграю. Все шло как по маслу. Наступил финал, моим противником оказался парень, что выигрывал четыре года подряд. Но знаешь, я был настолько спокоен, словно играл на спички. И ты не поверишь, я выиграл у него за три раздачи. Вот так легко. Словно кто-то там, наверху, сказал: «Ладно, хорош с этого парня неудач, давайте поможем ему». Я был так счастлив, что это же самое счастье и вскружило мне голову. Решив, что сегодня удача на моей стороне, я получил чек, обменял его на фишки и поставил все в рулетку. В проклятую рулетку, к которой я никогда не подходил. А виновата во всем была какая-то блондинка в красном платье. Я был нетрезв, и в моем обдолбанном мозгу это воспринялось как явление госпожи удачи. Вот я и поставил все на красное. Думал, что быстренько удвою все за минуту. Но госпожа удача уже трахалась с кем-то другим в тот момент. И выпало черное. Вот так я и проиграл все до цента, даже не покинув казино. Представляешь, не выйдя за пределы здания, потерять три миллиона. Даже для меня это было слишком.

– Ты тотальный неудачник, – сказала я, закатываясь в истерике от смеха. – Хотя это же казино, думаю, у них главное правило такое, что, даже если ты выиграл, подольше тебя оставить в своих стенах. Наверное, кто-то терял и больше.

– Рядовые игроки, да. Но после выигрыша в турнир – никогда. Надеюсь, они повесили табличку с моим именем. Бен Хадсон – самый удачливый неудачник.

– Слушай, так это правда зависимость? Или ты просто любишь проигрывать?

– Ким, ты не поймешь. Это больше чем зависимость. Это стало неотъемлемой частью меня. Это как орган в теле – вырежь его, и тебе будет плохо.

– Аппендицит можно вырезать.

– Ты поняла, о чем я.

– Поняла. У каждого есть что-то свое.

Пока он меня обнимал и наступила небольшая пауза, я задумалась. Мы же все на чем-то сидим. Прыгаем с наркотика на наркотик как ненормальные. Курильщики, стараясь слезть с никотина, начинают страдать от обжорства. Набрав лишний вес, они как ненормальные пытаются согнать его в спортзалах, покупая себе абонементы, модную спортивную одежду, и становятся зависимы от своего отражения в зеркале. Посчитав себя слишком здоровыми, начинают пить и употреблять наркотики, так как им кажется, что своим здоровым образом жизни они обеспечили себе дополнительных десять лет жизни. А потом они вновь закуривают, и дальше все по кругу. У Бена зависимость от игры. Чувство остроты жизни ему придают ставки. И, как он сказал, не настолько важен выигрыш, как сама игра.

Моя зависимость – убивать. И сам процесс для меня важнее, чем результат. Мне абсолютно все равно, ничуть не жалко тех людей, кому не посчастливилось стать моими жертвами. Главное, им пришлось здорово пострадать. Они заслужили это. И я тоже, как и Бен, только в эти моменты чувствую себя по-настоящему живой. Вот только есть зависимость гораздо страшнее, чем все эти, вместе взятые. Зависимость подсесть на любовь. Влюбиться, отдаться, раскрыться, раствориться в другом человеке и полюбить его больше своей жизни. Чувствовать его каждой клеткой своего тела. Думать о нем круглосуточно и хотеть еще и еще, увеличивать дозу, чаще принимать. Ты готова отдать все, что угодно, лишь за мгновение с этим человеком. Но случается так, что ты этот наркотик теряешь. Либо ты пытаешься с него соскочить, потому что уже не так вставляет. Либо избавляются от тебя. И тут-то наступает самое плохое. Пока не существует реабилитационных центров разбитых сердец. Каждый справляется сам как может. Так что обычно люди либо запираются в себе, ломая свою личность, скрючившись в позе эмбриона, либо начинают принимать разовые наркотики похуже. Трахаясь, как сумасшедшие, с первыми встречными лишь для того, чтобы постараться забыть того самого человека, с кем тебе было так хорошо. Обычно, когда прошло уже много времени, тебе полегчает, и ты снова приходишь в себя. Осознаешь, что жизнь-то идет и обидно тратить ее на бесконечную жалость к самому себе, и рождаешься словно заново. Но вот только у каждого наркотика есть свои побочные эффекты. У любви – это потеря доверия ко всему человеческому. Если тебя предали или бросили хоть раз, ты до конца жизни будешь ждать подобного предательства от других. Без конца, ища тот самый, пока еще не слетевший ботинок. А если тебя предавали много раз, этот поиск и ожидание предательства даже от человека, который тебя по-настоящему любит и не думает о предательстве, сведет с ума. Потому что ты не сможешь признать, что в этот раз будет все иначе.

– Счастливого дня всех влюбленных, – сказала я уже в двухсотый раз за день, вручив букет цвета марсала из гортензии и роз привлекательному мужчине, который очень облегчил мне работу тем, что просто показал изображение букета на телефоне и сказал: «Хочу вот так». Побольше бы таких. Особенно в сегодняшний день.

Четырнадцатое февраля для флористов – это одновременно чудесный день, за который можно заработать так много, что хоть весь год потом не работай, и в то же время этот день длится бесконечно долго и мучительно. Представьте, что весь день в цветочную лавку забегают мужчины, подсознательно понимая, что им нужны цветы, но стоит им переступить порог, как их словно деактивируют. Глаза разбегаются от неожиданно большого выбора букетов, телефон перекидывается из руки в руку – видимо, возникает желание сделать звонок другу, а обладатель телефона издает какие-то малоосмысленные звуки. Единственное, что получается вначале выбить из него, так это фразу:

– Мне нужны цветы.

Ну, хорошо, что не булочки. И дальше приходится включать детектива-психолога. Узнавать у него, кому нужны цветы, насколько большой букет, пытаться растормошить его память на предмет «может, ваша жена/любовница/девушка когда-нибудь упоминала, какие она любит цветы?» И он снова впадает в ступор, превращаясь в глупенькую блондинку в автосалоне, и в лучшем случает отвечает, что какие-то красненькие. И тогда начинается второй тур нашей викторины, и мы начинаем подбирать размер букета. Не всегда, но, как правило, размер букета и, соответственно, его стоимость рассчитываются по формуле длительности отношений. Чем меньше срок отношений, тем больше букет. И тем тщательнее он выбирается. А если мужчина спрашивает о букете из сто одной розы, в девяносто девяти случаев из ста секса у него с той, кому он дарит, еще не было. Приятнее всего, но и в то же время сложнее работать с геями. Они точно знают чего хотят, разбираются в названиях, и у них есть магическое чувство вкуса и стиля. Букеты, что они просят, действительно получаются волшебными. Но их педантичность, особенно в такой загруженный день, просто убивает. Сегодня я переделывала три раза букет только потому, что одному из них показалось, что веточка, что была в букете, недостаточно… корица.